Беседы с батюшкой. Духовная жизнь православного человека. Часть 2

На вопросы телезрителей отвечает протоиерей Алексий Ладыгин, настоятель храма Евфросинии Московской в Котловке. Передача из Москвы.

– Отец Алексий, сегодня мы продолжим тему «Духовная жизнь православного человека», начатую в прошлой передаче. Мы остановились на таинстве Святого Причастия – и сразу вопрос от наших телезрителей: «Как часто можно причащаться и что является препятствием к Святому Причащению?»

– Прежде всего, дорогие братья и сестры, мы должны помнить о том, какое значение в жизни любого христианина имеет таинство Евхаристии, или таинство Святого Причастия. Евхаристия – это центральный момент богослужения, средоточие всей христианской жизни. Только через это таинство открываются для нас двери в Царство Небесное и мы становимся причастниками Божественного искупительного подвига Самого Господа нашего Иисуса Христа. Не случайно в 6-й главе Евангелия от Иоанна особо подчеркивается, что мы обязательно должны приступать к этому таинству: «аще не снесте Плоти Сына Человеческаго, не пиете Крове Его, живота не имате в себе». Каждый христианин должен помнить и эти, и другие слова Господа нашего Иисуса Христа: «Ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь во Мне пребывает, и Аз в нем». Поэтому это таинство имеет огромнейшее значение.

Как часто нужно причащаться? Конечно, причащаться нужно согласно правилам нашей христианской жизни. В древние времена любой христианин, который приходил на богослужение, литургию, всегда причащался Святых Христовых Таин. В жизнь современных христиан, конечно, внесены некоторые коррективы – самой жизнью, в которой присутствует много суеты, не позволяющей нам часто испытывать свою совесть и быть готовыми причаститься за каждым богослужением. Но если мы готовы ко Святому Причастию, то можем причащаться очень часто, хоть каждый воскресный день, потому что, как говорит апостол Павел: «Кто отлучит нас от любви Божией?» Но для этого, конечно, нужно вести христианский образ жизни – не образ жизни светского человека. И все же среди населения такого огромного города, как наш, есть большой процент христиан, живущих благочестивой жизнью.

Что входит в понятие благочестивая христианская жизнь? Прежде всего это выполнение минимального правила, которое возлагает на нас Святая Православная Церковь, – исполнение поста. Некоторые говорят, что соблюдают только Великий пост, другие придумывают себе еще какие-то правила, но мы знаем, что в жизнь всякого православного человека уже традиционно вошли четыре поста: Рождественский, Петровский, Успенский и, конечно же, Великий. Кроме того, у нас есть и однодневные посты, о которых мы тоже не должны забывать, – это среда и пятница, установленные в честь спасительного подвига, смерти и воскресения Господа нашего Иисуса Христа. Пост в эти особо почитающиеся у христиан дни совершается всегда, за исключением сплошных седмиц, когда разрешается вкушение любой пищи. Тот, кто соблюдает среду и пятницу, молится утром и вечером, посещает храм Божий, избегает грубых грехов, которыми исполнен мир, может причащаться каждое воскресенье без какого-либо дополнительного поста (как говорит нам сегодня священноначалие). У кого есть возможность, может приготовить себя к этому особенному дню лучше, прочитав в субботу молитвенное Последование ко Святому Причащению, заложенное в наших молитвословах. Так что для таких христиан нет никаких препятствий приступать к Святой Чаше и причащаться и каждый воскресный день, и в дни великих и двунадесятых праздников, и в дни значимых святых, почитаемых тем или иным человеком. Поэтому причащаться нужно чаще.

Раньше бытовало мнение, что достаточно причаститься хотя бы четыре раза в году, в течение постов, когда человек действительно ведет благочестивый образ жизни и испытывает свою совесть, но это установленный минимум. На самом деле, по апостольским правилам, если человек в течение трех недель (трех воскресных дней) не причащался без уважительной причины, он сам себя отлучает от Церкви, становится как оторванная веточка от лозы. Пребывая долгое время без Святого Причастия, мы становимся духовно опустошенными, теряем мир и покой (человек потому и становится беспокойным, что у него происходит внутреннее духовное истощение), становимся более раздражительными, угрюмыми, суровыми. Все это по причине того, что мы пренебрегаем Святым Таинством Евхаристии. А если человек еженедельно причащается, он становится умиротворенным и спокойным; просветляется не только душа и сердце, но даже внешний облик человека. Мы не должны доводить себя до такого состояния, когда можем потерять внутренний мир и набрать такие грехи, которые лишат нас возможности иметь единение с нашим Господом и станут препятствием к причащению Святых Христовых Таин. У благочестивых людей, ведущих подлинно христианскую жизнь в нашем современном мире, нет никаких препятствий для частого причащения Святых Христовых Таин.

Но в то же время каждый человек должен помнить о недопустимости недостойно подходить к Святой Чаше. Необходимо всегда испытывать свою совесть и стремиться к очищению души и сердца. Нужно избегать и такого положения: если я грешный, недостойный человек, не могу и не хочу исправляться, значит и причащаться не буду. Это одно из лукавств современного мира; таким образом человек сам себя просто-напросто отлучает от Христа. Не нужно самим принимать решение, стоит или не стоит причащаться. Всегда, когда возникает такой вопрос, необходимо спросить совета у своего духовника или приходского священника, которые разъяснят и подскажут, что нужно делать для того, чтобы действительно достойно подойти к Святой Чаше.

Одни люди говорят, что дни подготовки к Святому Причащению кажутся им очень суровыми; другие – что очень большое молитвенное правило, которое они не могут осилить; третьи не могут отлепиться от телевизора, потому что привыкли его смотреть каждый вечер (хотя бы новости). Во всех этих вопросах присутствуют некоторые нюансы, которые невозможно учесть; невозможно решить все проблемы сейчас, перед камерой или по телефону, но всегда есть возможность обсудить эти вопросы с духовным отцом или приходским священником. Само по себе молитвенное правило идеально, и христианин должен стремиться его выполнять, но если человек обладает какой-то немощью или только входит в церковную, духовную жизнь, допускаются послабления (необязательно, например, вычитывать полное молитвенное правило и так далее). Начинать нужно с малого, а потом уже понемногу, потихонечку войти в то молитвенное правило, которое установлено Святой Церковью.

– Батюшка, а может ли человек определить, достойно или недостойно подготовился он к принятию Святых Христовых Таин? Какой критерий здесь может быть?

– Это от лукавого. Человеку невозможно определить меру своего собственного достоинства, потому что тогда он выступает в роли Самого Господа, в роли Высшего Судии, Который один только и может поставить нам оценку. Меру достоинства может определить духовник или священник, к которому мы придем на исповедь перед Причастием; он может сказать, можно нам причащаться или нельзя. В практику нашей церковной жизни прочно входит правило исповедоваться вечером, за вечерним богослужением. После исповеди православный человек берет благословение у священника: «Батюшка, благословите завтра причаститься, могу ли я продолжить подготовку к Причастию?» И духовник или священник отвечает примерно так: «Да, конечно! Бог Вас благословит, готовьтесь – и завтра встретимся на святой литургии, вместе будем молиться». Так что меру своего достоинства христианин определить не может, а если допускает это, то можно сказать, что он находится в прелести.

– Подводя итог в этом вопросе, можно сказать, что человек не может самостоятельно определить меру своего достоинства или недостоинства, подходить ему к Чаше или не подходить. Все эти вопросы должны решаться священником перед литургией, так?

– Совершенно верно.

– Но дерзать нужно?

– Дерзать нужно. И стремиться нужно, ведь самое радостное и спасительное на земле – это Святая Евхаристия, выше этого ничего нет и быть не может!

– Следующий вопрос от нашей телезрительницы: «Как научить детей благоговению? Ребенку скоро шесть лет, очень подвижный, в церковь ходим почти каждую субботу – к чтению Евангелия, на полиелей, а в воскресенье – к Причастию. В церковь ходим с младенчества: он знает, как нужно себя вести, но все равно разговаривает, не может постоять спокойно, пока читают Евангелие. Дочь (два года) копирует его. Может, стоит ограничить посещение храма? Но тогда как будет посещать детей благодать, подаваемая через Причастие, и слышание слова Божьего?»

– Я не думаю, что нужно реже ходить в храм. Дело здесь не в этом, а прежде всего в том, что необходима строгость матери: ребенок должен находиться вместе с ней, стоять рядом, чтобы каждая мамочка имела возможность следить за ребенком и вовремя его одернуть. Конечно, дети бывают разные. Бывает и такое, что ребенок в свои шесть лет может с радостью стоять все богослужение (ведь в шесть лет это уже большой ребенок). Я вспоминаю своих детей, в это время они уже стояли в алтаре и вели себя достойно, потому что с ними рядом стоял и молился отец, и для них, конечно же, было очень важно видеть отца – молящегося, совершающего богослужение. При отце они как-то боялись вести себя плохо, потому что отцовский взгляд от престола Божьего иногда падал и на них. Поэтому могу сказать, что дети, как правило, рядом с родителями ведут себя достойно. Проблема именно в этом.

Иногда бывает, что мамы приводят детей, сами молятся, а дети занимаются в храме чем угодно: кто бегает, кто разговаривает, кто рисует, кто еще чем-то занимается. А бывает, без присмотра бегают и по церковной территории: начинают рисовать прямо на храме, прыгать на помосте (были у меня такие случаи), специально изготовленном для инвалидов; катаются, забираются по электрическим столбам… В летний период проще: мы соорудили в парковой зоне детскую площадку, где дети могут немножко себя занять – до помазания или причащения. Сегодняшние приходы в отношении детей предлагают какие-то компромиссы.

А я вспоминаю свое детство. Я рос в верующей православной семье, не священнической, а простой православной семье, и было нас у мамы восемь детей. Всех нас она водила в храм, причем добираться туда нужно было на рейсовом автобусе. Вот так все мы выходили и шли за мамой, как цыплятки за наседкой. И в храме стояли все в ряд; рядом с мамой – самые подвижные и младшие. Конечно, стоять было тяжело, переминались с ноги на ногу, но мама запрещала нам перемещаться по храму. Более того, она смотрела, крестимся ли мы, как воспринимаем ектеньи. И если священник произносил возглас: «главы ваши Господеви преклоните», а кто -то из нас стоял с открытым ртом и поднятой кверху головой, можно было получить от мамы и подзатыльник, потому что она видела, что мы – вне богослужения и мысли наши где-то летают. Таким образом, она собирала нас, заставляла сосредоточиться. Вот это строгое воспитание и дало результат – любовь к богослужению.

Поэтому самое главное, наверное, чтобы дети всегда находились рядом с родителями; чтобы родители могли приглядывать за детьми, учить их молиться, благоговейно стоять в храме во время богослужения. Если это не получается (ну, бывают такие дети), тогда нужно ходить в храм с небольшими ограничениями: приходить чуть позже, не к началу богослужения: побывать на полиелее, послушать Евангелие, помазать ребеночка, еще немножко постоять на богослужении и после песни Богородицы, великого славословия, идти домой. Самое главное – не переусердствовать, чтобы ребенок не почувствовал, что надо употребить какую-то хитрость, найти какую-то лазейку, чтобы поменьше молиться или не молиться вообще, пораньше уйти из храма или не ходить вовсе. Я вспоминаю свою маму – какая была бескомпромиссность! Мы ничего не могли сказать маме, мы должны были стоять рядом с ней – и точка. Потом мы просто смирились с этим, привыкли: молились и хорошо себя вели.

– Вопрос телезрительницы: «Я хотела бы спросить, грешно ли заниматься разгадыванием кроссвордов? Под старость лет стала очень плохая память, и этими кроссвордами я как бы ее тренирую».

– Ну, память на старости лет, тренируй или не тренируй, уже не та. Приходит время, когда, может, и хорошо, что память наша уходит, чтобы мы не помнили того, что нам не нужно. Это первый момент. Ну а второй – кроссворды, конечно, сами по себе ничего не значат, на душу и сердце не действуют, но праздное проведение времени неполезно для христианина. Вы же используете то время, которое могли бы направить на чтение, например, Иисусовой молитвы. Господь дал бы Вам не просто память, которая помнит все – и нужное, и ненужное, а память смертную: помнить о грехах своих, даже тех, которые Вы забыли, – грехи детства, юности. Вы сможете вспомнить и раскаяться в этих грехах. Господь будет ограждать Вашу память, и Вы будете помнить о нужном и не помнить ненужное. Поэтому лучше всего это время посвятить, конечно, молитве. Ведь если правильно, по-настоящему молиться, это не может занимать пятнадцать минут утром и двадцать вечером и еще между делом – «Господи, помилуй», или когда что-то плохо, то посердечней и со слезою. Настоящая молитва христианина длится часами, и когда вот так, по-настоящему, кто-то научится молиться, тогда, вслед за старыми людьми (еще в те времена, когда я был ребенком, так говорили) можно будет сказать: «Я сегодня в сладость помолилась». Вы пока этому не научились, но у Вас еще есть время. Если Вы почувствуете, что молитва Ваша – в сладость, а кроссворд – в отвращение, то значит Вы ведете правильную христианскую жизнь; а если кроссворд – в сладость, а молитва – внатяжку, тогда можно сказать, что это неправильная духовная жизнь.

– Еще такой вопрос: «Можно ли совмещать Иисусову молитву с работой?»

– Конечно, можно! Если работа не требует какого-то внутреннего сосредоточения, решения каких-то задач, если ты не преподаешь лекции студентам, а это скорее работа руками, физическая работа, то, конечно, лучше читать Иисусову молитву, нежели блуждать где-то умом, о чем-то мечтать, находиться в каком-то призрачном состоянии. Ведь Иисусову молитву монахи читают и во время Божественной литургии. Они могут одновременно и сердце возгревать Иисусовой молитвой, и ум свой занимать молитвой, совершающейся в церкви. Ум воспринимает Божественную литургию, а сердце молится Иисусовой молитвой. Тогда и все человеческое естество охватывается этим молитвенным пламенем, и человек, пребывая в такой благодати, не хочет от нее отходить. Помните, в патериках рассказывается о старцах, которые не хотели выходить из храма и расстраивались, когда слышали звон колокола, возвещающий им об окончании богослужения?

– Отец Алексий, как быть тем людям, которым в связи с утомляемостью на работе за неделю не всегда удается посетить в субботу вечернюю службу? Усилить молитвы и духовное чтение дома или понуждать себя и все-таки постараться присутствовать на всенощном бдении?

– Я думаю, что нужно понуждать себя и идти на всенощное бдение. Ведь как человек иногда думает: он очень сильно устал, ему ничего не хочется ни делать, ни даже погулять после работы. Я вот по себе знаю: иногда так устанешь, думаешь, сейчас пойду лягу и буду лежать, а потом – нет, дай-ка я немножко погуляю вокруг церкви. Сделаешь кругов двадцать – тридцать, и силы откуда-то прибавились, энергия появилась… И думаешь: вот тебе на! Казалось бы, после такой занятости нужно отдохнуть, полежать, а погулял, походил – сил набрался, бодрости, крепости, и отдыхать уже не хочется, а хочется опять заниматься какими-то делами. Так же и в этом случае. В храм идти не хочется, лукавый тебе шепчет: «Ты устал, отдохни, ты так трудился». Ложишься, включаешь телевизор, проходит весь вечер, а на душе – пустота! А порой бывает, слышишь ангела-хранителя, который говорит: «Да ладно тебе! Сходи в храм Божий, не ленись, помолишься, послушаешь удивительные церковные песнопения, батюшка тебя маслицем святым помажет, вместе с народом споешь песнь Богородицы «Величит душа Моя Господа» и пойдешь себе домой!» И действительно, приходят люди, помолятся, сил наберутся, всенощная уже закончилась, а народ не уходит, толпится еще минут тридцать – сорок и потом уже идет домой. Почему так? Казалось бы, весь народ у нас, в столице, работает! А потому что не поленились, пошли, духовно насладились. Потому что Господь дал благодать, и она укрепила, наполнила тебя не только духовно, но и физически, ты почувствовал бодрость. Приходишь домой – и еще такой резвенький! Вроде и устал, а душа поет. Хочется еще и ужин приготовить, и с домашними пообщаться, рассказать, кого в храме видел, какая служба была, как хор сегодня пел, слава Богу, и батюшки все на месте были. У нас ведь как: верующие люди, наши постоянные прихожане, всё отслеживают в храме – они этим живут. Бывает, пропустишь воскресный день по благословению священноначалия (где-то служишь или в командировке бываешь), приходишь в храм, а бабушки с порога: «Ты где, батюшка, был»? – «Как где был? Когда?» – «А Вас в прошлое воскресенье на службе не было! Почему?» И вот я отчитываюсь перед своими бабушками, перед нашими прихожанами, где я был, что делал. А то и заранее предупреждаю: «Братья и сестры! В следующее воскресенье меня не будет, я буду служить (там-то) с Преосвященным нашим владыкой, поэтому подъеду к концу всенощной. Если кто будет меня ждать, отвечу на вопросы или исповедую». То есть прихожане живут уже единой жизнью, единой семьей. Вот когда устанавливаются такие отношения, тогда уже не возникает вопроса – стоит идти на всенощную или не стоит. Приходишь, чтобы увидеться, вместе помолиться, духовно насладиться и получить бодрость, с которой потом идешь домой.

– Вопрос телезрительницы: «Скажите, пожалуйста, как избавиться от греха осуждения? Пытаюсь, но у меня никак не получается: вижу явный грех, хочу промолчать и не могу. Осуждаю, если не вслух, то в душе. Поделитесь Вашим опытом, а то я задала однажды батюшке вопрос, а он сказал: «Я не знаю».

– На все эти вопросы, дорогие мои, мы имеем ответы в Священном Писании. Нам всем об этом нужно помнить и обязательно чаще читать Священное Писание. Грех осуждения всегда сопровождается какой-то оценкой поступка или поведения ближнего, а Господь говорит, что мы прежде всего должны видеть свои грехи – «что ж, мы хотим вынуть сучец из глаза ближнего, а бревна в своем глазу не замечаем?» То есть человек должен взирать на свою душу, свое сердце, видеть свои грехи, «бесчисленные, как песок морской». И тогда сразу отпадет желание осуждать ближнего, потому что мы-то хуже всех! Когда Вам захочется осудить ближнего, вспомните об этом и скажите: «Я – хуже всех!» Тогда Вы никого не осудите. Святые отцы говорят нам: «Познай себя – и хватит с тебя». Когда мы узнаем себя, увидим бездну грехов своих, нам останется только молиться: «Господи, прости меня, грешного!»

В воскресенье я беседовал с молодой парой. Их привела верующая мама и попросила побеседовать с ее сыном и его невестой. Я начал говорить им о нашем мире, о том, как в этом мире нам живется, о том, что мы забыли заповеди Божии, чистоту этой жизни и что грех действительно переполняет нас. И тут девушка начала со мной спорить: «Батюшка, а почему Вы так говорите? Не все же нечистые, есть и чистые люди!» Я говорю: «Простите, а сами Вы можете похвастаться своей чистотой?» Она говорит: «Нет, я не могу». – «Ну а я же сейчас с Вами говорю. Я говорю именно о Вас!» Господь в день Страшного Суда не будет спрашивать у нас о грехах других людей, Он спросит о грехах наших. Он не спросит, чем грешила тетя Нюра или дядя Ваня, Петр Петрович или наша соседка Зинаида Ивановна. Господь будет спрашивать за наши грехи! Поэтому какое мне дело до грехов другого человека? Я должен узнать себя: если я нахожусь в нечистоте, если совесть моя нечиста, я должен каяться! А если Господь открывает какой-то грех через ближнего, мы должны примерить этот грех к своей душе и спросить – а не грешу ли я тем же самым? И обязательно найдется этот грех, в большей или меньшей степени живущий и во мне. Надо тут же его записывать, каяться в нем. Так что познавайте себя, и когда уж очень захочется кого-то осудить, вспоминайте всю свою греховную жизнь.

Митрополита Вениамина Федченкова как-то спросили: «Как быть, когда мы попадаем в разговор, где осуждается наш ближний? Нельзя же сказать: «Не осуждай, не смей, я не буду с тобой участвовать в этом греховном разговоре!» Тогда ближний может обидеться: «Ах! Ты со мной говорить не хочешь?» «В таком случае, – говорит владыка Вениамин, – нужно молча выслушать и не поддерживать этот разговор». А когда придешь домой, помолиться за того человека, которого осуждали, и попросить прощения у Бога, что были участниками этого разговора; положить земной поклон, чтобы грех осуждения не коснулся нашего сердца и не был записан в Книгу жизни. Потому что когда она откроется, эта Книга жизни, будет очень страшно. Помните тропарь о Страшном Суде – «и тайная являются»? Поэтому лучше – подальше от этого греха, подальше от осуждения, будем смотреть только на себя и помнить о том, что Господь спросит нас только за наши грехи.

– Вопрос телезрителя: чему больше уделять времени – молитве или учебе?

– Наверное, если человек учится, уделять много времени молитве у него не получится. Здесь слишком все несопоставимо. Молодость не может молиться часами, не может молиться беспрестанно. В молодости молятся мало – во время утренних, вечерних молитв, в субботу и воскресенье – в храме Божьем.

– То есть всему свое время?

– Да. Учиться, конечно, нужно, но учеба без молитвы – это не учеба, а стяжание ненужных знаний. Учеба же с молитвой – это приобретение мудрости и опыта, который потом будет применен в жизни. Что же касается вообще молитвы (в той малой мере, что я назвал), если ты считаешь себя христианином, никогда не опускай ни утренние, ни вечерние молитвы, всегда ходи на вечернее богослужение в субботу вечером и на утреннее – в воскресенье утром.

У меня много ребят (алтарники наши), которые учатся в МГУ, Бауманском университете, так они приходят (а ведь в серьезных вузах учатся) на всенощные бдения, читают каноны, подают кадила, а утром – кто на раннюю литургию, кто на позднюю. И прекрасно все учатся, сдают сессии, получают хорошие отметки, а некоторые уже стали замечательными специалистами и работают в серьезных структурах нашего государства. Поэтому помните: кто молится, того Господь никогда не оставит. И старцы всегда говорили: «Бог никогда в долгу не останется: кто помолится, не поленится, тот от Господа получит и помощь, и благодать». И будет человек чувствовать, как легко проходит сессия, как билеты достаются только те, которые знаешь, курсовые пишутся легко, а дипломная – сама собой прямо в голову тебе приходит, только и успеваешь записывать. Мне кажется, в самом вопросе присутствует лукавство – «чего больше, молитвы или учебы». Друзья мои, помните, все нужно делать в меру: в меру – молиться, в меру – учиться.

– Телезритель спрашивает: «Каким путем нужно идти – монашеским или семейным? И как можно это определить?»

– Надо понимать, что и тот, и другой – спасительные пути. Но каждый человек внутри себя должен чувствовать, к чему больше склоняется его сердце. Здесь, конечно, не обойтись без совета духовника, а порой и старца. Нужно пойти к близким тебе духовным людям и обязательно посоветоваться. Ведь кто-то чувствует, что больше любит уединение, внутреннее созерцание, – такой человек больше подходит для монастыря и монашеской жизни. Когда владыку Вениамина спросили о том, почему он стал монахом, он сказал очень хорошие, просто удивительные слова: «Монашество – это самый короткий путь к спасению». Действительно – меньше скорбей, больше молитвы, созерцания. А путь женатого человека – это путь земного подвижничества. Когда у тебя семья, дети, ты должен крепко терпеть все скорби, полностью отречься от себя, посвятить всю свою жизнь семье, детям, супругу или супруге и вести этот семейный корабль к спасению. Это тоже интересный путь, очень нелегкий и непростой. Если монах живет внутренней жизнью, все свои силы направляя на созерцание Господа, то семейный человек должен все отдать семье, жить ради семьи и трудиться ради своих ближних.

Как-то я искушал одного молодого человека, который хотел уйти в монастырь, уехать на Афон. Говорю ему: «Ну что тебе этот Афон, зачем? Это так далеко, родственников не увидишь, не рукоположат тебя, ты подумай хорошенько. Я – против, не вздумай ехать!» А сам думаю: устоит или нет? Он, наверное, очень сильно на меня обиделся, но все-таки устоял: «Я посоветовался еще со старцем, и он мне сказал, батюшка, что доводы Ваши несостоятельны». Я говорю: «Вот и хорошо, а теперь – поезжай на Афон»! Сейчас он там подвизается. То есть человек, даже когда услышал от своего приходского священника некоторые возражения, пройдя небольшое искушение, остался верен зову своего сердца. Значит – внутренне утвердился, действительно хочет быть монахом и хочет подвизаться именно в том месте, которое близко ему по духу. Поэтому, конечно, нужно, чтобы каждый испытал свое сердце и понял, на что он пригоден. Но вообще-то человек, выбирающий свой путь в жизни, должен горячо помолиться Богу. Через молитву он и определится, где ему быть, потому что Господь укажет ему правильный путь.

Знаю по себе. Когда мы были семинаристами, у нас всегда перед глазами были яркие примеры монашеской жизни – старцы Троице-Сергиевой лавры. И в то же время всегда присутствовало какое-то внутреннее смущение: а может, все-таки жениться? Ведь сколько женатых священников – очень хороших, порядочных людей, тоже настоящих подвижников! Может, стоит жениться? Вот такой был выбор. Вспоминаю, что даже когда я уже решил жениться (сердце мое расположилось к моей матушке, сделал ей предложение, взяли благословение на свадьбу у владыки-ректора и надо было уезжать на венчание), была такая внутренняя тревога и смущение (а правильный ли я делаю выбор?), что покойный владыка Сергий Новосибирский (Соколов), увидев меня и заметив эту тревогу в моих глазах, сказал: «Что, брат, тяжковато тебе»? «Тяжковато, – говорю, – владыка». «А ты женись – полегчает». И действительно, потом уже, когда повенчались, когда все свершилось и дороги назад уже не было, все сразу отступило. Поэтому я думаю, что для христианина не страшен ни один выбор, ни другой. Нужно только, чтобы в его жизни всегда пребывала молитва. А Господь всегда поможет на том пути, который ты выберешь, – хоть на монашеском, хоть на семейном. Господь всегда будет с тобой, если в твоей жизни будет присутствовать молитва. А если Господь с нами, значит можно донести любой жизненный крест.

– Можно ли семинаристу думать о монастыре, идти в него только для того, чтобы потом в дальнейшем стать епископом?

– Как говорит апостол Павел, «кто епископства желает, доброго дела желает». Это неплохо – плох тот солдат, который не хочет стать генералом. Человеку не помешает немного, в хорошем смысле, амбициозности, желания достигнуть какой-то высоты. Плохо быть карьеристом, а доброго желать – можно. Если человек идет в монастырь ради карьеры – это плохо, а ради доброго, с тем намерением, чтобы Господь дал ему епископское служение, – это же здорово! Это высокое апостольское служение, нелегкий крест, особенно в наши времена. Ведь нужно столько созидать, выполнять столько различных профильных служений! Уделять внимание и молодежи, и помогать нуждающимся, и направлять усилия на социальное служение, и участвовать в религиозном, светском образовании. Сейчас от Церкви многого ждут. Вы посмотрите, сколько в мире проблем! С какой проблемой столкнулась сегодня Франция – взрывы, ИГИЛ! Мы понимаем, почему сегодня молодые люди тысячами уезжают отсюда. А ведь Святейший Патриарх Кирилл еще раньше бил в набат и говорил о том, что мы должны научить наших ребят той духовной культуре, которая присуща нашему народу. Мы же не хотим учить кого-то молиться, это и невозможно – научить человека Богу молиться. Мы хотим дать основу, платформу духовного образования и воспитания человека, чтобы он смог разобраться, когда ему предложат некий суррогат. Чтобы он мог сказать: «Нет, это не истина! Это действительно суррогат, я за вами не пойду». Ведь туда попадают дети из обеспеченных семей, такие как та же Караулова, ребята, которым не преподали традиционные христианские и исламские основы. Эти молодые люди были очарованы чем-то внешним, какими-то ложными постулатами. И все это выпадает сегодня на долю епископата нашей Церкви. Божией помощи всем им!

Сейчас много епископов и молодых, и в более совершенных годах, которые совершают это великое служение. Я думаю, в наше время очень нужны те люди, которые, пройдя через монастырь, научатся духовной жизни, получат опыт служения и общения с народом Божиим. Ведь монастырь очень важен своей преемственностью. Вы посмотрите, каких прекрасных епископов воспитала Троице-Сергиева лавра. Это же светильники земли нашей в современном мире! Образованные, грамотные, духовные люди – настоящие подвижники! Я встречаюсь с братией Троице-Сергиевой лавры, со своими одноклассниками по семинариям и не могу нарадоваться, глядя на них, – какие замечательные пастыри есть в нашей Церкви сегодня! В будущем они могут стать достойными епископами, которые принесут, конечно, огромную пользу не только Церкви Христовой, народу Божьему, но и всему нашему многострадальному Отечеству.

– То есть в монастырь нужно идти не ради карьеры, а ради того, чтобы послужить Богу.

– Не ради карьеры! Ради того, чтобы послужить Церкви Христовой в любом сане! Понимаете, если человек идет с намерением стать епископом, это совсем неплохо, значит он должен будет тянуться к лучшему, ведь епископом не станет нерадивый монах, не станет человек, не получивший образование. Чтобы быть епископом, нужно подтягивать себя и в дисциплинарном, и в духовном отношении, получать хорошее образование, участвовать в жизни обители, а также выходить за ее стены и заниматься с молодежью. Возьмите, к примеру, Данилов монастырь, там созданы прекрасные молодежные группы, курсы хорового пения – чего там только нет! А кто занимается всем этим? Братия Даниловского монастыря. А возьмем Троице-Сергиеву лавру: братия совершает служение не только в стенах монастыря, а продолжает его и в следственных изоляторах, и в детских приютах, и в интернатах для детей-инвалидов и так далее, все просто невозможно перечислить! Но чтобы нести такое служение, нужно подтягивать себя со всех сторон. Если человек имеет добрый помысел, он будет подтягиваться в любом случае – станет он епископом или нет, из него получится достойный пастырь Церкви Христовой. А вот карьеризм – это плохо. Чем карьеризм отличается от доброго стремления? Стремление стимулирует человека достигать все большего и большего, работать над собой, а карьерист идет к своей цели, невзирая ни на что, а может быть, даже ни на кого, бывает и такое. Так что карьеризм мы исключаем, а стремление – одобряем.

– Как относиться к тому, что богослужение совершается не на русском, а на церковнославянском языке?

– Прекрасно и замечательно, что богослужение совершается на славянском языке, потому что славянский язык – это язык богослужения; он прекрасен, замечателен, очень глубок. Это тот язык, который открывает человеку духовный мир. Недавно я был с миссионерским визитом в городе Баден-Бадене, по приглашению настоятеля и прихожан православного прихода Преображенского храма. После богослужений мы очень много и долго беседовали. Владыка Марк, архиепископ Германский и Великобританский, рассказал, что ему как-то задали вопрос: «Владыка, скажите, пожалуйста, а почему язык богослужения не русский, а славянский?» Он ответил: «Я часто (каждую субботу) совершаю литургию в Мюнхене на немецком языке. Я – коренной немец, но тайные молитвы всегда читаю по-славянски, потому что, переведенные на немецкий язык, они не звучат. Без славянского языка мы утратим эту тайну, утратим всю глубину богослужения». И это сказал немец! У людей, постоянно посещающих богослужения, регулярно ходящих в церковь, не возникает никаких вопросов. Этот вопрос беспокоит, как правило, не прихожан, а «захожан». Для того чтобы понять всю подлинную красоту славянского языка, языка нашего общения с Богом, нужно просто перейти из разряда «захожан» в разряд прихожан, и тогда все станет на свое место. Нужно просто немножко приподняться над собой, поизучать православие, попытаться понять, приложить небольшие усилия. А ведь у нас очень много людей, даже становящихся прихожанами, которые не удосуживаются начать читать молитвы на славянском языке.

У меня был вот такой случай. Алтарников в нашем храме много, порядка сорока человек, и один почтенный человек, который в светском обществе достиг высокого положения, подошел ко мне как-то и говорит: «Батюшка, так хочется алтарником быть». Я говорю: «Ну так в чем вопрос – пожалуйста!» Потом, войдя в алтарь, спрашивает: «А что нужно для того, чтобы получить стихарь»? Я говорю: «Для того чтобы получить стихарь, нужно обязательно научиться читать по-славянски (читать первый, третий и шестой часы), изучить последование богослужения (суточный круг), чтобы знать, какие действия за чем происходят (когда кадило подать, когда свет включить, когда выключить). А пока Вы стойте в уголочке и присматривайтесь». А у нас такое правило: когда человек входит в алтарь, его обязательно нужно подтянуть: выделяется священник, который лично начинает с ним заниматься. Один из священников и начал заниматься с ним славянским языком. Потом этот человек сказал: «Это такая глубина, которая только сейчас начала для меня открываться»! То есть если человек хоть чуть-чуть начинает изучать славянский язык, он сразу понимает всю его удивительную красоту! Человек даже внутренне несколько подтягивается, чувствует глубокое удовлетворение, что он смог это сделать и что действительно присоединяется к огромной семье настоящих, подлинных христиан.

– Батюшка, благодарю Вас за нашу сегодняшнюю беседу. И в завершение передачи что бы Вы хотели пожелать нашим телезрителям?

– Спасибо всем за внимание, всем Божией помощи, сил, крепости, терпения. Мы еще раз приглашаем всех посетить наш храм преподобной Евфросинии, великой княгини Московской в Котловке.

Благословение Господне да пребывает со всеми нами!

– Спасибо!

 

Ведущий Сергей Юргин
Расшифровка: Наталья Коваль