Беседы с батюшкой. С прот. Дмитрием Смирновым

В московской студии телеканала на вопросы телезрителей отвечает протоиерей Дмитрий Смирнов, настоятель храма святителя Митрофана Воронежского на Хуторской, г. Москва.

– Вопрос: «Правда ли, что самый легкий путь ко спасению лежит в том, чтобы не осуждать других людей?»

– Да, это так.

– И достаточно этого?

– Вообще-то, конечно, нет. Если вычленить из всего того, о чем Господь говорил, только неосуждение, это потянет за ниточку очень много добродетелей, которые мы должны приобрести с помощью благодати Божией. Это и безгневие, и терпение, и молитва, и любовь к ближнему. Просто осуждение очень распространено  и очень наглядно.

– О нем Господь очень конкретно говорит.

– Да. «Не судите и не судимы будете». С детства очень знакомая мне формула.

– Думаю, все ее слышали.

– Этого я не знаю. Но даже в русской поэзии это отражено: «А судьи кто?..» Так что, значит, это было написано на скрижалях сердца у людей. Это очень глубоко понималось.

– А если уйти от людей, чтобы они тебя не окружали, не искушали, не соблазняли?..

– Память остается. Пока в человеке есть гордость, будет и осуждение. С этим связано. А Бог гордым противится. Можно не осуждать вслух – это хорошее упражнение, но оно не спасает. Как некий этап. Так сказать, для того, чтобы дети навыкли, потому что для христианина это неприлично.

– Мне кажется, любая добродетель, за которую человек возьмется, обязательно откроет весь спектр…

– Обязательно. Потому что христианство – это цельная жизнь во Христе. И Господь через Священное Писание все аспекты этого объяснил. Для многих (как нам повествует нынешнее Евангелие) даже пример показал. Очень глубоко трогает история про исцеление расслабленного, которого принесли его друзья к ногам Христовым. Там все очень наглядно показано, все раскрывается.

– В этом эпизоде вообще все человечество собралось.

– Да, конечно.

– Эти несут, эти осуждают, эти: «А кто Он такой, что так говорит?» Все в одном доме.

– Такой срез.

– Вопрос телезрителя: «Меня всю жизнь волнует один вопрос: моя мама родила меня и моего брата. Я родился в рубашке, а второй брат – нет. Объясните, пожалуйста, что Церковь думает на этот счет?»

– Думает о том, что каждому человеку Господь дает разные дары и разные кресты. А может быть, Вы человек более восприимчивый к простуде, поэтому мать родила Вас в  рубашке, чтобы Вы часто не простужались, а брат был более закаленный. Может, и так.

– Вопрос: «Правда ли, что Господь забирает человека из земной жизни в самое лучшее время для него? У меня внезапно умер папа: острая сердечная недостаточность. Он с друзьями нес на носилках соседку, которая сломала ногу, ему резко стало плохо, он потерял сознание, и спасти его не удалось. Очень скорблю, молюсь, но мне не становится легче. Не понимаю, почему его забрал Господь. Ему было всего шестьдесят пять. Столько у него было планов впереди!»

– Понимаете, жизнь человеку дана не для того, чтобы человек выполнил все планы. Взять мою жизнь… У меня планов было очень много, и от некоторых я сам отказался, потому что понял, что так складываются обстоятельства, что мне их не выполнить, потому даже не стоит затевать. Дай Бог закончить то, что уже начато; это вполне реально. Были планы большие, на восемь-десять лет. Ясно, что я не смогу это реализовать. Поэтому план – это ничто. Нельзя сказать, что наши жизненные планы для Бога совсем неинтересны, но, во всяком случае, наши земные дела – это как некоторые упражнения, через которые мы можем Богу и людям как-то послужить.

А Ваш папа умер просто прекрасно, это действительно прекраснейшая смерть: нес больного человека на носилках и при этом умер. Вот уж воистину иллюстрация к тому, что человек умирает в лучший момент своей жизни. Ясное дело, что Ваш папа – избранник Божий. А то, что Вам нелегко, тяжело, – это тоже такое испытание. Ваш папа не старый человек, мне ровесник. Но мой папа умер в пятьдесят шесть лет, и до сих пор я скучаю по нему. И что ж теперь? Надо покоряться воле Божией. И потом, когда мужчина говорит «мне тяжело», это даже как-то несолидно звучит. Жизнь не праздник, не отдых, это тяжелый труд, преодоление скорбей, лишений, борьба за истину, преодоление греха.

Вам тяжело. Но Вы же, в конце концов, не каменный, чтобы смерть отца перенести так, что закопали, руки отряхнули, выпили немножко и забыли. Так, конечно, не годится. Смерть – это очень серьезное для всех испытание, наводящее на разные мысли. У меня тоже недавно умер приятель, с которым мы четверть века дружили, а потом разошлись. И какое утешение было, что столько прекрасных людей пришли на похороны! Все говорили: «Какой молодой...» А умер он в пятьдесят шесть лет, как мой отец. А мне в то время не казалось, что он такой уж молодой (мне было тогда около тридцати).

Чтобы ушла душевная боль, обезболивающие пить? Нет. Каждый человек проходит через смерть матери, отца; иногда, бывает, жены (хотя чаще всего жены переживают своих мужей). Поэтому нужно это принять по-христиански (так угодно Богу): со смирением, с молитвой, даже с благодарением. Потому что о таком человеке, как Ваш отец, можно очень хорошо и внукам рассказывать. Это все равно что пожарный: спасая кого-то, погибает. Или ребята из спецназа: выносили на руках детей, а террористы стреляли им в спину. Или Женя Родионов: надо было всего одно движение руки – крестик снять, а он этого не сделал, остался христианином. Сто лет пройдет, тысяча, а Женю Родионова никогда не забудут, потому что маленький мальчонка девятнадцати лет проявил себя как настоящий герой, настоящий христианин.

Так что это прекрасно, хотя и трудно переживается. Но все-таки надо больше думать о душе отца и благодарить Бога, что Он ему даровал такую возможность. Это же награда: зная его такое сердце, Господь дал ему возможность, чтобы в этот момент его и забрать. Можно думать, что к Себе, иначе была бы какая-то другая смерть. Недаром русский народ говорит: «Конец – делу венец». Такая смерть венчает жизнь человека.

А тридцать лет прожил или триста, это не играет никакой роли. Если человек нужен Богу, как отец Кирилл (Царство ему Небесное – мы говорим это с уверенностью), то Он продлевает ему жизнь почти до ста лет. Нам всем, людям церковным, было нужно (да и сейчас нужно), чтобы отец Кирилл жил среди нас. Это самый известный священник Русской Церкви в последние пятьдесят лет. Как только человек вступает в жизнь церковную, он сразу с этим именем сталкивается, знакомится, что есть такой отец Кирилл… Теперь уже был. Но это не значит, что он куда-то ушел от нас. Мы всегда можем сказать: «Господи…» – и вознести молитву об упокоении. Если хотите, чтобы Вам не так было скорбно, чаще ходите к папе на могилу, молитесь там церковной молитвой, и придет утешение.

– Вопрос телезрительницы: «Сейчас, в Великий пост, я читаю вечерние и утренние молитвы, готовлюсь к Причастию. Чаще, чем обычно, читаю последование ко Святому Причастию, покаянные каноны. Можно ли читать эти молитвы вместе со священником, включая аудиозапись оптинских старцев? То есть открывать свой молитвослов и читать вместе с ними, чтобы правильно ставить ударения. Вечерние и утренние правила я бы с удовольствием читала вместе со священником телеканала «Союз». Грех это? Мне отдельно читать или все-таки можно вместе со священником?»

– В свою очередь, задам Вам вопрос: что такое грех?

– Телезрительница: «Грех – это когда ты не веришь Богу».

– Хорошо. А где неверие Богу в том, что Вы читаете правила вместе с кем-то?

– Телезрительница: «Здесь нет неверия, конечно».

– Если «конечно», то почему Вы спрашиваете: грех или не грех?

– Телезрительница: «Нет, конечно, не грех».

– А теперь, как Вы думаете, руководитель канала «Союз» – это Владимир Познер или кто-то другой?

– Телезрительница: «Нет, конечно. Священник».

– А зачем священнику, если это грех, распространять его по всем странам? Потому что телеканал «Союз» смотрят не только в России, но и на Украине, в Белоруссии, в Европе, а через Интернет – и в Америке, и в Африке. Какой тут грех, совершенно непонятно. Неужели все мы, священники, и руководитель канала отец Димитрий (он живет в Екатеринбурге, там очень хорошая молодая команда на телеканале «Союз», я был у них на Урале раза три-четыре) всё делаем для того, чтобы Вас ввести в грех? Интересная мысль с Вашей стороны. Наоборот, все делается для того, как Вы сказали, чтобы правильно ударение ставить. И что тут плохого? Что Вы такая подозрительная? Вы нас всех подозреваете, что мы хотим Вас ввести в какое-то искушение. Или Вы думаете, что мы бесам, что ли, стараемся служить? Мне кажется, тут все само собой очевидно.

– Вопрос: «Может ли духовное чтение или духовная беседа заменить молитву?»

– Нет, конечно. Может ли вода заменить хлеб?

– И то, и другое человеку необходимо.

– Да. Белки, жиры, углеводы, клетчатка, микроэлементы, витамины. Ничего не пропустил? Все нужно. На какой-то период, например постом, основная пища без животных белков. Но кто нам мешает растительные белки употреблять: грибы, орехи? Никто.

– Книжку почитать порой легче, чем помолиться.

– Конечно. Более того, древние отцы давно заметили, что если человек молится, бес внушает ему: «Хватит молиться, теперь почитай Евангелие». Ему менее тошно от этого, что человек читает Евангелие, чем когда он молится. Вот настолько молитва отгоняет бесовскую рать от ума и сердца человека.

– Вопрос телезрительницы: «У меня в прошлом году умерли подряд два сына. Прошел уже год. Я специально читала семнадцатую кафизму Псалтири  (поминание об усопших). А сейчас можно уже подряд читать кафизмы? Семнадцатую уже необязательно читать?»

– На здоровье, читайте.

– Телезрительница: «И второй вопрос. Я не знала, что в первую неделю поста нельзя читать акафисты; читала их».

– Дома можно. Мы в Церкви не читаем. А дома можно. Дом – это Ваш храм, где Вы сами себе хозяйка.

– Телезрительница: «Я когда исповедовалась, батюшка мне сказал, что сейчас вообще-то их не надо читать».

– Интересно. Вы батюшке каялись в грехах. Неужели молиться – это грех?

– Телезрительница: «Нет. Но акафисты разные. Он сказал, что все-таки не надо было читать».

– А почему не надо-то? Если сердце просит, если Вы привыкли, если Вам там все слова понятны, почему не надо?

– Телезрительница: «Ну а что в акафистах может быть непонятного-то?»

– Вот именно. В Церкви у нас определенный чин – да. У нас особый, очень мудрый устав, мы через этот устав очень многое понимаем, познаем. А дома никто же Вам не говорит, где ставить шкаф, стол, какую люстру выбирать, какие обои, куда иконочки вешать. Дома человек может вешать иконочки туда, куда ему удобно.

– Телезрительница: «Иконочки – ясно, в красном углу висят».

– А какой красный, какой синий, это как мы назначим. Понимаете?

– Вопрос: «Почему не отпускает тяжесть греха после покаяния и исповеди? Висит на душе камнем. Уже семнадцать лет в Церкви».

– Надо знать, о каком грехе речь, тогда можно объяснить. Потому что человек приходит и говорит: «У меня на желудке как камень какой-то». Делают рентген: даже желчный пузырь чистенький, никакого камня нет. Что человек имеет в виду? Надо исследовать. Так же и здесь: что за камень? Камень камню рознь: бывает гранит, бывает известняк, бывает гнейс, бывает кремень, бывает песчаник. Да мало ли камней. Даже янтарь бывает.

– Вопрос: «Мой девятилетний сын интересуется Вашим мнением, отец Дмитрий. Нужно ли давать сдачу обидчику? Его обижают дети и гадкими словами, и кулаками. Мое мнение – должен, он будущий защитник и своей семьи. А он вспоминает батюшку Серафима Саровского, который не сопротивлялся разбойникам и простил их впоследствии, хоть сам и пострадал».

– Что ж, если мальчик дозрел до того, чтобы брать пример с преподобного Серафима, то, конечно, давать сдачи – это хуже, чем потерпеть и простить.

– То есть это требует большего мужества.

– Конечно. И мужества, и силы, и терпения.

– Вопрос телезрительницы из г. Сочи: «У нас такая ситуация: наш духовный отец, который венчал наш брак с мужем, который крестил наших двух детей и у третьего ребенка считается крестным отцом, сейчас отлучен от Церкви на пять лет за то, что не упоминает имя нашего Патриарха, считает его еретиком, потому что тот знается с католиками. Что нам сейчас делать? Мой муж пришел в Церковь только к этому батюшке и воспринимает только его, водит меня только к нему. Можем ли мы сейчас ездить к нему? С него не сняли рукоположение. Можно ли ему исповедоваться, ездить к нему как в домашнюю церковь? Я так понимаю, сейчас он начинает ее строить, чтобы прихожане, которые ходили к нему и хотят ходить, оставались рядышком с ним все это время. Можем ли мы с ним молиться?»

– Каждый человек может делать все, что ему угодно. И никакой Дмитрий Смирнов не может на него повлиять. Но я готов Вам рассказать вот что. Если вы будете ездить к нему на исповедь и вместе с ним участвовать в строительстве церкви, то вы должны знать, что вы сами себя отлучили от Церкви, потому что он крестил вас не в свою какую-то церковь, а в Русскую Православную Церковь. А то, что у него не хватает ума или образования, так бывает. И гордости у него больше, чем образования. Поэтому вопрос отношения католиков и православных ему не по зубам, и он отпал от Церкви. То есть ему собственное мнение оказалось дороже, чем сама Церковь. Можете себе представить?

Еще видите, какой епископ хороший, дал ему срок пять лет: может, подрастет, опомнится. Это очень милостиво. И если он в понедельник пойдет, упадет в ноги владыке и скажет: «Владыка, я опомнился, пелена спала, простите молодого дурака», – владыка, может быть, даст ему епитимью и восстановит его в правах. Вот и все.

А ходить к нему… Он же сейчас никто. Это все равно что ходить пить чай к самовару, где воды нет. Это совершенно бесполезное дело. Я очень ему сочувствую. И конечно, вам.

– Телезрительница: «И еще можно вопрос? Он говорит, что в этом году наша христианская Пасха совпадает с иудейской и мы вообще должны переносить Пасху на неделю позже. И тем, кто с ним общается, он сказал начинать пост на неделю позже. Соответственно, и Пасху мы должны тоже отмечать неделей позже».

– Видно, совсем больной человек. Потому что такого не бывает. Для этого и пасхалия составлялась, чтобы с иудеями в один день не праздновать. То есть батюшка совсем очумел. С католиками у нас бывают время от времени совпадения, а с иудеями никогда. Позвоните в сочинскую синагогу и спросите, когда у них Пасха, Вам скажут. Вот и все.

– Телезрительница: «Я поняла. Спасибо большое».

– Для этого не надо так далеко звонить. У вас своя синагога, позвонили бы и спросили. Только они говорят не Пасха, а Песах, по-еврейски.

– Телезрительница: «Спасибо большое».

– Храни вас Бог! Ходите  в церковь, молитесь Богу. И за вашего заблудшего батюшку тоже. Заболеть каждый может.

– Вопрос: «Жена очень сильная и активная женщина. Все делала по-своему, с моим мнением почти не считалась. После всех конфликтов подала на развод. Сейчас ждет ребенка от другого мужчины, собирается замуж за него. Как глава семьи я несу ответственность за все, что происходило в семье. Но как можно быть главой семьи рядом с сильной, независимой, самостоятельной женщиной?»

– Решение о создании семьи принимает мужчина в любом случае. Сейчас, например, я многим молодым женщинам советую сделать предложение мужчине самой: «Давай вместе создадим семью. Предлагаю тебе руку и сердце. Не хочешь ли ты, дорогой, на мне жениться?» Потому что современный мужчина, как правило, маменькин сынок, а совсем не муж. Но и в этом случае он за все ответственный, и он решает. Если он согласится, скажет: «Да, я согласен на тебе жениться», то он несет всю полноту ответственности.

Поэтому раз ты такую самостоятельную, сильную женщину выбрал, значит – так. Женщин надо выбирать не по этим признакам. Не по красоте, не по весу, не по образованию, не по тому, богатые у нее папа или мама, а насколько она близка Христу Богу нашему. Являются ли для ее души и ума заповеди Божии чем-то серьезным в жизни? Вот тогда все и получается. Потому что брак с церковной точки зрения есть домашняя церковь. Женщина, которую я выбрал, хочет этого же? Если хочет, тогда можно на ней жениться. Если у нее какие-то другие задачи, тогда лучше другую поискать. Иначе ничего не сложится.

– Интересно, но сейчас многие говорят: не могу найти себе невесту.

– Не можешь – и не надо. А другой говорит: «А я не могу в магазин ходить». А третий говорит: «А я не могу научиться плавать». Я знаю некоторых мужчин, которые не могут научиться водить автомобиль; жена водит. Другой говорит: «А я не могу зарабатывать». Жена работает, в три раза больше получает. Ну, не может, инвалид. Так что все в нашей жизни бывает.

– Вопрос телезрителя: «Скажите, пожалуйста, кто такой духовник и как его найти? Может быть, это священник, которому я исповедуюсь?»

– Правильно. Вот это и есть духовник. Угадали.

– Телезритель: «Но Вы знаете, так получается, я хожу в храм, который возле моего дома, и попадаю на исповедь к разным священникам».

– Понятно, это естественно. Потому что хождение должно быть не спонтанное, а осмысленное. Вы хотите проехаться на метро, приходите к станции то в два часа ночи, то в четыре утра и удивляетесь тому, что вестибюль заперт. Разве тут есть чему удивляться? Нет. Надо на часы глядеть, знать, когда метро открывается, когда закрывается. Так же и у автобусов есть расписание. Так же и у батюшки можно спросить: «А когда Вы, батюшка, в следующий раз изволите принимать исповедь у нас, окаянных грешников?» Он книжечку достанет, а может, и так вспомнит и скажет. А бывают (как, например, у меня) постоянные дни; и думать не надо. Люди знают и приходят. Так что язык до Киева доведет, а не то что на исповедь в храм, который стоит во дворе Вашего дома.

– Телезритель: «Спасибо, я понял».

– Вопрос: «Возможно ли следование за Христом вне Его Церкви?»

– Дело в том, что следование за Христом – это и есть войти в Его Церковь. Основное дело Христа на земле было создание Церкви. Это все равно что говорить: а может ли душа спастись вне тела? Ответ: не может. Потому что человек есть душа, которая помещена в тело. Как только душа покидает тело, всякая возможность спасения для нее прекращается.

Так же и здесь. Как вне Церкви? Вне Церкви нет таинств, вне Церкви нет Писания. Потому что когда люди вне Церкви (например, иеговисты, пятидесятники, баптисты берутся толковать Писание), они очень много перевирают. Только Церковь имеет ключ к пониманию Писания, потому что Церковь создала Священное Писание. Из множества текстов она собрала и сказала: вот эти четыре Евангелия подлинные, вот эти послания действительно Иакова, Петра, Иоанна, Павла. И тут приходит какой-то свидетель Иегова, берет чужой текст, причем не им переведенный, а Русской Церковью, и начинает что-то толковать. Да это же просто смешно. Слушай, брат, что ты в этом понимаешь?

– Вопрос телезрителя: «У меня два вопроса. Первый вопрос такой пространный. Я недавно прочитал книгу батюшки Александра Круглова, предание о дальнейшей судьбе вот этого расслабленного, которого Господь исцелил. Там говорится, что он потом участвовал в заушении Господа нашего. Вы не слышали такого предания?»

– Нет, никогда не слышал.

– Телезритель: «Тогда второй вопрос. Как мне избавиться от болтливости? Вот сидим мы в бане, кто-то меня что-то спросил, и меня понесло, понесло... Человек  уже и не рад, что вопрос задал. По поводу пуговицы – я пробовал, не помогает. Помните, Вы советовали?»

– Я всем до сего дня советую.

– Телезритель: «Не помогает».

– Если не помогает, тогда займитесь боксом. Боксеры используют капу, которой закрывают зубы, чтобы их не выбили. Потому что если человек получает удар в голову ниже носа, то – зубы об зубы, и можно все потерять. А капа предохраняет. С капой вообще очень трудно разговаривать, и будете молчать.

– Телезритель: «Ну да».

– Успехов Вам всяческих.

– Телезритель: «Спасибо, батюшка».

– Вопрос: «Я – православная, мой муж является католиком. Мы женаты уже двадцать четыре года. Двое детей, православные. Муж с уважением относится к православию, но менять веру пока не готов. Я всегда считала, что пока он не перейдет в православие, наше венчание невозможно. Однако знакомый батюшка сказал, что может нас обвенчать, даже если муж остается католиком. Действительно ли это не будет нарушением? И пойдет ли нам на пользу?»

– На пользу или нет, я не знаю. Но такая практика у нас существует с XVIII века в Церкви. Потому что учение о семье и браке у католиков и православных идентично. Таинство Брака признается действительным и там, и там. А польза зависит от духовно-нравственных усилий этой семейной пары по строительству домашней церкви.

– Развелись муж с женой. Он приходит и говорит: «Но перед Богом-то мы все равно остаемся мужем и женой, мы же венчаны». Я говорю: «Нет». Он был очень удивлен, почему перед Богом они не остались мужем и женой. Хотя по государственным законам развелись.

– А при чем тут Бог-то?

– Хочется человеку так считать.

– Считать можно что угодно. Хоть римским императором себя можно считать. Кто же это запретит? Приходишь на работу и говоришь: «Здравствуйте, я теперь римский император».

– Тебе вызовут скорую.

– Нет, никто не будет вызывать; и никогда скорая не возьмет. Только если ты будешь с ножом бросаться на людей и страшным голосом орать, тогда милиция, как специалисты по психиатрии, тебе замотают руки назад и отвезут уже в психиатрическую больницу, а там будут решать: ты дурака валяешь или действительно римский император.

Поэтому считать можно что угодно. Вообще у нас народ потрясающе творческий; каждый сочиняет все, что ему нравится, все, что ему удобно, разрабатывает какие-то схемы.

– Ну надо же чем-то себя успокаивать.

– А чего волноваться-то? Бросил жену, развелся и еще хочет с этого что-то такое себе выторговать.

– Выторговать – это первым делом.

– Есть вещи, которыми не торгуют.

– Вопрос телезрительницы: «В детстве у нас церкви не было, и меня бабушки как бы крестили, что-то там делали, я не знаю. Пришла я в церковь крестить внука. Батюшка меня спросил: «Вы крещеная?» Я ему объяснила, что бабушки что-то делали, а крестили или нет, не знаю. Он сказал: «Хорошо, тогда я вас вместе с внуком буду крестить». Это правильно или нет?»

– Конечно, правильно.

– Телезрительница: «А то я переживаю об этом».

– Да, Вы переживаете. Вместо того чтобы Евангелие почитать и начать в церковь ходить, лучше сидеть дома и переживать. Уже внуки у Вас, а Вы все переживаете. За это время можно было уже сто раз креститься. А Вы вместо того, чтобы креститься, переживаете.

– Телезрительница: «Спасибо Вам большое».

– Вопрос: «Каким образом применять к современной жизни слова апостола Иоанна Богослова из Второго послания: Кто приходит к вам и не приносит Христова учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его. Ибо приветствующий его участвует в злых делах его»?

– Буквально. Потому что дом христианина есть здание его домашней церкви. И все, что христианская семья делает в своем доме, есть богослужение. Едят ли, пьют ли, воспитывают детей, делают ремонт или пристраивают следующий этаж – это все богослужение,  все для домашней церкви. А тут приходит какой-то чуждый человек со своим учением. Как вообще такого приветствовать? Что там приветствовать? Это совершенно чуждый элемент, надо его сторониться.

– Нередко рассказывают: приходит одинокая соседка поговорить. Обычные разговоры о чужих недостатках. И жалко ее...

– Вот. И зачем же в этих делах участвовать? Жалко – денег дай, кофту подари.

– Ей поговорить не с кем.

– А если приходит мужичок, который через каждое слово матом садит, а у нас дети? Ему не с кем поговорить. Ему говорят: «Не ругайся». А он отвечает: «Я так привык». И что? Пусть найдет кого-то другого. Или сказать: «Пойдем в церковь». У нас и так жизнь  короткая, а мы еще будем всякие осуждения выслушивать и так далее. Помочь бабушке за лекарствами сходить, подарить что-то – пожалуйста, это очень хорошо, по-христиански. Но не это «ля-ля»...

– Звонят родственники: «Мы к вам приедем погостить». А они совершенно нецерковные, неверующие. У них свой интерес, и уж они-то точно свой дух привнесут в домашнюю атмосферу.

– Можно ради опыта сделать один раз и посмотреть, что из этого выйдет. И им показать урок: как вы молитесь перед обедом, после еды, как на ночь правило читаете, как отбой бывает для всех детей, что телевизор вы не смотрите и так далее. То есть должно быть все не по их, а как у вас в доме. Захотят они – пожалуйста. Только они должны жить вашей жизнью, а не вы их.

– Если в дом приходит бесцеремонный, достаточно нагловатый человек, как с ним-то быть? Потерпеть его?

– Смотря на сколько пришел: если на небольшое время, можно и потерпеть, ничего в этом такого нет. Как упражнение.

– Его все терпят, ублажают. Он говорит: «Ой, как у вас хорошо! Можно я у вас поживу недельки две?»

– Нельзя. Он вежливо спросил, а мы ему вежливо отвечаем: «Нельзя».

– А он не спрашивает, он говорит: «Я поживу».

– «Нет, нельзя. Мы тебе не разрешаем». И дальше можно объяснить: ты привносишь совершенно другой дух, нашим детям это неполезно; ты, к сожалению, в церковь не ходишь, постов не соблюдаешь.

– У людей самое болезненное – это кого-нибудь не обидеть.

– Это очень правильно, поэтому никого не надо обижать. Но если человек обижается сам? Пришел в чужой монастырь и хочет завести свои порядки. Это он нас обижает, а не мы его. Мы же взашей его не выталкиваем.

– А знаете, что говорят? «Христианами называются, а где ваше гостеприимство?»

– Как? Мы тебя приняли – и достаточно. А жить – это совсем другое дело. Если хочешь, на гостиницу тебе денег дадим.

– Люди порой очень хотят на христианской доброте…

– Люди любят эксплуатировать. Вообще любой журналист все время учит нас: что мы должны, что не должны, как мы должны говорить... Рассказывают нам, как мы всем должны: что должны для государства, что для истеблишмента, должны там, должны здесь, кругом всем должны. Извините... Мы если и должны что-то, то только Господу Богу. Он наш Отец, Он наш кормилец. Меня одна матушка так научила, она была схимница, а прежде того родила одиннадцать детей. Она обращалась к Богу так: «Господи, кормилец Ты наш». Меня это так глубоко трогало, прямо до слез. Я очень в это глубоко проник, что именно Кормилец. Я ни сею, ни жну, а каждый день сыт. Сегодня вообще уже два раза ел. А в мире из трех человек двое сегодня лягут спать голодными. А я уже два раза ел; все Господь дал: постненькое, но очень вкусное и питательное.

Ведущий протоиерей Александр Березовский

Записала Нина Кирсанова