Беседы с батюшкой. С прот. Дмитрием Смирновым

На вопросы телезрителей отвечает протоиерей Дмитрий Смирнов, настоятель храма святителя Митрофана Воронежского на Хуторской, г. Москва. Передача из Москвы.

– Сегодня у нас немало вопросов, касающихся темы семьи.

– Замечательно, я очень рад этому.

– Вопрос от телезрительницы: «Как быть девушке, если молодые люди совсем не интересуют, а к монашеству душа не лежит? Как устроить свою жизнь? Как стать счастливой?»

– Если Вас не интересуют молодые люди, можно немного подождать. Интерес к этому с тринадцати лет возникает не у всех. Форсировать не надо, мы живем в другую эпоху. Конечно, сто лет назад и ранее браку и семье уделялось очень большое значение. Это была целая культура. Сейчас это маленький фрагмент жизни, для многих не уникальный, потому что иногда повторяется несколько раз. Для большинства людей глубокий смысл этого давно выхолостился. До этого нужно дозреть – это первое. Не спешите.

Второе: нужно обязательно постоянно молиться Богу, чтобы Господь указал путь и помог на него встать. Если Господь видит, что человек действительно нуждается в чем-то, Он обязательно протянет руку помощи, и человек сможет определиться.

Для человека самое естественное дело на земле – создание семьи, рождение детей, их воспитание (для нас, христиан, воспитание их в церковности). Если человек это сделает, безусловно, он будет счастлив. Когда дети хорошие, молятся Богу, сами создают хорошие семьи, это самая большая радость для родителей. Самая большая радость не тогда, когда человек сам получает от жизни нечто, а когда радуется за других, особенно за детей.

Дети могут быть очень большим источником радости (особенно ближе к старости). Сегодня ко мне в храме подошла одна женщина и говорит: «У меня родилась правнучка». Я думаю: «Какое счастье!» Она немножко постарше меня – и уже правнучка, четвертое поколение. Она это говорит, а лицо прямо светится изнутри.

Но бывает, что помимо семейной жизни в силу разных причин у человека хватает энергии еще на что-то. Когда у тебя пятнадцать детей, конечно, вряд ли останутся какие-то силы, потому что из них кто-нибудь всегда будет нуждаться в особом внимании и попечении. Это неизбежно. А бывает, что человек либо совсем малодетный, либо бездетный, но есть энергия и знания, и он может заниматься чем угодно, начиная с землепашества и кончая сочинением симфонической музыки. Если ты землепашец, ты радуешь людей продуктами своего труда, если музыкант – звуками музыки, даешь людям и вдохновение, и отдохновение. Люди очень ценят артистов (например, балета или цирка), музыкантов. В цирк часто ходить не будешь, но некоторые все равно его любят: он дает им такое отдохновение, элемент переживания. Кто-то пишет книги, живописец создает полотна или графические листы, которые могут радовать окружающих, и так далее. Поэзия – для всех: можно и читать, и переписывать. Как может радовать консьерж в подъезде? Да бесконечно. Каждый человек из подъезда может с душевным трепетом ожидать, что он сейчас спустится и поздоровается – и его встретит такая улыбка, что у него на две трети дня будет хорошее настроение. А к вечеру жильцы будут ждать прихода домой, вечерней встречи. Все зависит от того, что у человека внутри. Если любовь, доброжелательность, то это прекрасное служение. Конечно, служение своей семье самое трудное: и психологически, и физически. Есть служение попроще. Даже служба консьержем в подъезде может превратиться в служение. Раньше (сейчас это практически исчезло) социальную функцию нес почтальон. С ним разговаривали, он приносил новости. Неважно, что человек делает. Если ты способен одарить любовью другого человека, ты будешь счастлив, потому что тебе все обязательно вернется.

– Семья пугает многих из-за возможных трудностей во взаимоотношениях: «Пока мы не семья – отношения замечательные. Я вижу, как у других: поженились – и потихонечку начинают друг друга ненавидеть».

– Это происходит от того, что утрачена культура семьи. Люди не видели этого в своей жизни, в собственной семье, и им нечего транслировать дальше, следующим поколениям. Люди не знают этого даже теоретически. Семья – поле твоего христианского подвига: смирения, самоотверженности, жертвенности. Это подвиг с самого начала: жена служит мужу, муж служит жене, родилось дитя – оба служат дитяти. Жена встает к ребенку, даже когда хочет спать. Муж, когда видит, что жене трудновато, встает на смену, участвует во всем. А когда детей 8 – 14, подключаются дети постарше. Воспитать семьянина можно только в многодетной семье. Мне очень нравится наблюдать за маленькими детьми 7-8 лет, не старше, как они относятся к младшим. Девочки выполняют функцию матери по отношению к своим полуторагодовалым братьям и сестрам. И когда они вырастают, им легче: они ожидают рождения собственных детей, им нравится ответственность. Если родители будут развивать это чувство, к пятнадцати годам из такой девочки будет готова мама. Это же так просто. Им все интересно: появился младенец – «Хочешь, я тебя научу пеленать? Я и тебя так пеленала, смотри. Есть такая форма конвертика, есть такая. Так надеваются ползунки, так подгузники. Вот до такой теплоты воды надо греть ванночку: можно проверить градусником или, по старинке, локтем». Детям это чрезвычайно интересно, потому что это живая жизнь. Это не просто собрать- разобрать пазлы: они быстро наскучат и потом валяются на полу. Тут живое существо, ответственность, можно обсуждать, что малыш делает.

– Вопрос от телезрительницы: «Прочитала Послание апостола Павла. Читаю без конца, но каждый раз возникают новые вопросы. Что такое «тайна Христова»? Когда читаешь Новый Завет, думаешь: там Бог другой. Сейчас мы читаем молитву Господню – будто о другом Боге. Что-то не то: там «око за око», тут – любовь».

– Там не только «око за око», там еще и «зуб за зуб», помните? Ветхий Завет – детство человечества. Когда мы воспитываем ребенка, мы не можем давать ему задания выше его возможностей. Так же и с этими дикими людьми, которые в массе своей были скотоводами. Народ Божий единственный на всей планете поклонялся Единому Богу (остальные были язычниками и поклонялись многим богам), когда пришел в Египет, спасаясь от голода. И данный народ уже трудился на строительстве – например, занимались обжигом кирпичей. Конечно, в те времена не было никакого образования. Жизнь воспринималась очень просто. Если предложить Евангелие совершенно несведущему в религиозной жизни человеку, он вообще ничего не поймет.

Одна женщина поступила в институт. Я спрашиваю: «Что было на первом занятии?» Она отвечает: «Пришла лектор и говорит: «Вера – от Бога, а религия – это менеджмент, люди придумали»». О чем это говорит? О том, что человек абсолютно несведущий в том предмете, который собирается преподавать.

Чтобы постичь Новый Завет, нужно приложить немало усилий. Я над этим тружусь на своем приходе много десятков лет, говорю об этом по телевидению, по радио. Трудно донести до людей мысль, что такое христианство. Человеку проще воспринимать ветхозаветные вещи: выполнить какой-то обряд или обычай. Сделал согласно обряду – и на душе спокойно. Он не понимает, что «обряд» – от слова «обряжать», то есть это всего лишь одежда. Но одежда надевается на тело. А что является телом? Личность Христова. Большинству людей сложно объяснить, что такое личность. Говорят, что в китайском языке даже нет такого иероглифа, обозначающего понятие «личность», которое есть во всех европейских языках. Представляете, как все сложно? Несведущему человеку очень трудно понять слова: «Аще кто не возненавидит отца и мать, не может быть Моим учеником». Это не укладывается у него в голове, он не понимает, что за этим стоит. Когда Господь как Отец Небесный и наш Создатель решил во второй раз явить Себя падшему и уже одичавшему человечеству, Он придумал форму заповедей, исполняя которые люди бы становились человечнее, отличались бы от зверей. Например, заповедь «Не убий», заповедь о сохранении супружеской верности «Не прелюбодействуй» или заповедь «Не завидуй», не пожелай того, что принадлежит твоему ближнему. Представляете, вы подходите к носорогу или жирафу и говорите: «Не завидуй, сейчас жираф покушает, ты потерпи, а потом подойдешь и сам съешь что останется». Но невозможно же договориться с жирафом! А человека можно научить тому, что не надо завидовать. Малые неразумные дети все время кричат: «Я, я первый». Они действуют как животные. Сразу преподавать Новый Завет невозможно. Поэтому детей сначала учат креститься, потом просто читать молитвы. Они не могут понять смысла, но до них начинают доходить какие-то слова. Можно использовать это как повод для обучения. Потихонечку, шаг за шагом, человек начинает воцерковляться, читать книги. Его учат и Церковь, и книги, и родители, и то окружение, которое мы создаем.

Ветхий Завет – это не другой Бог. Каждый ребенок воспринимает папу и маму как мучителей: это нельзя, то нельзя, «хочу играть» – «давай спать», «хочу спать» – «вставай, пора в детский сад», поиграл – «хочу гулять», а ему говорят: «убери кубики». Его все время заставляют делать то, что он совсем не хочет. Поэтому ребенок постоянно плачет, недоволен, визжит, если еще не умеет разговаривать, он требует, он все время находится в борьбе с родителями. Так же и у человека, читающего Ветхий Завет: у него создается впечатление, что Бог постоянно недоволен людьми, наказывает их – и иногда очень жестоко. Почему? Потому что они ничего не понимают. Родители действуют так же, когда ребенок их «достал»: могут и шлепнуть. Отчего это происходит? Не потому, что они его не любят, нет. Они хотят, чтобы ребенок не утонул, не сорвался, не упал, не выпал из окна. Но ребенок этого не знает. Он тянется к ручке ковша, в котором мать варит ему яйцо, ударяет по ней – и обливается, с него слезает тридцать процентов кожи, возникает ожог второй-третьей степени. Ему больно, он кричит. На секунду взгляд отвел – и всё. Наказания, запрещения, которые дает Господь, для того, чтобы народ не погиб, чтобы сохранить его в истории. Проходит тысяча лет – народ живет. Господь сохраняет его для того, чтобы потом, когда он будет готов к восприятию слова Божия, появился Христос. Ветхий Завет – «рыхление почвы» для того, чтобы вложить им в уши слово Божие о Новом Завете.

– Вопрос от телезрительницы: «Коль разговор идет о семье и родственных узах, хочу рассказать вам удивительную историю из своей жизни. Когда еще была жива моя мама, мы с ней выяснили, что иногда нам в одну и ту же ночь снятся одинаковые сны. Сейчас то же самое происходит со мной и моей взрослой дочерью. Как можно объяснить такое интересное явление?»

– Не знаю. Понимаете, сон – такая вещь, которая интересна только тому человеку, которому он приснился. А другим это вообще неинтересно. Бывает, приснится какой-нибудь яркий сон, ты его запомнил, начинаешь кому-то рассказывать и видишь, что человеку совершенно все равно. Он не видел того, что было в твоем сне. Приснилось и приснилось. Это же сон. Вы говорите: «Такое явление». Сон – совсем не явление. Это результат деятельности нашего организма, в частности мозга.

Почему это происходит одновременно с несколькими людьми? Причин может быть несколько. Я даже не хочу на них останавливаться, потому что мы стараемся отвечать на те вопросы, которые интересны большинству.

– В каждой тайне человек пытается увидеть некий шифр.

– Перевернись на другую сторону – и опять спи. Сон ничего не значит, им нельзя руководствоваться в жизни.

– Я говорю не только о сне: люди любят воспринимать непонятные для них вещи как некую загадку, которую во что бы то ни стало надо разгадать.

– Ну есть загадка. Я беру в руки книгу, приподнимаю ее и отпускаю. Она падает. Никто из людей не знает почему. Да, тела своими массами притягиваются друг к другу, известна формула. Но в чем причина гравитации, не знает никто. Давайте порассуждаем, но здесь хоть рассуждай, хоть нет: это за пределами возможностей человеческого ума.

А тут сон. Это даже не событие. У меня есть знакомый, который рассказывает мне свои сны. Так как мы с ним находимся в родстве, я могу легко сказать, почему ему приснился именно такой сон, потому что знаю события его жизни. Человек уже немолодой. Сон – отражение дневной мозговой деятельности, это не полный отдых: в мозге еще есть некое мерцание импульсов. Это все достаточно хорошо известно. Пугаться этого или находить в этом какой-то знак, посланный с неба специально для человека, совершенно неправильно.

– Как достичь умиротворения души и спокойствия ума?

– Только молитвой и жизнью, соответствующей Евангелию.

– То есть когда человек встает на путь Божий, отнимает лукавство от своей души.

– Он не может отнять лукавство от своей души. Его может от этого освободить только Бог. Надо выпрашивать это у Бога. Надо этого очень сильно хотеть, это желание должно выражаться в постоянной молитве об этом. Постепенно, очень медленно (на это уйдет не один десяток лет) ум станет гораздо спокойнее, чем раньше.

– Неспокойствие души и ума всегда приходит, когда человек сворачивает с Божьего пути?

– Это говорит о маловерии человека. У нас сегодня семейная тема. Младенец плачет, мама его возьмет на руки – и он сразу или чуть позже, но успокаивается. Это обычная ситуация. Так же и взрослый верующий человек: когда он находится в руках Божиих, Своего Небесного Отца, ему спокойно («сами себя и друг друга и весь живот свой Христу Богу предадим» – призыв, который оглашает на службе дьякон). Его не волнует какой-то сон или что он будет есть на завтрак, понизят ли пенсию, выгонят ли с работы и другие «трагедии», по поводу которых волнуются люди. Если человек живет с Богом, он знает, что Господь Сам обо всем позаботится: и о его одежде, и о его еде, отдыхе. Для него главное – довериться Господу. Если ребенок доверяет родителям, он спокоен: меня накормят, со мной поиграют, меня любят, устану – меня понесут на ручках. Все рядом: папа, мама, бабушка тоже готова помочь. А если в голове «пенсия», «что я буду есть», «где я буду спать», «где меня пропишут» и «откуда меня выпишут» – вот Бога и нет. И человеку грустно, одиноко. Ребеночек уйдет от мамы в универсаме и начинает плакать, потому что мамы и папы нет, он остался один. Куда идти – непонятно. Человек – как маленький глупый ребенок, который оторвался от своего Родителя, от семьи. Бог – наш Небесный Отец, Церковь – наша Мать. Если мы от них не отделяемся, если сохраняется молитвенная связь, то все в порядке. Что такое молитва? Это наше «ау».

– Вопрос от телезрительницы: «В нашем селе раньше была церковь Успения Божией Матери. Сейчас она будет восстанавливаться. В престольный праздник играют много свадеб. Меня давно волнует вопрос: правильно ли это? Божия Матерь умерла. Это и радость, и в то же время большая грусть. А у нас в этот день отмечают свадьбы».

– По Уставу Церкви это не положено. В двунадесятые праздники свадьбы не играют, потому что христианин живет Церковью, а семейный праздник не может вклиниваться в церковный. Если люди будут жениться и венчаться, Успение вроде как может уйти на второй план. Это неправильно.

С другой стороны, большого греха в этом нет. Понятно, что у народа осталась память о празднике, а что такое Успение, могут и забыть, захотят – и будут венчаться именно в наш сельский праздник. Всё перепуталось. Когда будет восстановлен храм, может, батюшка начнет проповедовать, и потихонечку, лет за двадцать, этот обычай изменится. На Успение не венчаются, потому что нас еще ждет погребение, и сердечко человека должны захватывать совершенно другие чувства.

– Как Вам удается достигать положительных результатов в детских домах, преодолевать генетическое и психическое бремя наследственности? Иной раз относишься к ребенку в десять раз лучше, чем его родители, а он все равно тебя ненавидит и нарочно все делает наперекор.

– Я с таким не сталкивался, чтобы дети нас ненавидели. Наоборот, детки сейчас приехали с отдыха и прямо бегут навстречу, обнимают, целуют. Соскучились. И я по ним соскучился. Одни воспитатели были с ними на море, другие – на реке в Тверской области (посменно). И по дому ребята соскучились. Одного мальчика хотели взять в семью, но он сказал: «Я не хочу, я хочу быть здесь».

– Любая наследственность преодолевается любовью и заботой?

– Нет, наверно, не любая. Я допускаю, что у ребенка могут быть такие травмы, которые требуют сложного дорогостоящего лечения (я знаю об одной такой девочке, знаю ее маму, они живут в Америке). Биологическая мама была наркоманкой, и грудная девочка голодала: та ее просто не кормила. В психике произошли некоторые изменения – и возникли сложности. Тем не менее это побеждается.

Гены – странная вещь. У нас есть один мальчик, у которого папа и мама – дети алкоголиков, у них самих олигофрения в дебильной форме. А парень очень умный, красивый и намного превосходит своих родителей. Он хотел бы, чтобы у него был дом, но возвращаться к родителям не хочет: он уже перерос их и не знает, как с ними общаться. Хотя когда он был совсем маленьким, когда ему было четыре годика, очень страдал и не понимал, почему родители к нему не приходят. Вот тебе и гены. А сколько детей с изъянами рождается у абсолютно здоровых людей! Сколько угодно. Здесь не угадаешь. Каждый человек нуждается в любви, и надо ее ему дать. Если человек по своей природе фашист, он старается избавиться от тех, которых считает ущербными, неполноценными. А христианин, наоборот, будет больше давать любви нуждающемуся человеку. Это очень естественно. Ребенок заболел гриппом – ему уделяется больше внимания, ногу сломал – его носят на руках, потому что нет смысла учить его хождению на костылях: через 2-3 недели кость встанет на место. Бояться генов просто смешно.

На нашем приходе есть такая семья (и даже не одна): мальчик родился с синдромом Дауна – и издает уже вторую книгу стихов. Потрясающе. Давайте поговорим, кто даун: тот, кто в жизни не прочел ни одного стихотворения, а только смотрит футбол, или тот, кто сам пишет стихи, да еще делает к ним иллюстрации. Вроде у него другое количество хромосом в клетках, а он очень интересный человек. Родителям (особенно папе) с ним очень интересно. Все зависит от того, понимает ли человек смысл своей жизни. Если человек говорит: смуглых, черных, курчавых, хромых (если они не паралимпийские чемпионы) уничтожаем, – это натуральный фашизм. А Богу нужны все. И нам нужны все: и больные, и убогие, и слепые, и глухие. Чтобы мы с ними занимались, любили, ценили дары Божии, которые у нас есть (зрение, слух и так далее). Они взывают к нам о любви. Надо обязательно развивать это в себе насколько возможно. Если в человеке нет какой-то особой патологии, он всегда отзовется на любовь, и можно сместить, компенсировать даже какие-то органические повреждения его мозга. То, что наш Сережа делает со своим сыном, просто потрясающе. Хотя у него есть другие таланты, я считаю, что у него есть талант отца и настоящей любви к сыну (это не показуха), что радует всех нас. Думаю, он живет не зря.

– Вопрос от телезрителя: «У нас достаточно нестандартная ситуация, когда муж первым приходит к Богу и стает примером для жены. Обратная ситуация (когда первой к Господу приходит женщина) описывается во всех книгах, а эта – нет. Может быть, Вы что-то посоветуете?»

– Мне не требовалось читать таких книг, поэтому не знаю, есть ли они. Я не искал. Но это действительно происходит реже. Со мной была именно такая история, потому что моя супруга в детстве получила другое воспитание и пришла в Церковь, к Богу, позже. Выяснилось, что она даже не знает, крещеная или нет, поэтому батюшка ее крестил взрослой (она ходит к этому батюшке до сих пор, он стал за это время уже стареньким). А когда я более-менее основательно воцерковился, она проявляла непонимание, почему я так стремлюсь в церковь. Сейчас смысл понятен всем, и мы в этом друг друга не опережаем.

Я знаю несколько таких случаев. Я некоторым образом даже участвовал в обращении жен двоих моих достаточно воцерковленных друзей, верующих молодых людей, к Богу. Я прибег вот к чему. В молодости я знал архимандрита Тавриона. Он был духовником женского монастыря под Елгавой в Латвии, и мы к нему ездили. Я заметил такую особенность: когда туда привозишь человека, он уезжает оттуда христианином. Сколько я туда ни привозил людей, все они потом воцерковлялись.

В русской литературе описан такой случай: одна русская женщина была замужем за немцем, лютеранином. И он, прожив с ней определенное количество лет, сказал: «Я тоже хочу быть православным». Она спросила, что его к этому сподвигло, а он ответил: «Я смотрю на тебя – ты такая радостная приходишь из церкви! Я тоже хочу жить в такой радости». Это самый лучший способ обращения. Я был похитрее: сам не мог показать настоящее христианство (мне было 19 – 20 лет), но знал святого человека и приводил к нему других. Я не говорил, что он святой, а говорил: «Поехали, в деревне есть монастырь, там прекрасные сосны, замечательный дворец, построенный Растрелли (до сих пор его вспоминаю, дворец был необыкновенной красоты; итальянцы, конечно, гении)». Человек приезжал (мы оказывались на службе) и попадал в совершенно другой мир. У меня был такой прием: когда мы выходили из церкви, я говорил: «Ну вот, помолились, как хорошо». Он соглашался: потрясающе. «А как ты думаешь, какого роста отец Таврион?» Обычно говорили: «С тебя или чуть пониже». Я отвечал: «Давай так: когда он выйдет из храма, я встану рядом с ним». В клобуке отец Таврион был мне ниже плеча. А когда он служил, он казался гигантом. Можете себе представить? Вот так его зрительно воспринимали люди. Вначале мы говорили о снах, а тут наяву: человек смотрит на старца и думает, что тот гигант. Даже на фотографиях он выглядит грандиозным человеком, а на самом деле, оказывается, был небольшого роста. Духовная сила, благодать Божия в нем была в таком обилии, как Ниагарский водопад. И люди воспринимали его как гигантскую фигуру. Вот как интересно. Я советую вам найти подобный путь. Я проверил его эффективность.

 

Ведущий: протоиерей Александр Березовский
Расшифровка: Арсения Волкова