Беседы с батюшкой. Антипасха

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает наместник Воскресенского Ново-Иерусалимского ставропигиального мужского монастыря архимандрит Феофилакт (Безукладников).

– Тема нашей передачи – «Антипасха»: что значит это название и каков духовной смысл этого дня?

– «Антипасха» обозначает, что это не «против Пасхи», а «напротив Пасхи», то есть в этот день первый раз обновляется память праздника Светлого Христова Воскресения – всю неделю Церковь как один день праздновала событие Воскресения Христова. Если вы откроете наш православный календарь, то увидите, что вся неделя напечатана красным цветом, и это правильно: все праздничные дни, семь дней идут как один – мы все эти дни ликовали, славили, восхваляли воскресшего Христа во псалмех и пениях и песнях духовных, причащаясь Святых Христовых Животворящих Таин и стараясь посещать храм как можно чаще. И это все было правильным, ведь само событие достойно такого отношения, ибо праздник Пасхи – это праздников Праздник и Торжество торжеств: ничего более высокого нет! Праздник Пасхи – самое главное основание нашей веры.

Но, начиная с восьмого дня после Пасхи, он как бы расширяется. И мы начинаем говорить не только о воскресшем Христе и Его славе, мы продолжаем это делать, и это будет до отдания праздника Пасхи, а затем каждый воскресный день будет всякий раз обновляться празднование Светлого Христова Воскресения. Но теперь мы уже начинаем вместе со Святой Церковью касаться того, кто еще в этот момент был, что происходило еще в дни, следующие за праздником Светлого Христова Воскресения, – кто как себя вел. И первое воскресенье после Пасхи называется «Неделя антипасхи». По церковному Уставу, богослужение этого дня имеет очень многие элементы двунадесятого Господского праздника.

У нас даже на епархиальном совете был один такой «вопрос на засыпку», говорилось так: «Посмотрите, праздник Пасхи – самый главный праздник в году, а что творится с богослужением? Там ведь богослужение как шестеричная служба: ночью на пасхальном богослужении нет величания, нет полиелея, не читается Евангелие, нет даже великого славословия. За что мы так Пасху-то обидели? Почему так?» И ставился вопрос: «Скажите, а есть ли где-то восполнение этой праздничной пасхальной службы?» И редко кто умел ответить на этот вопрос, обычно все «сыпались».

А ответ-то очень простой: восполнение пасхального богослужения происходит в Неделю антипасхи, когда поется и специальный прокимен: «Похвали Иерусалиме Господа», и Евангелие читается, идет полиелей, и славословие есть. И даже сегодня, воскресным вечером, идет великая вечерня с великим прокимном и со входом с кадилом. Так что идет как бы попразднство даже Недели антипасхи – здесь и происходит первый раз обновление праздника Светлого Христова Воскресения, отсюда название антипасхи; его надо просто правильно понимать, что это «напротив Пасхи» – первое воскресенье, которое следует за Пасхой.

В церковном календаре, в церковном месяцеслове, в евангельском чтении и в тропарях, кондаках, в каноне нам сегодня очень подробно и тщательно говорится о святом апостоле Фоме, и Святая Церковь ублажает Фомино неверие. И для нас, верующих людей, как-то странно, почему Святая Церковь «ублажает» чье-то неверие, причем делает это испокон веков, с самой глубокой древности. В чем дело?

Вроде бы апостол Павел сказал: что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня. Почему же тогда Церковь прославляет неверие? Мы слышим из Евангелия, что Господь, промыслительно являясь святым Женам Мироносицам, потом всем остальным апостолам при дверем затворенным, сделал так, что апостол Фома почему-то не присутствовал. И когда тому об этом рассказали, то его постигли очень тяжелые думы, он стал думать: «Кто это является святым Женам Мироносицам, апостолам?» Много вопросов возникало в его сознании, в его душе и сердце. Является кто-то. Может быть, это призрак – является при затворенных дверях, то есть проходит сквозь стены? Далее, этот «призрак» (или кто это есть) не боится стражи – ни римской, ни еврейской. Затем, он имеет свойство исчезать. Кто это такой? Может быть, это вообще бес является в образе Христа? Ведь Христос же рассказывал ученикам о Своем сорокадневном пребывании на горе, когда бес являлся и искушал Его, – об этом апостолы написали в Евангелии. Так же и тут – посмотрите, вроде бы даже Он совершает какие-то деяния выше, чем совершал Христос раньше, но все равно в Этого апостол Фома не хочет поверить, он ставит очень четкие, принципиальные и жесткие условия. Он говорит: я должен Его увидеть сам, не просто увидеть, а осязать Его раны на руках, на ногах и прободенное ребро.

Почему он об этом говорит? Чтобы ответить на этот вопрос, надо привести современный термин «опознание покойников». Совершается, скажем, теракт или какое-то чрезвычайное событие, и приглашают очень близких и родных, чтобы они посмотрели усопшего, что осталось после пожара или взрыва, и смогли опознать своего родственника – может быть, по какой-то родинке, о которой только они знают, по какому-то признаку, о котором знают самые близкие (понятно, теперь еще есть анализ ДНК). Вот и Фома говорит: «Мне надо тоже посмотреть у явившегося признаки моего Христа». Какого Христа? С Которым он был три с половиной года, Который его избрал в число своих ближайших двенадцати учеников. И он три с половиной года слушал все Его слова, Его проповеди – причем не только публичные, которые Он говорил для всего народа, но даже те комментарии на притчи, которые Он потом наедине изъяснял только Своим ученикам и апостолам. Он видел все чудеса: посмотрите, как апостол Фома себя проявляет, когда Господь говорит, например, о Лазаре, что друг Его заболел, а потом говорит, что он умер, и Христос идет воскресить его и говорит о грядущих страданиях. Апостол Фома, даже не до конца осознавая, куда они сейчас пойдут и зачем, говорит прочим апостолам: «Пойдем и мы умрем вместе с Ним».

– Решительный характер.

– И характер решительный, и видим его любовь и ревность ко Христу. Так вот, именно чувства любви ко Христу и ревности не дают ему поверить просто разговорам, рассказам других апостолов или святых Жен Мироносиц, он говорит: «Я должен увидеть сам, я должен сам осязать». Это для нас очень важный подход, принцип.

Посмотрите, сегодня тоже много неверующих, очень много тех, кто издевается над Евангелием, – например, над этим же чтением о воскресшем Христе. Они с издевкой могут об этом говорить и насмехаться. Но они отличаются от апостола Фомы, который говорит: «Я хочу найти моего Христа. Может быть, Он таких чудес не совершал, как совершает этот, являющийся сейчас “призрак”».

Смотрите, сейчас есть всякие гала-концерты, где используются лазерные шоу, когда в воздухе можно целые спектакли поставить. И нам безбожники могут сказать: «Смотрите, а Христос такого не делал, в Евангелии подобных чудес нет, которые сегодня уже делают техника, наука. Посмотрите, что сегодня вытворяют, скажем, циркачи в цирке, какие чудеса показывают – Христос такого не совершал!» И они скажут: «Ну как же Он у вас Бог, если какой-нибудь сегодняшний фокусник может такое, чего Христос не делал?» Что мы должны сказать? То же, что сказал Фома: что каждый из нас знает Христа, и мы хотим своего Христа увидеть.

Поэтому он хочет Его увидеть даже после распятия, после смерти и погребения, увидеть мертвым или живым, воскресшим, – но своего Христа. И Христос принимает это неверие, это сомнение в вере, и так устраивает, что на восьмой день, когда апостолы были опять вместе, дверем затворенным Он им является (в том числе там был и Фома) и говорит Фоме: «Подай перст свой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим».

Почему Господь отвечает на его помыслы, на его сомнения, на его вопросы? Да потому, что у двух других разбойников ребра-то были целые, им же ноги перебили, только у Христа пробили ребро, то есть это было отличительной отметкой. И Христос говорит: «Смотри, вот Мои руки, Мои ноги, вот Мое прободенное ребро». И обратите внимание, что в Евангелии не сказано, что Фома прикоснулся рукой, он только посмотрел и тут же воскликнул: «Господь мой и Бог мой!» Почему он не стал запускать туда свою руку? Он уже своим сердцем понял, что перед ним Христос. (Как это важно – веровать сердцем! И потому Господь говорит: Сыне, даждь Ми сердце, – пускай твои ноги ходят на работу или на учебу, твои руки там пишут диктант или работают за компьютером, а сердце твое пускай будет всегда со Мной. К этому мы должны стремиться.) Он уже почувствовал сердцем, что перед ним Христос. И тут уже идет перекличка с другим Евангелием, которое нам обязательно читается в самый день Пасхи вечером, – на великой вечерне нам читается отрывок о том, что же было в самый день Пасхи там, в Иерусалиме.

А там двое из учеников, апостолы Лука и Клеопа, шли в деревню Еммаус неподалеку и рассуждали, что совершилось, к ним явился воскресший Христос, Которого они не узнали. И дальше – очень интересно. Господь проявляет величайшее смирение и говорит: «О чем это вы, идя, рассуждаете между собою, и отчего вы печальны?» И они ему говорят: «…неужели Ты один из пришедших в Иерусалим не знаешь о происшедшем в нем в эти дни?» И вот Сам Христос, Который все претерпел за эти последние дни, был оплеван, бит, страдал, был распят, погребен, воскрес, говорит: «О каких событиях вы говорите?» – Он не говорит: «Да это все Я сделал», он очень смиренно говорит: «О чем вы говорите? О каких событиях? Расскажите мне, пожалуйста». И ему стали говорить, что было с Иисусом Назарянином, Который был пророк, сильный в деле и слове пред Богом и всем народом; как предали Его первосвященники и начальники наши для осуждения на смерть и распяли Его. А мы надеялись было, что Он есть Тот, Который должен избавить Израиля; но, со всем тем, уже третий день ныне, как это произошло. Но и некоторые женщины из наших изумили нас: они были рано у гроба и не нашли тела Его и, придя, сказывали, что они видели и явление Ангелов, которые говорят, что Он жив. И пошли некоторые из наших ко гробу и нашли так, как и женщины говорили, но Его не видели. Но они Его еще не называют Богом.

Мы сейчас тоже должны об этом сказать. То есть говорят какой-то муж, как Его первосвященники и книжники распяли, а они надеялись, что Он спасет Израиль, – они тоже надеялись, что Он им вернет былую славу, величие, хотя бы такую, какая была при царе Давиде. Ничего не состоялось… И тогда Господь как бы берет на Себя роль богослова. Он начинает с ними говорить некоторыми аргументами, цитируя псалмы, пророчества, что так и подобало Христу пострадать и войти в славу Свою, воскреснуть из мертвых…. Но все равно они Его не узнают…. И затем Он делает вид, что хочет идти дальше, а они уже пришли в Еммаус, в это селение, в тот дом, где хотели, видимо, заночевать, и они Его пригласили к трапезе, к ужину. Он согласился, и когда Он возлежал с ними, то, взяв хлеб, благословил, преломил и подал им. Тогда открылись у них глаза, и они узнали Его. Но Он стал невидим для них. То есть и апостолы, и мы познаём Христа воскресшего в Причастии. И они говорят: Не горело ли в нас сердце? – когда Господь вел себя с ними как богослов, цитировал им псалмы и пророчества, их сердце лишь только горело, но Христа они смогли узнать только в Причастии.

И нам тоже – и сегодня, и все пасхальные дни – Христос подает Свое Тело, когда выносится Чаша из алтаря, в которой Тело и Кровь Христовы, и все верные призываются причаститься Святых Христовых Таин, чтобы нам тоже узнать Христа воскресшего. И сегодня тоже надо было всем причащаться, чтобы, причастившись, сказать каждому самому себе: Господь мой и Бог мой! – то, что сказал апостол Фома.

Вопрос телезрителя из Ульяновска: «Мой вопрос касается чуда, которое произошло в Италии в VIII веке в городе Ланчано, где в христианском храме во время литургии хлеба превратились в сырое мясо, а вино в кровь. Христиане того времени сохранили это все. Какое общественно-духовное значение имеет это чудо?»

– Скажу то, что знаю. Я тоже слышал об этом событии. Даже более поздние ученые, более современные нам, дерзнули взять этот кусок мяса и его исследовать. И говорят, что оно примерно соответствует какой-то части сердца человеческого. Такие события происходили не только в VIII веке в Италии – например, мне тоже рассказывали случай, что два священника, ужиная накануне литургии, усомнились в действительности Причастия, что это есть истинное Тело и Кровь Христовы. Говорят: «Ну, это какой-то, может быть, прообраз или некоторый вид». И когда они стали причащаться, то у них во рту Хлеб тоже превратился в кусок мяса, который прирос прямо к нёбу. И священник тут же заплакал, стал каяться в том, что он усомнился в действительности того, что под видом хлеба и вина он причащается Самого Тела и Крови Господних. Он исповедовал этот грех, и тогда этот кусочек опять претворился в хлеб и вино, и священник смог причаститься.

Надо сказать, что Господь именно на Тайной Вечере (это событие мы вспоминали в Великий Четверг) Сам установил Евхаристию, когда взял хлеб, благословил его, преломил и подал ученикам, сказав: Приимите, ядите: сие есть Тело Мое. А потом, взяв чашу с вином, также благословил и сказал: Пейте от нее все; ибо это есть Кровь Моя нового завета, за многих изливаемая во оставление грехов.

Смотрите, Господь предлагает нам Свое Тело и Кровь под видом хлеба и вина, предлагает под видом пищи. Обратите внимание, это, может быть, самое естественное, самое понятное для человека, то, что мы все делаем: все люди кушают, пьют. Чтобы человек покушал, что нужно? Чтобы он проголодался. Чтобы он попил, что нужно? Чтобы он возжаждал. Поэтому мы тоже должны идти к Причастию именно тогда, когда мы жаждем соединиться со Христом и желаем это сделать самым теснейшим образом, каким только возможно, – именно через Святое Причастие, Святую Евхаристию, где мы соединяемся с Господом самым теснейшим, возможным для нас образом. И то же самое – соединяемся все между собой во Христе самым тесным образом, которым только люди могут соединиться, находясь на земле.

Вопрос телезрительницы: «Есть такая маленькая молитва: “Господи, дай мне слезы и память смертную, и умиление”. Когда мы просим память смертную: в момент умирания или после смерти?»

– Нет, Святая Церковь нас учит тому, что надо о смерти помнить всегда. Скажем, в светском, безбожном мире всячески стремятся от смерти отвернуться. Обратите внимание, что они говорят: «Фу, кладбище, пойдем скорее отсюда». Или: «Смотрите, вон там в храм несут покойника. Что это такое? Зачем они это все делают? Неужели нельзя обойтись без этого». Например, в протестантской Церкви знаете до чего дошли? Когда умирает человек, его гроб ставят на катафалк в машине, она стоит где-то рядом, в переулочке, а все близкие родственники собираются в каком-нибудь помещении, ставят портрет умершего и произносят речи перед этим портретом. Понимаете, как далеко они ушли? А покойник метрах в ста находится в кузове машины.

А Святая Православная Церковь говорит: «Нет, не надо пока никого бояться: даже тело умершего человека – то, которое было крещено в таинстве Крещения, помазано святым миром, и именно оно принимало Причастие – Тело и Кровь Христовы. Это тело, которое соборовалось, каялось в грехах, молилось, лобызало святые иконы, святые мощи. Это тело, где обитала душа христианская, которая всячески стремилась стяжать благодать Духа Святого!» Например, у тех, у кого это получилось достаточным образом, потом даже тело становилось нетленным – мы это называем святыми мощами: благодать Божия настолько усвояется этим телом, что само тело умершего святого становится источником благодати. И мы прибегаем к этому источнику, подходим к мощам, лобызаем их, прикладываем к ним свои крестики, платочки, чтобы они освятились благодатью от этого источника.

Что такое для нас кладбище? Это, по сути, место упокоения святых. И когда мы тело усопшего человека приносим в храм, мы его отпеваем. Какие мы говорим слова? Блаженны непорочные в пути, ходящие в законе Господнем. Блажени испытающии свидения Его, всем сердцем взыщут Его, Блаженны исследующие свидетельства Его, всем сердцем они взыщут Его. Посмотрите, как торжественно отпевание! Это гимн, похвала этому человеку – он до конца совершил свой подвиг. Звучит колокольный звон, пускай и погребальный, но все-таки звон, открываются Царские врата, зажигается паникадило, с четырех сторон ставятся подсвечники со свечами, священники выходят в белых облачениях, сам усопший покрывается белым саваном. И все призываются прийти и молиться, сказав: «Порадуйтесь, вот человек в жизни прошел все испытания до конца: Претерпевый до конца, той спасен будет, – говорит Евангелие. Теперь уже он идет на суд Божий, а мы будем за него молиться».

И нас призывают об этом вспомнить не только когда мы должны умереть или кто-то умер, а помнить об этом всегда. И нам кажется поначалу: «Ой, это, наверное, такая горькая, неприятная мысль о смерти», но когда мы начинаем об этом чаще вспоминать, то мы понимаем святых отцов и слова Божия: «Помни последняя твоя и вовек не согрешишь». То есть память смертная нас трезвит, бодрит, потому что если мы о ней забываем, то у нас получается ощущение, что мы будем жить на земле или вечно, или хотя бы миллион лет. А когда мы имеем память смертную, что мы уже делаем другие поступки, мы иначе себя ведем, произносим другие слова. И это нас исправляет, назидает, трезвит. Поэтому нам всем постоянно необходима память о смерти: она, наоборот, будет нас даже и утешать, и радовать, и бодрить, и трезвить.

– Спасибо, значит, мы должны постоянно думать о смерти.

– Это очень полезно.

(Окончание диалога с телезрительницей)

– Сегодня Вы вспомнили слова Спасителя, адресованные апостолу Фоме: Не будь неверующим, но верующим. Что значит быть верующим в полном смысле слова?

– Эти слова Господь сказал Фоме и всем нам. Апостолу Фоме все-таки Господь дал шанс убедиться в своей вере, свои сомнения, помыслы неверия самому же опровергнуть. У нас, у большинства людей, такого нет. Я сейчас хотел бы чуть-чуть вернуться к тем событиям. Ведь что происходило с апостолами? Они ходили за Господом, им было приятно слушать Его слова, приятно было смотреть на реакцию окружающих людей, Христос говорил так, как не говорили первосвященники и книжники, как не говорили даже пророки или псалмопевцы, – и все были поражены этими словами. Христос совершал такие чудеса, которые раньше ветхозаветные праведники тоже не совершали. И им было особенно приятно, когда уже они входили в Иерусалим, и все кричали: «Осанна!» Они думали: «Ну вот, наконец-то, сейчас войдет в Иерусалим, воцарится, скинем оковы позорного римского пленения. Сколько можно работать на оккупантов? Наконец-то мы получим нормальное земное царство. А может быть, даже подчиним себе другие народы, ничего не будем делать, будем господствовать над всем миром».

А Господь им предлагает другое. Он предлагает им Свое Тело и Кровь. И когда наступил момент истины для апостолов, когда после Евхаристии Господь привел их в Гефсиманский сад и там молился, а затем пришел Иуда с воинами и Христа арестовали, схватили, связали, били, потащили за эти веревки, апостолы очень разочаровались, говорили: «Вот оно что... Ой, простите, начинается что-то не то, мы на это не договаривались...» – хотя Господь им об этом говорил много раз, они думали, что это очередная притча, иносказание. Ведь что такое притча дословно? Это сказка. Господь говорил про Свои страдания какие-то? Наверное, это притча, но не больше. А тут смотрят, все начинается по-настоящему, они тогда: «Ой, тогда вы нас извините» – и они все в страхе разбежались.

То есть они думали, что он все-таки Царь и сможет совладать, а оказывается, что Он с воинами не может справиться, – наоборот, они Его связали, арестовали и увели. И потом видят: Его не только оплевали, заушали, били – Его распяли, Он страдал и умер, как обычный человек. Потом Иосиф и Никодим Его сняли, там были Иоанн Богослов и Божия Матерь, обвили Плащаницей, пропитали алоэ и смирной, как это делали со всеми покойниками в Палестине, и положили в гроб, и привалили камень. Всё, рухнули мечты, фантазии о земном господстве…

 А потом вдруг через три дня какие-то непонятные слухи, что Он воскрес. Как воскрес? И они бегут на гроб – он пустой. А где Сам Христос? Он вроде и является то там, то там, то одним, то другим. И они не сразу верят. Ведь апостолы не поверили Женам Мироносицам, которым первым явился Христос и которые стали, по сути дела, апостолами для апостолов. Потом Он явился им всем, кроме Фомы, и упрекал их за их неверие, потом явился им вместе с Фомой, потом еще раз являлся – в Евангелии отмечено одиннадцать явлений, почему у нас и есть одиннадцать воскресных Евангелий: Он являлся, научая их тайнам Царствия Небесного.

Почему так? Апостолов это все преобразило, радикально изменило. То есть в момент, когда Господа схватили в Гефсиманском саду, что такое были двенадцать апостолов? Это были предатель Иуда, отказавшийся Петр, который трижды отказался, и десять трусов – вот что представляли собой апостолы в момент взятия Христа в Гефсиманском саду. Но когда они убедились, что Он действительно воскрес, посмотрите, какие они стали: они стали совершенно другими людьми – у них у всех было огромное желание идти с проповедью о воскресшем Христе, причем проповедовать так, чтобы даже умереть за эту проповедь: они горели таким желанием, не осталось и следа от прежней трусости. Вот что сделал с ними момент воскресения и момент их уверения, почему Господь и сказал апостолу Фоме: и не буди неверен, но верен.

Фома сказал: Господь мой и Бог мой, – и посмотрите на Фому с этого момента, почитайте его житие, как он уже пошел на проповедь, и как проповедовал, и какие претерпел страдания до самой смерти… Все двенадцать апостолов окончили свою жизнь в страданиях – почитайте житие каждого из них, что они претерпели. Как апостол говорит, был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти. От Иудеев пять раз дано мне было по сорока ударов без одного; три раза меня били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушение, ночь и день пробыл во глубине морской; много раз был в путешествиях, в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями, – от всех они терпели поношения, но невозможно было остановить их проповедь о распятом Христе.

И проповедь продолжается потом уже через святых мужей апостольских, затем епископов, священников, идет и по сей день, и будет идти до Второго Пришествия – ее остановить невозможно никому и никогда. Господь сказал: Созижду Церковь Мою, врата адовы не одолеют ее.

– Почему не все люди могут уверовать? Почему существует духовная невосприимчивость у некоторых людей?

– Во-первых, вера от слышания, надо, чтобы веру кто-то кому-то передал, как огонек зажигается от огонька, сам по себе ведь огонь не возникает; причем апостол говорит, как блаженны многие, которые идут с благовествованием о воскресшем Христе. Во-вторых, некоторые, даже слыша о вере, не сразу ее принимают. Почему? А им придется изменить всю свою жизнь: придется бороться с пороками, со страстями, оставить вредные привычки – мы же знаем, как трудно оставить, например, навык пьянства, или табакокурения, или наркомании, или другие страсти и пороки. Нельзя прелюбодействовать, нельзя воровать, нельзя говорить ложь – это же не так-то просто, и человек говорит: «Ой, а можно я лучше останусь неверующим, чем становиться верующим, последователем Христа. Я, может быть, как-то вот так поживу, да?» То есть он, даже слыша проповедь о Христе, свою волю не направляет, не соединяет с волей Божией свою жизнь, не соединяет с жизнью Христа.

Ведь именно когда мы причащаемся, мы свою жизнь соединяем с жизнью Христа: в нас живет Христос, и мы живем во Христе – в этом смысл Причастия. Когда мы причащаемся, нам уже не требуются, как Фоме, подпорки, уверения нашей веры, поэтому очень важно причащаться. Очень важная задача стоит для священников, чтобы все, кто крестились, хотя бы раз причастились, чтобы хотя бы раз вкусили Тело и Кровь Христовы. И даже если приходит к батюшке на исповедь человек, который, может быть, не постился три дня или сегодня не прочитал три канона, два акафиста, последование ко Причастию, священник его должен допустить до Причастия, чтобы он причастился хотя бы раз.

Здесь надо вспомнить Марию Египетскую – как же она грешила! Но вот она пришла на Иордан, умылась, зашла в церковь Иоанна Крестителя, ее там священник сразу причастил, хотя она три дня не постилась, каноны не читала, хотя она ему исповедовала такие грехи, что у нас до сих пор волосы дыбом встают! Священник не испугался, спокойно разрешил ее от всех грехов и допустил до Святой Чаши. Так же и мы, все батюшки, должны делать. И не только это обязанность нас, священников, но и вообще все мы, православные христиане, если знаем, что есть какой-то христианин, который крестился, но ни разу не причастился, мы должны приложить все усилия, чтобы он все-таки пришел в церковь и сподобился Причащения Святого Тела и Крови Христовых: нельзя пообедать заочно. Это надо испытать, это надо пережить один раз, как сказано: Вкусите и видите, как благ Господь – вот эту благость надо пережить лично. И каждый имеет личный опыт своей веры во Христа и своей встречи со Христом, своего узнавания Христа. Этого я всем и желаю.

Вопрос телезрительницы из Минска: «Как не впасть в грех осуждения, работая в большом коллективе и слушая поневоле, как осуждают других людей, в том числе и священников?»

– А для этого надо внимать себе. Обратите внимание, в Великий пост нас Святая Церковь тоже призывает посещать храм Божий почаще, там проходят более продолжительные службы, и там практически за каждым богослужением нам читалась молитва святого Ефрема Сирина, где были такие слова: «Даруй ми зрети моя прегрешения». Когда мы увидим свои прегрешения, то нас грехи других людей уже не будут так «щипать», не будут так задевать – как говорится, когда у тебя дома покойник, разве будешь ты перебирать кому-то кости, у кого тоже дома покойник; ты будешь говорить: «У меня умер родной мне, близкий, дорогой человек, я об этом плачу и скорблю, я об этом не могу не думать, я даже не могу кушать, не могу спать, умер очень дорогой мне человек». Так мы примерно и должны говорить: «Вот, погибает моя душа – все спасаются, один я погибаю!»

И когда я это увижу в действительности, то буду знать и видеть, что у других тоже есть грехи, но им помоги Господи самим ответить за свои грехи, а мне придется отвечать за свою душу, которую Бог дал мне чистой, белой: она такой стала особенно после крещения, почему и одевается после крещения белая рубашка, но если бы мы в момент крещения умерли, тогда бы мы сразу, свечкой вертикально пошли в рай – в этот момент мы были бы святые. А если не умерли и Бог нам дает еще время жизни, то у нас стоит еще дополнительная задача – надо, чтобы на этой белой рубашке появились бриллианты и другие драгоценные камни, то есть добрые дела: надо еще свою душу украсить добродетелями. Нам для этого и дается это время. Раз Господь нас не забрал в момент крещения, значит, надо стараться скорее в этом подвизаться.

А дальше наступает еще более интересный момент, когда мы начинаем делать добрые дела, то есть исполнять евангельские заповеди, – как говорят святые отцы, деятельное исполнение Евангелия нас приводит к смирению: я начинаю делать добрые дела и вижу, что я никуда не гожусь – я абсолютно никчемный, не могу ни одно доброе дело совершить без греха! Если даже как бы внешне я совершил его от начала и до конца, то потом при рассмотрении это доброе дело похоже на гриб, весь изъеденный червями, – пока я делал доброе дело, промелькнули десятки, сотни грехов. Поэтому что же это за доброе дело, которое как червивый гриб? И поэтому совершенно нет никакого основания чем-то кичиться и превозноситься, а наоборот, все больше и больше человек познает тогда свою греховность и немощь…

Еще это происходит от того, что человек, когда он далек от Христа, от Солнца правды, он не видит свои грехи. Он может видеть грехи других, осуждать их, даже грехи священнослужителей – они тоже есть, батюшки тоже люди. Но когда человек начинает приближаться к свету, что происходит? Как в комнате, где абсолютная тьма, – человек зашел, ему кажется, что там пусто, ничего нет. И если включить свет, он видит очень крупные предметы, как, например, стол. Если свет добавить, он уже видит более мелкие предметы. А если включить такие прожекторы, которые нас сейчас освещают, то мы даже видим пыль в воздухе… Так же с человеком – по мере того как он приближается ко Христу, он вначале видит в себя самые страшные, крупные грехи, потом видит уже более мелкие, а когда еще ближе становится ко Христу, он видит, что грехов больше, чем морской песок, их больше, чем звезд на небе. И он только думает: «Господи, когда мне успеть покаяться? Когда мне успеть все оплакать? Когда мне успеть с твоей помощью хоть немножко исправиться? Дай, Боже, мне сил и времени над этим поработать: посечь тернии страстей в своем сердце».

– Как укрепить свою веру?

– Вера – это дар Божий, как и любой дар, например покаяние. И мы должны верить, как мы можем, и просить, чтобы Господь Сам укрепил нашу веру. Наше чувство веры в Бога, любви к Богу – оно как прожектор, как фара: прежде всего мы должны этот луч направить на Христа – какой он есть, как мы можем поверить, так мы и должны сделать. А Христос ответит нам встречной любовью, Своим прожектором, Своей фарой, Своим лучом, который нашу веру и нашу любовь осветит, очистит, сделает ее сильнее.

– В утреннем правиле есть такие слова: «Вера же вместо дел да вменится мне». Что они означают?

– Вы просто вырываете из молитвы одну фразу, и тогда она кажется не очень понятной. А если вы это предложение продлите: «Вера же вместо дел да вменится мне, Боже мой, не обрящеши бо дел отнюд оправдающих мя» – о чем я уже сказал: когда мы начинаем делать добрые дела, мы видим, что они все порочны, они все равно пронизаны грехом.

Но здесь еще о чем надо сказать? Что спасают нас не дела, нас спасает вера: без веры угодить Богу невозможно. Мы спасаемся верой. А добрые дела – свидетельства подтверждения нашей веры, и добрых дел у нас может быть больше или меньше, это еще как Бог даст: например, человек лежит парализованный, у него нет возможностей делать добрые дела, а у кого-то они есть – это уже каждый должен ответить по своей совести. Но мы всегда должны помнить, что дела наши – подтверждение нашей веры: вера без дел мертва есть, без веры угодить Богу невозможно. Но, делая добрые дела, мы подтверждаем, что мы не только верим в Господа, но и хотим исполнять Его волю, Его Божественное Евангелие: как там написано, так мы и хотим поступить. Но главным образом нас спасает вера. Об этом говорится в утренних молитвах.

– Если верующий человек попадает в среду неверующих и в этой среде он слышит обвинения в адрес Церкви, в адрес веры, как поступать, если есть открытая конфронтация, провоцирование на конфликт?

– Здесь нет общего ответа. Например, можно вспомнить из Ветхого Завета: Не обличай безумного, да не возненавидит тебя. Если ты будешь обличать неверующего, можешь получить в лоб или в ухо, но в любом случае ты его не сделаешь верующим. Хотя иногда надо высказать свою позицию, засвидетельствовать свою веру. Но больше всего на неверующих действует наша жизнь, наши дела, наш образ жизни. Сказано: Тако да просветится свет ваш пред человеки, чтоб они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего, который есть на небесах, – мы должны прежде всего свидетельствовать не столько словами, сколько самой своей жизнью, своими делами. Сейчас, если до кого-то что-то дойдет, он скорее бежит к микрофону – это беда наших дней: если бы до человека дошло, и он побежал бы делать добрые дела, как было бы хорошо! А пока все стремимся к микрофону… Это немножко печально.

– Может быть, еще несколько слов о дне антипасхи и о его духовном смысле?

– Вот смотрите, антипасха связана с Пасхой. И если всю Пасху, согласно правилам VI Вселенского Собора, нас Святая Церковь призывает ликовать и славить воскресшего Господа и причащаться Святых Христовых Таин, то как было бы хорошо, чтобы и сегодня, в Неделю антипасхи, мы бы тоже покаялись в своих грехах, очистили свою совесть, причастились Святых Христовых Животворящих Таин и вместе с апостолом Фомой сказали: Господь мой и Бог мой!

– Благословите наших телезрителей.

– Божие всем благословение от воскресшего Господа. И не забудьте оказать помощь телеканалу «Союз» – это тоже добрые дела, давайте их делать! Он существует на ваши пожертвования, и, если вы хотите слышать тех, кто бежит к микрофону, просим совершить пожертвование.

Ведущий Денис Береснев

Записала Елена Кузоро