Беседы с батюшкой. Православное духовное образование сегодня

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает клирик храма Феодоровской иконы Божией Матери в память 300-летия Дома Романовых, проректор по учебной работе и заведующий кафедрой церковно-практических дисциплин Санкт-Петербургской православной духовной академии протоиерей Владимир Хулап.

– Тема сегодня интересна в том плане, что сейчас час пик для тех, кто принимает решение, как построить свою судьбу в дальнейшем, – для абитуриентов. Поэтому расскажите, пожалуйста, о нашем петербургском духовном образовании. И, наверное, есть смысл рассказать нашим телезрителям о духовном образовании в целом.

– Действительно, современная система духовного образования Русской Православной Церкви многоуровневая. Она включает в себя духовные академии; на территории Российской Федерации два самых главных таких учебных заведения – это Санкт-Петербургская и Московская духовная академии. Затем идут семинарии, их сейчас порядка сорока в Русской Православной Церкви. И такая остаточная форма – духовные училища, образовательные учебные заведения с краткой, сжатой, двухлетней программой. Они возникли прежде всего в 90-е годы, когда Церкви передали очень много храмов и нужно было быстро дать минимальное духовное образование духовенству. Эта ступень – духовные училища – согласно последним решениям священноначалия в ближайшее время должна исчезнуть; либо духовные училища становятся духовными семинариями, либо уже переквалифицируются в центры по подготовке приходских специалистов: катехизаторов, социальных работников и так далее. Тем самым те молодые люди, которые хотят посвятить свою жизнь служению Богу, поступают в духовные семинарии, где сейчас обычно четырехлетний период обучения.

Сама система духовного образования Русской Православной Церкви, по крайней мере по форме, во многом очень схожа с современной светской системой. Семинария – это четырехлетний бакалавриат. Затем духовная академия: двухлетняя магистратура, а далее уже аспирантура, то есть возможность писать и защищать кандидатскую диссертацию; обычно эта ступень продолжается от трех до пяти лет и подразумевает самостоятельную научную работу.

Конечно, поступление в семинарию, посвящение своей жизни служению Богу и Церкви – это очень важный шаг, который действительно требует очень глубоких размышлений от молодого человека или молодой девушки, если речь идет о программах для регентов, иконописцев. Во многих духовных семинариях, в том числе в Санкт-Петербургской духовной академии, существуют отделения иконописное и регентское, где обучаются прежде всего девушки, хотя, конечно, сюда приходят и молодые люди, здесь можно изучать церковное искусство: церковную живопись, церковную музыку. Поэтому некоторое время назад в Санкт-Петербургской академии был создан даже специальный факультет, – факультет церковных искусств, на котором собрана вся соответствующая образовательная структура.

Духовное образование, несмотря на какое-то формальное сходство с образованием светским, по своей сути, мне кажется, отличается от образования обычного вуза, где человек получает диплом, и, к сожалению, нередко бывает так, что человек поступает даже не на ту специальность, к которой лежит его сердце. Например, он не набрал достаточное количество баллов по ЕГЭ или по каким-то другим обстоятельствам. Он тратит несколько лет на то, чтобы получить образование в той или иной сфере, а затем выходит с дипломом и может даже не работать по полученной специальности; в итоге его жизненная траектория идет хаотичным путем. Здесь все-таки предполагается, что молодые люди уже связаны с Церковью, являются активными прихожанами, возможно, псаломщиками, алтарниками на приходе, поют в церковном хоре. Желательно, чтобы до этого они уже посещали воскресную школу при храме, чтобы у них уже были какие-то базовые знания в области православного вероучения и, самое главное, живой опыт церковной жизни. То есть духовное образование в духовной семинарии, духовной академии, в отличие даже от теологии, присутствующей сейчас в светских вузах, государственных, негосударственных и церковных (например, в Свято-Тихоновском университете), все-таки означает образование как раскрытие образа Божьего в человеке, как долгий путь, в рамках которого на протяжении четырех лет и сами студенты, и вместе с ними духовное образовательное учреждение задают очень важные, принципиальные вопросы: действительно ли этот молодой человек или эта молодая девушка имеют это призвание, имеют искреннее, чистое желание служить Богу?

Учащие и учащиеся духовной семинарии или академии представляют собой единую семью. Конечно, есть определенная иерархия, но и студенты, и преподаватели, и администрация все вместе собираются у евхаристической Чаши во время Божественной литургии, поэтому храм является самым главным местом внутреннего формирования будущих священно- и церковнослужителей. Если мы посмотрим на историю духовного образования, то увидим, что в Древней Церкви будущие клирики получали такое начальное образование именно на приходе, без каких-то образовательных структур, благодаря регулярному участию в литургической жизни, общинной, приходской. Тем самым община Древней Церкви сама выбирала из своей среды будущих клириков, свидетельствуя о том, что эти люди действительно достойны. Остаток этой традиции – это возглас «Аксиос!» при нашей сегодняшней хиротонии, диаконской и священнической, когда вся община вместе с хором отвечает: «Аксиос!» Это говорит о том, что она согласна и поддерживает происходящее в храме священнодействие. Затем ситуация менялась: если мы посмотрим на историю, то увидим, что определенные духовные школы для будущих клириков или для детей клириков существовали при монастырях, при больших соборах, на Руси прежде всего.

Если говорить о Санкт-Петербургской духовной академии, то когда Петр I заложил основу Санкт-Петербурга, он видел его в том числе и новым крупным образовательным центром. Поэтому почти триста лет создается наша Санкт-Петербургская духовная академия, которая имела много названий, претерпела много реформ, но на протяжении своей дореволюционной истории стала одной из ведущих духовных школ России, Российской империи. Мы видим, что из ее стен выходили многие светильники веры – это и святой Иоанн Кронштадтский, и святитель Николай Японский. Сложилась и богословская школа Санкт-Петербургской духовной академии. Например, один из самых ярких ее представителей профессор Василий Васильевич Болотов показывает, насколько высока была богословская наука, которую восприняли в том числе и на международном уровне. Например, знаменитый немецкий профессор Адольф фон Гарнак даже учил русский язык для того, чтобы читать статьи Болотова. Русское богословие было для него столь важным, что он даже выучил трудный для немца русский язык.

– Вопрос телезрителя из города Рассказово Тамбовской области: «Что делать, если очень стыдно исповедоваться перед священником?»

– Действительно, стыд – это естественное состояние падшего человека. В начале Книги Бытия мы читаем, что Адам и Ева были нагими и не стыдились. Стыд, желание скрыть свою греховную наготу кожаными одеждами – это результат грехопадения. Но вместе с тем мы должны понимать, что исповедь – это не какое-то судилище, подобное светскому суду, когда на нас налагают то или иное наказание. Церковь всегда рассматривает исповедь именно как лечебницу, врачебницу, как больницу. Когда мы приходим к обычному врачу, тоже нередко испытываем чувство стыда или неудобства, когда нас просят снять одежду или рассказать о каких-то наших проблемах, боли, своем ненормальном самочувствии, что, возможно, тоже каким-то образом поражает нашу человеческую гордыню и желание идеала. Вместе с тем если не открыть врачу свое истинное состояние, не сказать ему правду, не показать свои язвы, какие-то свои ушибы, болячки, то невозможно будет поставить правильный диагноз и назначить правильное лечение. Поэтому когда мы говорим о церковной исповеди, схема точно такая же.

Мы исповедуемся не священнику, а Богу. Бог – Сердцеведец всех, знает обо всех наших грехах, поэтому исповедь нужна не Богу, исповедь нужна нам самим, для того чтобы в нашей жизни что-то изменилось. Ведь плод покаяния или цель исповеди и есть то, чтобы в нашей духовной жизни происходили реальные изменения. Чтобы исповедь была не просто перечислением грехов по бумажке, нередко одних и тех же, когда при этом в нашей жизни ничего не меняется. Должна происходить метанойя, как по-гречески и называется исповедь  (это переводится как «изменение ума», «изменение взгляда на мир»). И этот процесс, безусловно, очень и очень болезненный, когда мы должны ставить под вопрос все наши прошлые приоритеты, какие-то жизненные взгляды и так далее. Но без этого никакого изменения и движения вперед в духовной жизни не будет.

Мы называем священника «батюшка», «отче», поэтому он не является судьей, но человеком, который тоже грешник. Он слышал на исповеди очень много самых разных грехов (и очень тяжелых) других людей, поэтому когда он выходит на исповедь к аналою, его задача как раз помочь грешнику. Но помочь человеку можно только в том случае, если человек сам позволит себе помочь, а для этого, конечно, нужна искренняя исповедь. В противном случае мы начинаем играть на ней в какие-то игры; как Адам и Ева, пытавшиеся скрыться от Бога, так и мы пытаемся скрыть свои грехи – такая исповедь, наверное, является ущербной. Поэтому стесняться и смущаться никоим образом не нужно. И чем более искренне и открыто мы исповедуем Богу наши грехи, тем больше благодати Он нам обязательно посылает.

– Как говорится в молитве перед исповедью: «Да не скроешь ничего от меня». Думай о том, что ты пришел в лечебницу не для того, чтобы выйти из нее неисцеленным».

Вернемся к нашей теме. Образование, в принципе, начиналось с образования духовного. Вы сказали о школах при монастырях, зачастую именно с них начиналось образование в целом. Поэтому, наверное, можно сказать, что духовное образование начинается с начальных этапов – с воскресных школ, где, соответственно, зачастую начинается и духовное возрастание мирянина.

– Конечно, духовное образование в широком смысле слова длится у каждого христианина всю жизнь. Мы не можем сказать, что четыре года, которые студент проводит в семинарии, являются уже точкой, что это некое завершение его образования; скорее, это начало многоточия. И это многоточие может и должно продолжаться на протяжении всей его жизни.

– Вопрос телезрителя: «Как определить, где благодать, а где эмоции. От женщин только и слышишь: такую благодать получила, такую благодать! Но я думаю, что в основном это эмоции. Объясните, пожалуйста».

– Наверное, дать какую-то общую формулу сложно, каждый должен, согласно святым отцам, внимать себе. Если говорить совсем в общем, я бы сказал, что эмоции – это что-то быстро возникающее и так же быстро исчезающее, а благодать, как и христианские добродетели, – это нечто, что остается в нашем сердце, нашей душе. И когда наша жизнь, как мы уже говорили, действительно начинает меняться. Поскольку наша самая главная заповедь – люби Бога и люби ближнего как самого себя. В данном случае Господь, конечно, не говорит об эмоциях. Невозможно сказать человеку: чувствуй себя так-то и так-то в какой-то конкретный момент своей жизни. Наверное, тогда это будет некое актерство; как актеры, которые на сцене или перед кинокамерой выражают те или иные эмоции, хотя в душе они могут чувствовать нечто совершенно другое.

Если мы говорим о благодати, если говорим о действительно христианских добродетелях, то после каждого такого прикосновения Бога к нашему сердцу, мне кажется, что-то в жизни должно меняться, и тогда будет понятно, были ли это чувства. Ведь чувства, какие-то эмоциональные всплески могут быть и после похода на концерт или просмотра какого-то кинофильма, но проходит несколько часов или дней – и мы об этом уже не вспоминаем. Но если мы действительно глубоко молимся, если каемся, принимаем участие в церковных богослужениях, причащаемся, если это не просто внешний эмоциональный фон, то, искренне и глубоко посмотрев в свое сердце, мы обязательно увидим, что в нашей жизни начинаются изменения, изменения не просто нашими силами. Поскольку по-человечески мы и раньше хотели или хотим начать новую жизнь с первого числа, с понедельника, с нового года... Достаточно взглянуть назад, чтобы увидеть, сколько таких попыток заканчивались ничем.

А если это действительно благодать Божия, если мы понимаем, что это дар от Бога, который мы принимаем и вступаем в соработничество, сотрудничество с Ним (есть такой греческий термин, как «синергия»: буквально «содействие», «соработничество» человека и Бога), тогда и наши скромные человеческие силы намного возрастают. Из уроков физики мы, наверное, помним, что когда две волны в одинаковой фазе накладываются друг на друга, их амплитуда резко возрастает. Поэтому если наши небольшие человеческие силы находятся в гармонии с волей Божьей, с Его Божественной благодатью, то и наша духовная жизнь растет и приносит какие-то плоды. А если две эти фазы волн не совпадают, то какими бы сильными они ни были, все равно оказывается ноль. Поэтому какими бы сильными ни были человеческие эмоции, мне кажется, на них не построить постоянных отношений с Богом и окружающими.

– Вопрос телезрительницы из Пермского края: «Я инвалид II группы; не ходят ноги. Но ни сын меня ни разу не проведал, ни внучка. Как их вразумить?»

– Наверное, насильно никого заставить и вразумить мы не можем, и наши дети – маленькие или уже выросшие – это в том числе и плод нашего родительского воспитания. Наверное, нашей телезрительнице можно и нужно самой делать какие-то первые шаги навстречу детям. Вместе с тем мы видим, что в жизни людей, в том числе и наших детей, бывают совершенно разные периоды. Например, в Евангелии есть притча о блудном сыне, где сын просто уходит из отеческого дома, причем забирает часть имущества; как бы мы сейчас сказали, от трехкомнатной квартиры он продал одну комнату, взял деньги и куда-то далеко ушел. И отец принимает его выбор (может быть, и неправильный), поскольку ребенок уже совершеннолетний. Вместе с тем отец постоянно ждет его возвращения.

Поэтому не нужно никоим образом унывать, нужно молиться о чадах, которые ведут себя, может быть, не так, как хотелось бы их родителям. Вполне возможно, что есть какие-то обстоятельства: может быть, дети работают или живут где-то далеко, мы не знаем конкретных деталей. Но если материнская молитва есть, если дети будут знать, что мама их ждет, что она даст им материнское тепло, то, мне кажется, их всегда будет притягивать к ней как магнитом, в хорошем смысле этого слова.

– Спаси Господи, батюшка. Вернемся к нашей теме, мы говорили об истории духовного образования.

– Духовное образование подошло к Октябрьской революции на пике своего развития, поэтому советская власть во многом направила свои антицерковные деяния именно на систему духовного образования. В результате Санкт-Петербургская духовная академия была закрыта в 1918 году, то есть сразу после большевистского переворота. Затем существовали разные богословские курсы, но возобновить деятельность духовной академии стало возможным только после Великой Отечественной войны в 1946 году. Хотя и после этого, во время хрущевских гонений, атеистическое государство стремилось всячески воспрепятствовать молодым людям идти в духовные школы, поскольку понимало, что эта система духовного образования и есть будущее Церкви. Поэтому наши руководители государства всячески стремились к тому, чтобы ограничить это поступление, чтобы люди с высшим светским образованием не могли прийти в духовные школы и так далее.

– Вопрос телезрительницы из Саратова: «Как наша Православная Церковь относится к таким духовным образовательным учреждениям, как Московский Свято-Филаретовский институт?»

– В систему духовного образования Русской Православной Церкви входят учебные заведения, подчиняющиеся Учебному комитету Русской Православной Церкви – это особая церковная структура, возглавляемая архиепископом Евгением, который одновременно является ректором Московской духовной академии. Поэтому, по сути дела, система духовного образования Русской Православной Церкви – это то, что подчиняется именно данной структуре. Помимо этих духовных учебных заведений есть целый ряд других, какие-то из них являются вузами при участии или под руководством Русской Православной Церкви (например, Свято-Тихоновский университет). Это, наверное, самый известный университет в нашей стране, где можно изучать не только богословие, но и другие самые разные «светские» (в кавычках) специальности, находясь в храмовом пространстве, общаясь со священниками, духовниками и так далее.

Также есть кафедры теологии в разных светских вузах, государственных и негосударственных, и помимо них есть очень большой спектр тех или иных образовательных учреждений, которые напрямую не основаны Русской Православной Церковью. За такими учреждениями стоит тот или иной священник, та или иная структура.

Поэтому, выбирая то или иное учреждение для своего образования, человек должен понять, что он хочет получить на выходе. Если он хочет стать священником, то, согласно решению священноначалия, у него обязательно должно быть завершенное семинарское образование, очное или заочное, без этого рукоположение в священный сан невозможно. Если же человек хочет заниматься богословием, теологией как наукой, историей Церкви, патрологией, древними языками, то сейчас у нас, к счастью, есть самые разные возможности получить необходимое профильное образование.

Конечно, выбирая тот или иной вуз, ту или иную форму обучения, если мы говорим о богословском образовании, мне кажется, нужно посоветоваться с духовником, своим священником. Поскольку речь идет о молодых людях, то определение их жизненного пути должно находиться не только в их собственных руках, но и проходить под советом духовно более опытных пастырей или старших собратьев.

– Вопрос телезрителя из Санкт-Петербурга: «Мой вопрос касается причастия на Светлой седмице. Я внимательно смотрел выпуски передач “Беседы с батюшкой” начиная с понедельника. Как я понял, Патриарх в своей проповеди призвал причащаться как можно чаще и на этой неделе после Пасхи. Когда же начал смотреть передачи, почему-то недопонял позицию некоторых священников, которые выступали. Много людей звонили; задавали этот вопрос о причастии на Светлой седмице, например, каждый день или через день. Последовал такой ответ одного из священников: “А зачем вам это нужно? Вам нравится, что исповедь уже не проводится, что упростились вечерние и утренние молитвы, что не надо поститься? Если это так, то это от лукавого, поэтому остерегитесь”. И в таком плане были ответы еще некоторых священников, участвовавших в передаче. Я бы хотел спросить: почему сильно отличаются позиции священников, настоятелей, касающихся вопроса причащения, Евхаристии? Хотел бы услышать именно Ваше мнение».

– Действительно, в Православной Церкви есть разные традиции, и этим не нужно смущаться. У нас есть здоровое литургическое многообразие в отношении различных пастырских практик. Некоторое время назад был принят документ «Об участии верных в Евхаристии», где именно были поставлены, скажем так, рамки. Мне кажется, преимущество этого документа заключается в том, что он не просто предписал какую-то единую позицию для всех приходов. Это не просто некая унификация сверху, но он предложил определенное пространство, в рамках которого каждый христианин, конечно, посоветовавшись со своим духовником или своим настоятелем, может принимать то или иное решение.

Здесь я, конечно, полностью согласен с недавно произнесенными словами Святейшего Патриарха Кирилла о том, что причащаться нужно чаще. Но, конечно, если говорить о более частом причащении, то Вам нужно посоветоваться с настоятелем или священником того храма, прихожанином которого Вы являетесь, поскольку есть такое выражение, что со своим уставом в чужой монастырь не ходят. В разных храмах, на разных приходах существуют различные практики, поэтому не нужно создавать некий соблазн, особенно на Светлой пасхальной седмице. Поскольку, если посмотреть на историю Церкви, мы увидим, что практики были очень разные. В Древней Церкви в эпоху гонений верующие брали Тело Христово и причащались каждый день сами перед первым вкушением пищи. А в синодальный, дореволюционный период была другая крайность, когда многие православные люди, подданные Российской империи, причащались только раз в году. Они так и назывались – «годовики», те, кто только раз в год исповедовался и причащался; от государственных чиновников даже требовали приносить на работу справку с прихода о том, что они исповедовались и причастились. Считалось, что таким образом человек отдал долг Богу, Церкви и так далее.

Сейчас мы видим, ситуация изменилась, и во многом благодаря тому, что в период советских гонений, в перестроечный и послеперестроечный периоды на более частом причащении стали делать больший пастырский, богословский и литургический упор. Это замечательная практика, и раз Церковь совершает Евхаристию, она тем самым приглашает верующих к тому, чтобы принимать участие в этом евхаристическом пире, евхаристической трапезе, в том числе и на Светлой седмице. Но опять же здесь не стоит ставить во главу угла свое собственное «я». Поэтому если у Вас есть это замечательное и благочестивое желание, то нужно поговорить о нем со священником, а еще лучше, наверное, сделать это до Светлой седмицы, когда во время Великого поста осуществляется и частная, и общая исповедь, выяснить это с вашим батюшкой и получить благословение на эту практику.

– Наверное, не нужно забывать, что это соприкосновение со святыней, с тайной, и быть очень внимательным в принятии решений.

 Вопрос телезрительницы из Звенигородской области: «Имеет ли право священник во время исповеди некорректно реагировать на грехи исповедующегося?»

– Понятие «корректности» и «некорректности» тоже немного индивидуальное, субъективное, поэтому, может быть, то, что одному человеку покажется корректным, другого может каким-то образом задеть. И, мне кажется, надо помнить, что священник – это тоже человек; на исповеди он тоже может быть просто уставшим, невыспавшимся, может быть, у него был тяжелый день. Помнить, что священник, как человек, тоже несет отпечаток каких-то человеческих грехов.

Вместе с тем, мне кажется, есть такая опасность, что когда люди приходят на исповедь, они уже настроены на определенный ответ, имеют желание получить определенное благословение, и когда что-то идет не так, не по их плану, это тоже может восприниматься как некое «некорректное», скажем так, поведение священника. Тут мы, наверное, должны понять и со смирением принять, что это тоже некое упражнение для нашего духовного роста – когда люди отвечают не то, что мы от них ожидаем.

Вместе с тем, если мы говорим о большом городе или большом приходе, где есть несколько священников, вполне возможно, что определенные исповедальные отношения с тем или иным священником не складываются, в этом я тоже не вижу какой-то большой или серьезной проблемы. Мне кажется, можно найти священника, который Вас выслушает, поймет и даст совет.

– Возвращаясь к истории Санкт-Петербургских духовных школ... Казалось бы, такие тяжелые времена: послевоенное время, период хрущевских гонений, тем не менее была возможность существования. Как же это удавалось сохранять?

– Действительно, Господь вел Свою Церковь, вел ее и через эти тяжелые испытания. И мы видим, что во многом даже благодаря этим периодам испытаний, возможно, система духовного образования Русской Православной Церкви в советский период не только существовала и выживала, но и активно развивалась. Патриарх Кирилл десять лет был ректором тогда Ленинградской духовной академии и семинарии и нередко вспоминает о том, что именно ленинградские духовные школы в этом советском безбожном пространстве были оазисом, где был прекрасный хор, была живая проповедь, даже была возможна катехизация, хотя, конечно, не в тех формах, как сегодня. Через уполномоченного по делам религий пробивали поступление в духовные школы людей в том числе с высшим светским образованием, хотя власти этому противились. Вырастало новое поколение молодых преподавателей и так далее. Поэтому нельзя сказать, что государству удалось уничтожить систему духовного образования.

После перестройки начали открываться многочисленные семинарии. Конечно, в провинциальных семинариях уровень был очень разный, поскольку нередко не хватало преподавательских кадров, финансов и так далее. Вместе с тем это был очень важный знак того, что Церкви в большом количестве нужны священники, пастыри, поскольку она получила назад церковные здания, в которые нужно было вдохнуть жизнь. А существовать без пастыря община в Православной Церкви просто не может. Поэтому 90-е годы тоже были тяжелым переходным периодом. Потом, в нулевые годы и последние годы, длилась и во многом продолжается сейчас реформа духовного образования.

Главный стержень духовного образования – это воспитание будущих пастырей. Вместе с тем сегодняшний пастырь сталкивается с очень многими вопросами, на которые он должен давать людям ответы: это и вопросы юридические – о взаимоотношениях Церкви и государства, и пастырские вопросы, связанные в том числе с областью психологии, это вопросы педагогики, преподавания в воскресной школе, вопросы социального служения и вопросы биоэтики: биомедицинские технологии сейчас развиваются, поэтому прихожане спрашивают о том, что допустимо и что нет. Священника приглашают и в армию, и в вуз, и в самые разные социальные учреждения, поэтому священник сейчас должен быть, мне кажется, разносторонне образованным.

Конечно, за четыре года семинарии и два года магистратуры невозможно дать всеобъемлющие знания, но, по крайней мере, священник должен держать руку на пульсе. Он должен понимать, как прийти и выступить в средствах массовой информации, должен уметь вести сайт храма, может быть, какую-то группу в социальных сетях и так далее. Без полноценного духовного образования, качественного, структурированного, с продуманным учебным планом, продуманными программами, это просто невозможно.

– Вопрос телезрительницы из Беларуси: «Слова  отца Иоанна Кронштадтского из беседы с игуменьей Таисией: “Покрывай все любовью, не останавливайся на земной грязи, достигай совершенства любви Христовой”. И батюшка добавляет: “Впрочем, и Христос не вдаяше Себе в веру их, зане Сам ведяше вся. Это слова из Евангелия от Иоанна, которые на русском языке звучат так: “Но Сам Иисус не вверял Себя им, потому что знал их всех и не имел нужды, чтобы кто-то свидетельствовал о человеке, ибо Сам знал, что в человеке”. Я никак не могу объяснить для себя эти слова и то, почему их батюшка привел матушке, хотя она действительно сокрушалась, что люди ее часто и обманывали, и несправедливо к ней относились. Можно прокомментировать эти слова или сказать, куда обратиться за комментарием?»

– Есть и другие слова: Не надейтеся на князи, на сыны человеческия. Конечно, и в случае Евангелия, и в случае слов святого Иоанна Кронштадтского, мне кажется, речь идет о том, на ком мы основываем нашу  надежду. Очень часто, когда мы делаем благо или совершаем дела любви, нам в том числе хочется получать какую-то похвалу от людей, их свидетельство, поддержку. Да, это нормальное человеческое желание, но если мы посмотрим на завершение заповедей блаженств, то увидим, что блаженны те, кого будут изгонять. То есть вроде бы человек прошел по всем ступенькам заповедей блаженств, и по-человечески мы ожидаем, что все его обнимут, примут в свой круг, будут любить, носить на руках и так далее, но закон духовной жизни прямо противоположен, что мы видим во Христе, Который не вверяет Себя людям. Видим, что один из самых ближайших учеников Христа продает Его за тридцать сребреников, апостол Петр отрекается от Него, другие ученики разбегаются, а при Кресте остаются только немногие верные. То же самое обязательно происходит и в нашей духовной жизни.

Нам кажется, что если мы живем по Евангелию, если стремимся исполнять заповеди, то мы можем вверять себя людям. А на самом деле нередко происходит прямо противоположное, то есть мы относимся к людям по-христиански, по любви, по-евангельски, а в ответ люди, в том числе нередко и христиане, наши братья, сестры, отвечают нам чем-то совершенно иным. Поэтому Христос показывает, даже не столько словами, а крестной смертью, что Он приходит к человечеству, берет на Себя грехи мира, дает ему спасение и надежду на новую жизнь – и человечество вытесняет Его на крест. Поэтому что такое вверить себя в руки человеческие, мы видим в том, чем заканчивается история Богочеловека.

Потому на крест должен взойти каждый из нас, и нередко этот крест нам уготовляют в том числе наши братья и сестры. Но это не значит, что нужно опускать руки, отчаиваться. Мы должны понимать, что наша надежда – это не просто мнение окружающих, не количество лайков на странице в Фейсбуке по поводу наших фотографий, идей или поездок, а что основа нашей духовной жизни – Господь Христос. Тогда этот фон, эта шелуха человеческих оценок нашей деятельности уходит на второй план, поскольку на последнем Страшном Суде судить нас будет только Господь.

– Как мы и молимся: «Не ввери мя человеческому предстательству».

Расскажите, пожалуйста, о современном положении наших школ, какие возможности есть сейчас у абитуриентов.

– В семинарии есть годичное подготовительное отделение, куда мы обычно берем тех, кто не смог сдать вступительные экзамены на бакалавриат. Недавно мы получили государственную аккредитацию бакалавриата, поэтому студенты семинарии по окончании своего обучения получают диплом государственного образца, что дает им много плюсов: это и отсрочка от армии, и, вполне возможно, получение в ближайшее время бюджетных мест, хотя все образование у нас бесплатное, его оплачивает Русская Православная Церковь. Вместе с тем диплом государственного образца очень важен, поскольку нередко священник приходит в армию, тюрьмы, социальные учреждения, и если у него есть диплом государственного образца, к нему иногда относятся совершенно по-другому.

После семинарии уже есть возможность рукоположиться и пойти на приход или в свою епархию, откуда человек поступал, или поехать по распределению в какие-то епархии, испытывающие кадровый голод, либо можно продолжить обучение в магистратуре. В магистратуре у нас есть четыре отделения: библейское, богословское, историческое и церковно-практическое. Причем и на бакалавриате в семинарии, и в магистратуре, в академии можно учиться как очно, так и заочно. Заочная форма предназначена прежде всего для лиц в духовном сане либо для лиц, которые по возрасту или семейному положению не могут учиться и жить вместе с остальными семинаристами. А затем, после магистратуры, возможно обучение в аспирантуре, уже написание кандидатской диссертации.

Девушки могут учиться на регентском и иконописном отделениях, это также четырехлетние программы. В Санкт-Петербургской духовной академии есть факультет иностранных студентов, где обучаются порядка двадцати человек из самых разных стран: и европейских православных, и латиноамериканских, и стран Азии, поскольку там сейчас активно развивается миссия Русской Православной Церкви. Недавно был рукоположен священник для Китая – первый православный священник, который несет там свое служение. Для тех, кто приезжает к нам из дальнего зарубежья, возможен курс русского языка и дальнейшее обучение.

Таким образом, каждый может найти для себя то, что ему нужно и интересно. Если мы говорим о заочном обучении, то оно осуществляется с использованием новых компьютерных технологий; это дистанционное обучение, когда студенты через Интернет получают доступ к образовательным материалам, текстам лекций, аудио- и видеофайлам и так далее. Поэтому учиться очень и очень интересно.

Мне кажется, четыре года, особенно очного образования будущих священнослужителей, – это, может быть, самый важный период их духовного становления. В это время молодые люди могут понять, действительно ли это их путь (или, может быть, не их), что тоже является одной из наших задач. Если человек понял, что это не его, вряд ли стоит принимать священный сан и затем всю оставшуюся жизнь мучить и себя, и окружающих.

Но вместе с тем, если у молодых людей есть желание поступить в духовную семинарию, мы всем рады. Если вы поступаете на аккредитованную программу, нужен ЕГЭ по русскому языку и истории. Вся подробная информация о вступительных испытаниях, о датах, необходимых документах находится на сайте Санкт-Петербургской духовной академии – spbda.ru. Там же можно задать все вопросы. На вопросы отвечают наши сотрудники и в социальной сети «ВКонтакте», где есть специальная группа, посвященная общению с абитуриентами. Поэтому всех, кто хотел бы связать свою жизнь со служением Богу, посвятить ее служению Церкви, мы рады видеть в числе наших студентов.

Ведущий Евгений Фомин, диакон

Записала Ксения Сосновская