Беседы с батюшкой. Слово Божье в жизни человека, важность изучения Священного Писания

В екатеринбургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает священник Константин Корепанов, преподаватель Миссионерского института в Екатеринбурге, автор и ведущий программ «Читаем Добротолюбие» и «Нравственное богословие».

– Рад приветствовать в нашей студии священника Константина Корепанова, старшего преподавателя Миссионерского института Екатеринбургской епархии, автора и ведущего таких программ на нашем телеканале, как: «Читаем Добротолюбие», «Нравственное богословие», а ранее –  «Исследуйте Писания» и «Читаем Ветхий Завет».

Отец Константин, рад приветствовать Вас теперь и в «Беседах с батюшкой». Спасибо, что согласились прийти побеседовать и ответить на вопросы зрителей.

– Здравствуйте, дорогие друзья телезрители. Очень настоятельно меня попросили встретиться с телезрителями канала «Союз» в таком статусе и таком формате.

– Не случайно многие Ваши программы получают живой отклик наших зрителей. В этом году Вы стали священнослужителем, а до этого долгие годы были церковнослужителем, преподавали, вели духовные беседы на приходах и долгое время ведете на телеканале «Союз» программы, посвященные изучению Священного Писания, за что Вам огромное спасибо.

Когда у Вас самого появился интерес к изучению Священного Писания?

– До сих пор у меня перед глазами стоит картинка, и в последние годы я вспоминаю ее почему-то все чаще. Не знаю, сколько мне было лет, но я учился в школе, когда пришел к своему отцу и спросил: «Папа, а что такое Библия?» Не помню, откуда я взял это слово, но вопрос казался мне очень естественным – просто потому, что папа очень умный человек, всегда был для меня авторитетом, очень много знал, и я, естественно, обратился к нему с этим вопросом, хотя он был секретарем партийной организации. Но тогда я не сводил все это воедино, мне было просто любопытно, что это за книга. Папа не мог ответить, только говорил, что он ее видел и читал когда-то в детстве, потому что она была в сундуке у жены его папы. Я спросил, о чем эта книга, но он не стал рассказывать; теперь я понимаю почему. Но он ответил: «Посмотри в энциклопедии».

Я посмотрел в энциклопедии, что это за книги, как их названия, и до сих пор помню свое состояние: само название этих книг звучало для меня как некая магия, некие таинственные, завораживающие слова. Мне очень хотелось понять, что же за этим. Понятно, что дальше этого не пошло: я был ребенком и интересовался другими вещами. Но возникший тогда интерес я очень хорошо помню, это ощущение волшебства, когда я прочитывал названия этих библейских книг, звучавших как музыка. Наверное, тогда все это и началось по воле Божией.

Потом, когда в 1989 году я демобилизовался из армии, у меня возник интерес к Церкви, и получилось так, что я сразу пришел в церковь. Естественно, я сразу сказал, что хочу читать Библию. И друзья – за что им вечное спасибо – достали для меня Библию, которая тогда нигде не продавалась, единственное место, где ее можно было достать, был букинистический магазин на улице Вайнера в Екатеринбурге (тогда еще Свердловск). Там тогда уже начали продавать (раньше было запрещено) реквизированные Библии, которые пытались перевезти через границу. Там мне купили Библию, как сейчас помню, за 100 рублей, по советским деньгам это очень дорогая книга. И на 21 год мне подарили Библию, издательства «Жизнь с Богом», на папиросной бумаге, крошечную. Она до сих пор хранится у меня, я ее берегу.

Первый раз я прочитал Библию в конце 1989 – начале 1990 года. Прочитал практически на одном дыхании, потом просто перечитывал фрагментами. Это было первое знакомство с Библией, когда я просто вобрал ее в себя. Я просто читал ее, даже не очень задумываясь над тем, что читал. Никакой цели не было, я просто хотел ее прочитать. И сейчас, когда я слушаю студентов, рассказывающих о своих проблемах с восприятием слова Божиего, я рефлексирую все это и просто с удивлением вспоминаю, что ум вообще не запнулся ни за что: ни за перечисление имен, ни за какие-то непонятные сюжеты, ни за смысл. То есть он меня вообще не интересовал как таковой, я просто читал Библию, как читаю обыкновенную книгу, и не мог оторваться, просто заглатывал ее (было в советское время такое выражение – проглатывать книги).

Серьезное обращение произошло уже где-то в 1995–1996 годах, когда я стал перечитывать Библию глазами человека, прожившего в Церкви около пяти лет и много чего пережившего. У меня лично в 90-е годы была очень напряженная жизнь, произошли многие события. Конечно, потом в конце концов мне достали «Толковую Библию» Лопухина, больше ничего не было; понятно, Интернета тоже не было. Но тогда я стал просто читать Библию и записывать те мысли, которые у меня рождались от ее прочтения. Собственно, так началось внимание и понимание этой книги, и в конце концов все это вылилось в те беседы, которые прошли лет через двенадцать после этого события.

– У Вас, видимо, сохранилась эта привычка; я видел: когда Вы готовитесь к программам, у Вас есть тетрадка с Вашими записями от руки, какими-то пометками, чтобы ориентироваться по ходу лекций, которые Вы ведете.

– Это очень старинная привычка, причем я записываю и почти никогда не печатаю, только короткие тезисы, когда выступаю на конференции. А все беседы записываю: это привычка работать с ручкой, конспектом, потому что когда набрасываешь план, сам это делаешь, то это совсем другое, нежели компьютер.

Люди часто спрашивают меня, как писать Священное Писание. Поначалу вопрос казался мне странным, но потом я осознал всю проблематику, которая стоит за ним: человек либо не читает Священное Писание, либо он его вычитывает. Есть такая определенная практика, когда человек во время утреннего или вечернего правила читает главу Апостола, главу Евангелия (или две главы), на церковнославянском или на русском языке, но это именно элемент вычитывания. Человек просто прочитал, потому что надо включить это в свое правило. Я не говорю, что это плохо, потому что слово Божие в любом случае освящает человека и дает пищу и жизнь его душе, но для понимания Библии это никак. Любой человек, который долго этим занимался, свидетельствует, что он может вкраплять в правило Священное Писание, а если спросить его через пять лет такого чтения, он не помнит ни одного сюжета, не знает, о чем Евангелие от Матфея, о чем апостол Павел пишет коринфянам.

И я понял, что на самом деле Христова призыва «Исследуйте Писания» мы по-настоящему не исполняем; это сразу проявляется с людьми, которые Священное Писание знают, пусть неправильно и искаженно, но знают, а мы теряемся и тушуемся, потому что мы его любим и не знаем. Размышляя над этим, я пришел к тому, что людям, которые меня спрашивают, я говорю: когда читаешь правило, можно, как обычно, вкрапливать тексты Священного Писания, но обязательно надо найти время если не в течение  дня, то на неделе прочитывать пусть ту же самую главу из Евангелия и Апостола, но, прочитав ее, брать тетрадку или тот же самый компьютер (если человек уже разучился работать с тетрадкой) и записывать, что тебе понравилось, что зацепило.

Ведь другой аспект состоит в том, что Священное Писание не надо просто читать, это не энциклопедия и не художественный роман. Его надо исполнять в жизни, то есть из сферы разума оно должно быть переведено в сферу поступков, сферу воли. А этот механизм у нас где-то разбалансировался: читать-то мы читаем, знать-то знаем, но это никак не влияет на нашу жизнь, вообще не мотивирует ее. И это размышление, исследование – когда человек прочитает главу, а потом выпишет оттуда то, что собственно ему говорит через эту главу Иисус Христос, когда человек прочитал и сказал: да, мне надо сделать вот это и вот это; или понял какую-то истину, которую раньше не понимал. То есть он должен поразмышлять над этим отрывком, и тогда Библия будет им действительно исследоваться, а значит, однажды придет ее понимание, он овладеет этим текстом, а самое главное, сможет начать делать хоть какие-то шаги, чтобы осуществить это в своей жизни.

– Вы затронули сразу несколько важных тем, давайте продолжим говорить о них чуть позже, так как у нас есть первый звонок.

Вопрос телезрительницы из города Таганрога: «Я перенесла пять операций, мне 85 лет. Надо читать акафист стоя, а я не могу стоя, можно ли читать его сидя? Второй вопрос: скоро начнется пост, какое Писание мне читать с таким здоровьем?»

– Вообще такие вещи согласовываются с духовником, который, по идее, должен быть у каждого христианина, то есть это священник, перед которым вы исповедуетесь Богу. Но, со своей точки зрения, могу сказать, что никакой большой беды, если человек читает акафист сидя, наверное, не будет, Бог за это его не накажет. Хотя само слово «акафист» переводится так: «там, где не сидят». То есть его читают и поют стоя. Но если человек по немощи сядет, ничего плохого в этом нет. Как сказал однажды святитель Феофан Затворник: лучше сидя думать о молитве, чем стоя думать о ногах. Это такое общее правило, которое можно использовать.

А с постом есть общие рекомендации священноначалия, которые, конечно, очень снисходительны  к немощным и болящим, тем более к людям такого возраста, как Вы. Но лучше всего согласовать это с тем человеком, к которому Вы приходите на исповедь.

– Библия является самой издаваемой книгой в мире. Одно дело, когда человек, воцерковившись, входя в церковную ограду, начинает изучать Священное Писание, а другое дело, когда у человека просто есть интерес к этой книге и он читает ее, не связывая с чем-то сакральным, с тем, что перед ним слово Божие. Возможно ли такое отношение? Или если так несерьезно относишься к Библии, то лучше тогда ее и не трогать?

– Апостол Павел сказал однажды, что сначала душевное, а потом духовное. Духовное важнее, но оно не может прийти без душевного… Однажды священник Глеб Каледа, озвучивая мысль одного из святых отцов, сказал: Священное Писание – это тоже икона, тоже образ Божий, только запечатленный в слове; стало быть, оно требует не меньшего благоговения, что мы испытываем перед иконой. Сам отец Глеб всегда читал Священное Писание стоя и никогда не допускал, чтобы Библия находилась где-то с другими книгами, но всегда стояла как то, чему кланяются и перед чем благоговеют. Если человек познал это, то он должен так относиться к Библии. А если он не познал, то неужели на этом основании запретить ему общаться со словом Божиим?

Однажды я был на одной конференции, где мне понравилось выступление одного доктора филологических наук (кажется, даже из нашего Уральского государственного университета; сейчас, без справочного материала, не помню имени). Она некоторое время работала в Америке. В рамках конференции она делилась своим опытом и говорила потрясающие вещи: люди, которые прошли университетский курс до начала нулевых годов, все  понимают библейский текст. То есть достаточно сказать «Давид», «Самсон», «Самсон и Далила», «Давид и Вирсавия», «Каин и Авель», чтобы обсуждать эту тему на бытовом, культурном, богословском уровне, инкрустируя любую беседу библейским образом. Люди в теме, они понимают, о чем идет речь, и готовы поддержать этот разговор на любом уровне, с разных сторон рассмотреть ее. Об этом писали романы (разные, даже не духовные и не христианские, но в них поднимаются библейские темы и никого это не шокирует). Это то, что мечтают сделать у нас, но не знают как, чтобы всякий образованный человек знал содержание Библии, знал культурные архетипы, образы и мог через соотношение с этими образами как-то менять свою жизнь или события, происходящие в этой жизни. Это и есть образованный, культурный человек, он должен знать содержание Библии. Человек  знает массу ненужной литературы, которая сегодня издаваема, а завтра забудется, однако не знает книгу, которая на сегодня является не только самой издаваемой, но и самой читаемой в мире, определяет планку культурного человека.

А у нас человек называет себя культурным и образованным, а текста Библии не знает, даже в пересказе никак не знает его. Как он может утверждать свою культурность, если не знает книгу, которую читают (пусть даже читали) большинство людей на Западе? Выступавшая сказала, что в начале нулевых произошел резкий слом. До этого, в 80–90-е годы, Библия была обязательна к изучению во всех вузах Соединенных Штатов Америки, а потом это стало сходить на нет в связи с теми тенденциями, которые стали развиваться в Америке и плоды которых сейчас очень видны. Но поколение, которое сформировалось в те годы, сейчас демонстрирует действительно культуру, и с ними можно об этом поговорить.

– Вопрос телезрительницы из города Новороссийска: «Существуют духовные законы, и Алексей Ильич Осипов часто говорит о них, мы пытаемся записывать их, но это как-то все разрозненно. Существует ли свод духовных законов, и если да, то где это можно купить? А если нет, то не могли бы Вы заняться этим вопросом и составить их для нас?»

– Интересный вопрос. В Церкви всегда была потребность нечто подобного тому, о чем Вы говорите. Скажем, осознанно заниматься чем-то подобным стали еще Василий Великий и Григорий Богослов: когда они ушли в пустыню, то создавали сами для себя сборник святоотеческих цитат, именно структурированный в определенном типе, чтобы была логика развития духовной жизни, фундаментальные принципы, понятия, фундаментальные явления духовной жизни. Сборник, который они составляли, назывался «Филокалия» («Добротолюбие»), но это не имеет отношения к тому «Добротолюбию», что мы имеем сейчас.

То есть потребность Церкви как-то емко выразить основные принципы духовной жизни была всегда. Этим занимался и Феофан Затворник; есть, например, его сочинение «Что такое духовная жизнь и как на нее настроиться?» Или его книга, гораздо более обширная, «Путь ко спасению». Этим занимался Игнатий (Брянчанинов) и очень многие отцы. Скажем, архимандрит Софроний (Сахаров) также пытался выделить такие принципы и как-то структурировать их. Но ничего определенного из этого не получилось. Очень интересный опыт позднего русского средневековья, когда по монастырям, в отсутствии «Добротолюбия», которого тогда еще не было, ходили разные сборники святоотеческих текстов, урезанные, по сути дела цитатники, но монахи переписывали их, для того чтобы иметь перед глазами сборник неких принципов, правил. Например, «Цветник» аввы Дорофея. Проректор нашей семинарии отец Петр Мангилев очень плотно занимался этим в свое время, много рассказывал и писал. То есть насущная потребность в этом есть. Но, размышляя над этим, я пришел к выводу, что сделать нечто подобное для общецерковного употребления не получится. К сожалению, не получится. Раз не получилось за две тысячи лет, не получится и сейчас.

Я размышлял на эту тему, и мне показалось, что на самом деле это задача самого человека. Читая святоотеческую литературу, богословскую литературу, читая то, что ему доступно по уровню его духовного развития, вообще по доступности той или иной литературы, по уровню развития его языка и культуры мышления, читая Священное Писание, каждый может выбрать некие важнейшие принципы. Как бы пропустив святых отцов через себя, он вырабатывает принципы, которые могут послужить и другим, но в первую очередь значимы для него. Так родилась в свое время «Лествица». Иоанн Лествичник не думал о том, чтобы спасать монахов или сочинять книгу, он просто собирал записки, которые определенным образом систематизировал. Потом, когда возник запрос, появилась книга «Лествица».

Раз уж Вы спросили, могу открыть небольшую тайну. Моя духовная юность совпала с одним интересным событием. В свое время я сочинил подобную книгу для своего очень близкого друга, из цитат святых отцов, сопровождая ее своими комментариями, написал основные принципы жизни священника. Так как он становился священником, я написал для него эту маленькую брошюрку. И она, по его словам, ему до сих пор нужна, важна для него, интересна, он ею пользуется.

На самом деле это насущная тема, очень важная задача, но скорее всего каждому человеку придется решать ее самостоятельно.

– А сами Вы не перечитываете эту брошюрочку, уже будучи священником?

– Это был мой подарок на его рукоположение, и он ее хранит и бережет. У меня до сих пор хранятся две тетрадки, которые я начал вести еще в 1992 году и заполнял их лет пять, именно структурируя и выделяя основные принципы духовной жизни – так, как они написаны у святых отцов. И я смог их для себя сформулировать, выделить, уже давно не заглядываю в эти тетрадки, но в свое время эта работа очень помогла мне: то, что сейчас озвучивается в «Читаем Добротолюбие», все-таки выросло на какой-то почве.

– Вы сказали, что критерий культурности человека, в частности, в том, что он в какой-то степени знает Библию и что люди, получавшие образование в нулевых годах, знали Библию, могли говорить о ней, применять какие-то притчи и аллегории. Как Вы думаете, с чем связано то, что в современном обществе и современном образовании изучению Библии уже не уделяется внимания и это не является критерием культурности?

– Я говорил о том, как это было в Америке. Америка – христианская страна, в каких-то положениях она христианская до сих пор. Начиная с того, что президент до сих пор, хочет он того или не хочет, клянется на Библии. То есть изначально это была очень христианская страна; протестантская, конечно, не православная, но слова Священного Писания и молитва Богу значили для них очень много, через протестантскую призму, но все-таки... И они сами себя в этом позиционировали, утверждали, берегли и хранили те христианские ценности, которые у них остались вынесенными в свое время из Европы.

Все изменилось, когда пришли другие ценности, когда стал насаждаться толерантный подход ко всему и началась новая «охота на ведьм», но с точностью до наоборот. Они стали сами изгонять из своей системы Библию, христианскую символику и прочее, прочее. Это у них так, а у нас совсем другая история.

Годы атеизма создали на протяжении нескольких поколений элиту, которая выросла вне библейской культуры, вне библейского контекста, то есть попросту вообще вне. Людей отстранили, лишили Библии, и они выросли, сформировались и сформировали своих учеников, выросших вне Библии, а те вырастили своих учеников, то есть это достаточно долгая традиция, которая была внебиблейской. Поэтому сломать эту традицию сейчас очень трудно. Научная элита, интеллигенция, так называемая или не так называемая, к этому по-разному относятся; учителя, профессура, ученые, настоящие или ненастоящие, сотрудники НИИ – как личности и профессионально они сформировались вне библейской традиции.

И когда им сейчас говоришь, что это часть культуры, они просто не понимают: если это культура, то почему я этого не знаю? Если это культура, то я некультурный человек, но я не могу с этим согласиться, потому что я говорю на трех языках, читал в подлиннике «Эпос о Гильгамеше» или что-нибудь еще. А Библию он не читал. Поэтому люди не могут понять, а мы не можем объяснить, что для нас Библия – это священная книга, а для человечества фундаментальное явление культуры. Фундаментальное. Оно оказало огромное влияние на формирование цивилизации современного типа; в сущности, имело определяющую роль. И жить в этой цивилизации и не знать Библию – значит, быть вне того, что сформировало эту культуру. Но мы не можем донести это до них, а они не могут услышать, что Библия – это не только сакральный текст отдельной религиозной практики, а книга, которая определила именно культурное развитие человечества на протяжении нескольких тысячелетий (по крайней мере, двух). А диалог не может состояться.

У нас в городе проводится семинар «Диалог о науке и религии», когда мы общаемся с теми учеными, которые готовы общаться и идут на этот контакт. Из этого общения можно вынести, что у ученых просто страх, что им будут пропагандировать веру. Они этого очень боятся, вместо того чтобы взять и познакомиться с Библией как просто с книгой, неким явлением общечеловеческой культуры, и этот страх преодолеть, изжить. Хотя бы попытаться. Я бы сказал, что этот страх – идеологизированность сознания очень многих людей. Ведь даже та культура, которая давалась, давалась очень идеологично. Это зашоренность, заидеологизированнность, заштампованность сознания… В этом смысле все мы, люди, вышедшие из советского общества, немножко инвалиды. И требуются огромные усилия (и мне требовались, и всем, кого я знаю), чтобы эти стереотипы разрушить и изменить свое сознание, не только сделав его христианским, но и подлинным человеческим сознанием, способным понять человеческие немощи, человеческие искания, человеческую боль и ограниченность. Понять и не злиться на это.

– Вопрос телезрительницы из города Екатеринбурга: «В Библии сказано, что человек по женитьбе да оставит своих родителей и прилепится к жене своей. Почему именно муж к жене, а не жена к мужу?»

– Очень интересный вопрос. Скажу так: адекватного объяснения этому феномену нет, но есть разные точки зрения. Начиная с того, что некоторое время было модно рассуждать о том, что раньше был не патриархат, а матриархат. Разные были точки зрения, но смысл, очевидно, в том, что женщина входила в дом мужа. И социально она включалась в некий устойчивый мир. Это сейчас часто бывает наоборот, а тогда женщина оставляла дом и входила в дом мужа. А муж, разумеется, был зависим от той сложившейся системы иерархии, в которой он находился, то есть у него были отец и мать, бывшие хозяевами в этом доме. И призыв был в том, чтобы он теперь обращал внимание не на отца и не на мать, а прилепился к своей жене. То есть он должен разорвать те связи, которые годами созидались, и, разорвав их, прилепиться к жене. Он теперь с ней одно целое. Не она часть его семьи, а он с ней создает новую семью. Он не должен включать ее в сложившийся патриархальный быт, а должен создать все условия для того, чтобы стать началом новой семьи. И в этой новой семье он теперь глава и патриарх.

На самом деле в восточной практике, в патриархальном быте, когда женщина приходит в дом, она и так прилепляется к мужу, ей просто не к кому прилепляться, потому что больше она здесь никого не знает. У нее нет никого, она лишена всяческой возможности общаться с кем-то из близких, она прилепилась к мужу. А он должен прилепиться к ней, потому что, с его точки зрения, ничего не изменилось, если он не делает усилий: ну, пришла женщина, которая спит вместе со мной – и, собственно, все, а я продолжаю исполнять все прежние обязанности, которые были у меня до того, пока не пришла жена. Так он не сможет создать семьи, не сможет защитить свою жену, не сможет воспитать детей. Он должен начать разрывать эти связи, которые связывают его с отцом и матерью, и стать началом новой семьи. А для этого он должен оторваться от родителей и прилепиться к жене.

– Вопрос телезрительницы из города Москвы: «В первой главе Послания от святого апостола Павла к Римлянам сразу после приветствия начинаются обвинения в адрес тех, кто не познал Бога: но как они, познав Бога, не прославили Его как Бога и не возблагодарили... Почему диалог начинается сразу с такого обличения?»

– Павел пишет такое специфическое послание, потому что обращается к римлянам, которых лично он не знает, он еще не проповедовал у них. Апостол пишет послание с целью познакомиться и, разумеется, весьма наслышан о том, как живут римляне вообще, какой у них нравственный образ жизни, мышления. То, что тогда представлял собой Рим, – это притча во языцех. И чтобы показать, что он это на самом деле знает, показать им их несоответствие ни заповедям Божиим, ни заповедям человеческим, Павел начинает с обличения гнусных пороков. Это с одной стороны. С другой стороны, ведь и проповедь Христа, и проповедь Иоанна Крестителя начинаются с этого. И тот, и другой начинают со слова «покайтесь». Поэтому, думаю, речи апостола Павла, которые дошли до нас (например, в Книге Деяний святых апостолов),  всегда начинаются с призыва покаяться. Например, проповедь в Ареопаге в 17-й главе Книги Деяний святых апостолов он начинает с общих рассуждений, а потом говорит: и поэтому призыв в том, чтобы мы покаялись и отложили все свои дела.

На самом деле это общехристианский призыв, и все апостолы, куда бы они ни приходили, говоря о Христе,  всегда говорили и о покаянии. Когда апостол Петр после сошествия Святого Духа начинает свою речь, он также говорит о покаянии. Просто в отношении римлян это особенно актуально, потому что действительно уровень их нравственной испорченности был всем очень известен. Поэтому Павел показывает им бесчеловечность их грехов, то есть  они живут не просто нарушая заповеди Божии, но нарушают и заповеди человеческие, поэтому должны осознать свой скотский способ бытия, одуматься и услышать, что им дальше скажет Павел.

– Вопрос телезрительницы из социальной сети «ВКонтакте»: «”Прости им, они не ведают, что творят” – эти слова мы очень часто слышим от православных. Но ведь это слова явного осуждения. Наверное, сказать так может только тот, кто испытал предельные страдания, мучения или на пороге смерти. Кто кроется за этими словами?»

– То, что эти слова могут сказать только люди, проходящие через великие страдания, которые они терпят от своих близких, это очевидно. Всякий раз, когда эти слова звучат или из уст Христа, или из уст побиваемого камнями архидиакона Стефана, это всегда мука, принимаемая именно от близких. Но здесь нет осуждения, не знаю, где его здесь можно увидеть. В любом случае осуждения здесь нет. Мучимый, страждущий человек знает, что люди делают нехорошо, и понимает, что делают они это нехорошо потому, что не знают. Он как раз не осуждает их, а оправдывает их неведение. Если бы они знали, они бы не сделали этого. В таком понимании эти слова могут не произноситься  (это, наверное, было бы слишком пафосно), но мысленно в молитвенном порыве быть у всякого человека, который терпит нечто неприятное, обидное со стороны своих близких, сослуживцев, семьи, друзей, даже властей какого-то уровня. Потому что человек понимает, что если бы эти люди знали Бога, если бы они понимали, что им придется потерпеть за осуждение, за грех, за гнев, обиду, несправедливость, они бы ни за что это не сделали. Но ведь они не знают Бога. Господи, прости Ты им, что они не знают Тебя, не наказывай их, не обличай их, а просвети их сердца светом, дай им познать Тебя Духом Святым, как говорил Силуан Афонский.

Это очень важное дело, и в нем нет осуждения. На Божественной литургии, по крайней мере, в двух священнических молитвах встречаются слова: Господи, прости нам наши грехи и человеческое неведение. По сути дела, это несколько смягченная молитва о том же самом: Господи, прости людей, прости грешников всего этого мира, они не знают, что они делают. Если бы они знали, что Ты есть, если бы они знали о Тебе то, что знаю я, они бы не делали этого.

– Вопрос телезрительницы из социальной сети «ВКонтакте»: «Понимаю, что Библию каждый образованный, тем более православный христианин прочитать обязан. Я читала Евангелие, но Ветхий Завет прочитать не получается, пыталась несколько раз. Нравы Ветхого Завета кажутся дикими и неприемлемыми на фоне Нового Завета. Само содержание Библии знаю, но стоит ли все равно сделать над собой усилие и прочитать Ветхий Завет? В чем духовная польза для православного именно чтения Ветхого Завета?»

– Про суровость нравов Ветхого Завета, наверное, не говорил уже только ленивый. Но эта суровость – это некое наваждение. Да, кажется, суровым. В Евангелии написано: если рука твоя или глаз твой соблазняет тебя, отруби руку или вырви глаз. Новый Завет говорит, что если ты любишь отца своего или мать больше, чем Христа, то ты не достоин Его. В Новом Завете сказано: если ты не отречешься от детей, семьи, матери, отца, то не можешь быть Моим учеником.  Можно было бы найти и очень много другого, если бы мы внимательно читали Новый Завет. Если Ветхий Завет говорит, что почитай отца и мать свою, то Новый говорит о том, о чем я только что сказал. Если Ветхий Завет говорит о том, что ты угодил Богу и Он даст тебе блага земные, то Новый говорит, что ничего Он тебе не даст, кроме скорбей и креста. Если Ветхий Завет говорит о том, что надо хоронить предков и об очень интересном культе погребения, то Новый говорит: предоставь мертвым погребать своих мертвецов. Или, например, такие слова из Послания к Евреям: страшно впасть в руки Бога Живого. Куда уж суровее?

Или, например, многих людей смущают жертвоприношения. Да, убийство козла или ягненка за мои грехи, наверное, представляется жестоким, а вообще-то говоря, все то же самое, только за наши грехи умер человек, даже не просто человек – Бог умер. Кровь человеческая на нас. Не кровь ягненка, не кровь барана, не кровь тельца – кровь Человека. Наши руки буквально по уши в крови этого Человека, потому что мы на самом деле причащаемся крови этого Человека, которые просто даются под видом хлеба и вина, но это Христова Кровь, пролитая на Кресте. У нас все в Его крови. И если мы не будем по уши в этой крови, то у нас нет возможности спастись. Это просто Его снисхождение к нашим немощам, нашим чувствам; Он так спасает нас. Хотя это преподается под видом хлеба и вина, но это истинная Кровь Иисуса Христа, и мы омываем в этой Крови и наше тело, и нашу душу.

В Книге Апокалипсис сказано, что пришли спасенные, в белых одеждах, и вопрошающие спрашивают, что же это за белые одежды, почему они белые? И Агнец отвечает: те, которые убелили одежду свою в крови Агнца. Вот этим мытьем нашей души, мытьем всего нашего человеческого естества в Крови Богочеловека, – вот чем мы занимаемся в Церкви. И если посмотреть так, то Новый Завет в своем роде гораздо более суров. Просто мы не так сравниваем и не так смотрим.

Чтобы в этом разобраться, и нужно прочитать Ветхий Завет. Начните читать, скажем, не с Книг Царств и не с Книги Левит, а прочитайте Книгу пророка Исаии, особенно ее центральную часть – то, что иногда называется Евангелием от Исаии. Какие там удивительные слова, как много там нежности Божией! Или даже самое окончание Книги Исаии (66-я глава) – как много там Божественной любви и нежности! А Книга пророка Иеремии, или Плач Иеремии, – это же удивительные, проникновенные вещи. А Псалтирь, а Книга Притчей? Необязательно же читать именно с того, что Вас смущает, удивляет, каким-то образом отталкивает. В свое время митрополит Антоний Сурожский говорил: если тебя смущают эти слова, не читай; читай то, что не смущает.

Тогда мы будем иметь более полное представление о слове Божием, потому что, и по мысли Церкви, и по свидетельству святых отцов, и Ветхий Завет, и Новый – все слово Божие. Не случайно Христос сказал: ни одна йота не прейдет, пока все не исполнится. И нигде невозможно ни отменить, ни разрушить то, что было написано в Ветхом Завете. Начинается эта Книга словами: «В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста...» И последние слова, когда мир завершает свое развитие и устанавливается Царствие Небесное... Именно в целостности воспринимается слово Божие, и даже если мы прочитаем хоть какие-то книги Ветхого Завета (скажем, упомянутые здесь), то наше понимание отношений с Богом будет глубже, рельефнее, полнее. Наше понимание собственной жизни перед очами Божиими будет гораздо рельефнее, мы будем лучше понимать самих себя в собственной жизни. Но если уж никак, можно читать только Новый Завет. Однако тогда я бы попросил ради честности смириться. Читать Новый Завет, но никогда не говорить, что Ветхий Завет не нужен, а смиренно говорить: я не могу его вместить, он не входит в мое сердце, у меня нет такого дара, такой силы, чтобы его вместить.

– За время программы Вы дали несколько практических советов: например, чтобы делать для себя выписки, конспектировать, размышлять о том, что прочитал, а не заниматься вычитыванием. Вы сказали, что необязательно начинать чтение Ветхого Завета с самого начала, последовательно прочитывая по главам, а можно начать с Книги Исаии. Может быть, есть еще какие-то практические советы о том, с чего начать изучение, чтобы оно не показалось перечислением имен, колен и историй?

– Наверное, у каждого есть сердце, ищущее Бога. Если человек ищет Бога, ищет истину, то, несомненно, Бог подскажет, что ему лично лучше. Но я лично настоял бы на том, чтобы люди прочитали Книгу Бытие, не в пересказе «Детской Библии», а именно так, как это написано в Библии: начиная от Шестоднева и заканчивая благословением Иакова. И уже тогда очень многое изменилось бы в нашем восприятии Священного Писания, потому что это слово Божие, касающееся очень важных, фундаментальных вещей. И даже если бы мы не поняли многое из того, что прочитали, но обращались бы снова, и снова, и снова, то понимание жизни перед лицом Бога после этого стало бы глубже. А дальше можно обратиться к пророческим книгам: скажем, начать с Книги пророка Исаии, Книги пророка Иеремии, можно с Книг пророка Иезекииля, пророка Даниила. По крайней мере, в первой половине Книги пророка Иезекииля точно можно разобраться, она не требует сложного понимания. Но ведь это слова Божии, там звучат заповеди, обличения, наставления, утешения, пророчества о Христе.

Не случайно Церковь установила читать Великим постом Книгу Исход, Книгу пророка Исаии, Книгу Бытия, Книгу Притчей. То есть во время Великого поста Церковь обращает наше внимание именно на книги Ветхого Завета, чтобы они читались и чтобы человек слушал и понимал хотя бы основные моменты. Взять за основание церковный совет о чтении Ветхого Завета во время Великого поста: Бытие, Книгу Исаии, Книгу Притчей. Читать хотя бы только эти три книги, а потом, может быть, Дух Божий коснется, может быть, проснется любопытство – и человек прочитает что-то еще.

– Спасибо Вам, отец Константин! Время нашей программы подошло к концу, хотя остались незаданные вопросы. Будем надеяться, что такой формат Вашего участия в программах телеканала «Союз» получит систематическую основу и Вы снова побеседуете с нами и нашими зрителями, которые так активно звонили и писали.

– Спасибо всем, до свидания.

Ведущий Дмитрий Бродовиков

Записала Ксения Сосновская