Беседы с батюшкой. Апостолы вчера и сегодня

В петербургской студии нашего телеканала клирик храма святого великомученика Димитрия Солунского в Коломягах протоиерей Александр Рябков.

– Сегодня темой нашей беседы станет апостольство. Мы поговорим о том, кто такие апостолы, каким было апостольство вчера и что представляет сегодня.

Давайте в начале беседы охарактеризуем это очень важное для Церкви наименование – апостольство. Кто такие апостолы, что такое апостольство?

– Наверное, нужно несколько слов сказать о сегодняшнем празднике. Дело в том, что сегодняшняя дата, скорее всего, связана не с одновременной, в один день, мученической кончиной апостолов, а с тем, что в этот день в III веке в Рим были перенесены мощи святых апостолов, – перенесены торжественно, во время богослужения, представлены как реликвия, как великая святыня Римской Церкви. В разных частях Восточной Церкви память апостолов Петра и Павла праздновалась в разные даты, в разные времена года. Мне кажется, любой церковный праздник, который нам предлагается для рассмотрения, который мы имеем в богослужебной жизни, каждый год открывает нам интересные ракурсы и грани.

Сегодня я, как и многие, тоже думал: почему именно эти два апостола? Почему не апостол любви Иоанн Богослов – тот, кто остался у Креста Голгофского со Христом, почему не он один представляет сегодня всех двенадцать апостолов, всех семьдесят апостолов? Почему он не является их представителем в календаре? Я подумал, здесь есть глубокий смысл. Апостол Петр троекратно отрекся, а апостол Павел до своего обращения был гонителем Церкви. Интересно: сегодня Господь в этом празднике дает нам надежду. Разумеется, апостол Иоанн Богослов почитался и почитается, в нашем календаре его день даже выделен красным цветом.

Но представители апостолов – именно Петр и Павел – говорят о том, что Господь милостив, милосерден к нам, грешным. Даже несмотря на троекратное отречение, на то, что человек сопротивлялся проповеди Христа и Его благодати, Господь обращает, принимает их и поставляет их последующую жизнь для будущих поколений христиан именно как пример, образец, как некое лекало для нашей жизни. В первую очередь в надежде. Господь милосердный, Господь спасает, Господь принимает человека через искреннее покаяние. Именно эти два апостола вдохновляют нас, при всех наших ошибках, падениях, несоответствиях и немощах, в том, что Господь может и нас, немощных, принять и направить на путь апостольства.

Апостол – это, разумеется, посланник. Первоначально апостолы не выносили свою проповедь даже за стены Иерусалимского храма. Потом мы видим, что их проповедь происходила не на улицах и площадях, как нам иногда может несколько упрощенно представляться, а в синагоге. Еврейская община в рассеянии, а их собрание – синагога (греч. «собрание», как «экклесия», совместное собрание людей одной веры, в том случае одной национальности). В этих собраниях апостолы несли первые слова о Христе в рассеянии. Уже потом эта проповедь по ряду причин вышла за стены Иерусалимского храма, за стены синагоги к язычникам, к людям другой культуры, веры, других национальностей. Поэтому здесь речь, конечно, идет не о том, чтобы искусственно проповедовать на площадях.

Я часто слышу слова: «Ведь апостол Павел говорил, что вера от слышания». Да, говорил, но в Послании к Римлянам и дальше много интересных слов. Эти слова он дает в контексте библейских ветхозаветных цитат из пророка Исаии. Пророк сказал: «Мы говорим, и не слушают». Эти слова он произносит, потому что не так важно говорение проповеди, как аудитория и готовность аудитории. То есть апостол прекрасно понимал, что просто невозможно пытаться искусственно и насильно обратить неготовую аудиторию, которая не воспринимает твои слова. Поэтому в нашем контексте мы видим сегодня, что проповедь все равно есть.

Часто спрашивают, является ли Россия православной страной. На это мы тоже можем спросить: является ли какая-либо другая страна, например, мусульманской? Мы видим, например, что Турция – страна во многом светская, но там присутствует ислам, а основатель современной Турции Кемаль Ататюрк вообще был антиклерикалом. Движение «Иттихад», которое он возглавлял, было абсолютно нерелигиозно. Поэтому мы говорим в контексте культуры. Православие в России есть, это неотъемлемая часть жизни российского общества, поэтому проповедь здесь не словесная, а культурная – она присутствует в литературе, искусстве, даже в кино и музыке.

Что касается апостолата, апостольства, то мы понимаем, что на апостолах история Церкви не прекратилась. У нас в календаре даже кроме апостолов есть равноапостольные – великий император Константин Великий, его мать царица Елена, равноапостольный князь Владимир, его бабка Ольга (в крещении Елена). Мы можем подумать: ну какими же апостолами были цари? Принял он христианство по разным причинам, сделал цивилизационный выбор, как мы сегодня говорим, но этот выбор царя был не очень-то прост! Ведь царь, князь, император сопротивлялся своему окружению, поэтому он в полной мере равноапостольный, он так же рисковал, как апостолы. А было очень много примеров дворцовых переворотов; в истории Церкви были примеры, когда какой-то князь принимал христианство, затем случался дворцовый переворот и христианство запрещалось. Даже светские исследователи истории Руси говорят о трех крещениях Руси: Фотиево, или Аскольдово, крещение; крещение святой Ольги, которая тоже принесла христианство на Русь; крещение князя Владимира.

Есть пример и другого равноапостольного – царя Бориса Болгарского. Мы тоже видим разные причины. Здесь очень важная причина вот какая: тогдашняя средневековая Болгария составлялась из разных народов. Славяне, пришедшие на Балканы, и пришедшие туда после них кочевые булгарские племена имели разные культуры: у кочевников астральное язычество, у славян – земледельческое язычество. Пешие воины-славяне и конные воины-булгары, кочевники, по-настоящему слились в единую нацию благодаря христианству. Христианство на Руси тоже объединило разные славянские племена в единое государство. То есть здесь мы, конечно, видим плоды и цивилизационные, культурные, общественные, и политические. Но они не так важны.

Самые главные для нас равноапостольные – святые Кирилл и Мефодий. Их миссия, направленная на Великую Моравию, тоже пришла не на пустое место. Например, кочевники-булгары в свое время могли познакомиться с христианством еще в приазовских степях. Многие сегодня нам неизвестные миссионеры, тоже равноапостольные, приходили в приазовские и прикаспийские степи к гуннам и проповедовали о христианстве. Например, священник Кардост, о котором мы практически ничего не знаем – только то, что он пришел из кавказской Албании или из Сирии и нес христианство гуннам, кочевавшим в приазовских, прикаспийских степях. Тогда знакомство с христианством получили разные кочевые народы, которые проходили сквозь это большое пространство.

Сегодня Моравия – это маленькая часть Чехии, а раньше Великая Моравия была огромной славянской империей в Центральной Европе, обнимавшей собой территории сегодняшней Польши, Восточной Германии, Австрии, Венгрии, части Румынии, части Хорватии и Словении, Чехии, Словакии. Святые равноапостольные Кирилл и Мефодий, пришедшие в Великую Моравию, принесли туда византийское христианство. Но до них славяне (и не только славяне), жившие на территории Центральной Европы, познакомились с христианством благодаря интереснейшему феномену миссии ирландских миссионеров. Еще до слияния Ирландской Церкви с латинским Римом восточное христианство, во многом привнесенное на Запад Кассианом Римлянином, процвело через святого Патрика и других ирландских монахов. Именно они впитали в себя скорее восточную сирийскую традицию монашества, которую и пронесли. Об этом очень интересно писал Лев Карсавин: для них самой главной задачей было, придя к каким-либо язычникам (славяне или германцы, баварцы, другие народы Европы), сначала поселиться в их среде, изучить полностью их язык, а потом уже проповедовать. Интереснейшее явление европейской истории.

Известный патролог Алексей Сидоров проводит в своем труде «Восточное монашество» интересную параллель: у сирийских монахов кроме столпничества и отшельничества была интересная черта их иночества – миссионерство. Какие пути были пройдены ими? Вплоть до западного побережья Индии, до Индостана. Сегодня Малабарская Церковь или другие Церкви в Индии, древние Церкви не только имеют основание, но и подкрепляют свое основание именем апостола Фомы. Но в первую очередь, конечно, очень глубока их связь со средневековой Сирией. Именно из сирийского православия, от сирийских монахов в те далекие времена индийцы получили христианство.

И вот святые Кирилл и Мефодий принесли христианство. Опять же, принесли огромное культурное богатство, письменность, тогда еще глаголическую (потом глаголическая письменность, может быть, ушла в сторону). Я читал интересную статью советской исследовательницы Е. Э. Гранстрем о том, что за знаки были в глаголической письменности. Это была византийская скоропись. Как в стенографии, эти значки вбирали в себя многие понятия: юридические, химические, медицинские; понятия не только юриспруденции, но и филологические. То есть славянам принесли не просто византийскую, а именно римскую культуру, потому что тогда никто про греков не говорил, что они византийцы – они были римляне, ромеи. Славянам была принесена настоящая, подлинная ромейская, римская культура. Вместе с ней были принесены литературные памятники – не только евангельские, библейские тексты, но и памятники юриспруденции, то, что потом легло в основу Судебников у разных славянских народов – чехов, моравов, киевских славян.

Таким образом, с этой миссией славянам была принесена филологическая наука, естественные науки, юридические науки. Сегодня мы смотрим на этот труд, на эти великие деяния и понимаем, какое культурное значение имеет апостольство равноапостольных просветителей. Конечно, это труд, огромные территории покрывали они своими ногами! «Как прекрасны ноги благовествующих мир!» – писал апостол Павел. Конечно, мы удивляемся: не имея никакого транспорта, люди из Средиземноморья приходили или далеко на север, к славянским племенам, или далеко на восток, к племенам индийским.

Сегодня это для нас удивительно. Когда ирландские миссионеры пересекали, по сути дела, океан, чтобы прийти на Европейский континент и нести там христианство, очень многие гибли в волнах северных морей. При этом черта ирландского монашества в том, что даже гибель в этом путешествии считалась мученичеством. Даже не прикоснувшись к этим диким язычникам, погибнув в морских волнах, они считались претерпевшими за Христа. Конечно, здесь мы видим самую главную черту – подвиг, подвижничество. Что у апостолов, учеников Христа, что у равноапостольных – монахов, миссионеров, подвижников.

Разумеется, самым главным, важным был подвиг… Не слава своя, часто ведь они даже не оставляли своих имен. Если даже говорить о святых Кирилле и Мефодии и их предшественниках в Восточной Европе. Можно найти имя, например, ирландского монаха Вергилия. Нужно открыть много страниц, чтобы увидеть эти имена. Они не заботились о том, чтобы оставить свои имена в истории. Тем более, как могут считать историки, на славян, если говорить о них, повлияли очень разные апостолы и равноапостольные. Некоторые наши дореволюционные историки даже говорили, что славянам вполне мог проповедовать апостол Павел, потому что он был в Македонии. Но славяне пришли в Македонию, на Балканы, к сожалению, в V веке. Хотя можно согласиться с тем, что славянам мог проповедовать, например, Амвросий Медиоланский. Его Миланская епархия обнимала собой Иллирик – это территория ныне уже несуществующей Югославии. Это города Сингидун (сегодня Белград), Сремска-Митровица в Сербии, Ниш (имевший название Наис). Между прочим, в городе Ниш родился святой равноапостольный Константин Великий. Вот переплетение исторических фактов.

Так вот, славяне, пришедшие в V веке вместе с аварами на территорию Иллирика и Балкан, вполне возможно, вторгшиеся довольно трагично для христианской Церкви тех времен, могли познакомиться с христианством впервые в епархии Амвросия Медиоланского. Эти города – Белград (Сингидун), Сремска-Митровица, Ниш, София (тогда Сердика), сегодня славянские, тогда были очень важными церковными кафедральными центрами Римской Церкви, Церкви христианской, первоначальной, первоапостольской. В Сердике проходил как раз очень важный антиарианский Собор. Мне посчастливилось быть в Софии. Антиарианский Собор проходил в храме Святой Софии. Этот храм существует до сих пор, он находится недалеко от собора Святого Александра Невского. В величественном здании этого храма заседали святые отцы и отстаивали православную веру от арианства.

Мы видим это подвижничество: наши предки, славяне, действительно были людьми, которым нужно было донести христианство даже не словом, а в первую очередь своим поведением. В житии святых Кирилла и Мефодия есть интересный факт. Кирилл одно время пребывал в Крыму. Может быть, тогда он еще не сталкивался там со славянами, но столкнулся с венграми, которые туда уже пришли. Они не причинили ему никакого зла, потому что увидели его молящимся. Язычники увидели миссионера не говорящим, а молящимся, и потому не тронули его! Так говорит житие. Из жития нам дается направление, вектор: часто не слова, а наша жизнь увлекает тех, на кого мы направляем свою проповедь. Хотя, разумеется, у апостола Павла есть слова: «Мне неважно, кто как проповедует – искренне или неискренне. Главное, что проповедует». То есть апостол Павел в любой проповеди видит, любит человек Христа по-настоящему или нет. Но до конца действенная проповедь получается именно из любви к Христу. Когда она есть, тогда человек может зажечь другого человека, потому что он проповедует не теорию, а практику жизни. Это очень важно.

Далее. Вот были апостолы, были равноапостольные. А что дальше? У известного церковного писателя Сергея Иосифовича Фуделя большое литературное наследие, он творил, по сути дела, в стол, не надеясь, что когда-нибудь его книги будут опубликованы. Писатель очень много просидел в лагерях, был в ссылке, потом жил в ближайшем Подмосковье и писал. Что-то он писал для «Журнала Московской Патриархии», делал какие-то переводы. Но он не надеялся, что то основное, что он писал о христианстве – «Записки о Литургии и Церкви», – будет когда-то опубликовано. У него есть исключительная, на мой взгляд, вещь – книга «Путь отцов». Она поразила меня тем, что на протяжении практически всей книги человек, который писал ее (понятно, что писал из сердца, из души), часто ведет с современниками диалог.

Как нам кажется, Церковь была в сложном времени, в сложной эпохе, были гонения, неприятие православия государством. И даже тогда он зафиксировал некоторые настроения людей (околоцерковных, или церковных, или людей, входящих в Церковь в трудные, тяжелые времена советского периода). В книге часто прорываются диалоги автора из внешней жизни. Он пишет: «Сегодня часто говорят: ну хорошо, есть пост, молитва, воздержание, но зачем же зарывать себя в землю?» Так Сергей Иосифович заостряет: тогда были люди, которые не принимали это. Дальше он говорит: «Да все то, что мы сегодня имеем у отцов добротолюбия, – все это основано на апостолах!»

Давайте вспомним слова самых главных сегодняшних апостолов Петра и Павла. Апостол Петр в Первом послании, в четвертой, кажется, главе, говорит: «Страдающий плотью не грешит», то есть учение о посте, об аскезе, как утверждает С. И. Фудель, основано на апостолах. То же самое Сергей Иосифович говорит, основываясь на посланиях апостола Павла: нет никакого надуманного торжества человека, христианина. Апостол пишет, может быть, не о себе, а о людях, которых он понимает, дает нам эту очень трагическую антропологию: «доброе, что хочу, не делаю, а злое, что не хочу, делаю, во мне закон смерти, закон греха, что мне делать с этим телом смерти?» То есть аскеза построена на здравом, трезвом отношении к своему телу, которое есть храм Святого Духа, но при этом является иногда даже нашим соперником. То есть продолжение дела апостолов и первохристианства, первоапостольское христианство прорывается к нам сегодня в том числе и через труды и книги святых отцов, преподобных отшельников, молитвенников, которых мы сегодня уже помянули. Часто для них миссия была одним из служений. Это не только отшельничество, столпничество, не только юродство, но часто еще и проповедь, миссионерство, которое в себя включало и отшельничество, и воздержание, и в том числе юродство. Об этом четко говорит апостол Павел: мы «буи» для мира, сумасшедшие для мира. Здесь тоже проявляется это сумасшествие для мира, это тоже наше апостольство.

Как же нам сегодня вести себя в апостольстве? У апостола Павла мы видим слова: «Я был для всех всем». И мы соглашаемся с ним, что надо говорить с людьми на их языке. Но апостол говорит не о том, что надо подстраиваться под людей, под их мир. Он не говорит: ну да, понимаю, что у вас тут пост, молитва, воздержание, борьба со страстями; сегодня вам это не подходит, давайте тогда мы об этом не будем сегодня говорить… Нет! Апостол говорит об этом. Поэтому мы видим, что говорение на понятном языке не значит игра на понижение, не значит перечеркивание своего мировоззрения, принятие мировоззрения того, кого ты хочешь обратить в веру. Мы, кажется, заблуждаемся, считая, что если мы в чем-то согласимся (иногда даже в очень важных вещах) с тем, кого обращаем, то мы его обратим. А куда обратим? В христианство ли? Поэтому говорение на понятном языке не является и никогда не должно быть игрой на понижение, никогда не было игрой на упрощение и упрощенчество проповеди.

Мы не верим в предопределение, но при этом понимаем, что вера – это дар Божий. Даже апостолы, память которых мы сегодня празднуем, – два абсолютно разных человека. Один был готов к проповеди и получил ее, другой не то что не был готов – он ее не принимал, но тоже получил. Удивительные вещи. Один западный церковный писатель (может быть, Средневековье даже ближе к нам в какой-то мере) Майстер Экхарт пишет, что благодать – это жар, как жар в печи. Он одинаков. Но материал, из которого печется хлеб, разный. Ржаная мука, пшеничная, ячменная – хлеб получается разный, но жар-то одинаковый. Мы видим, что и апостолы, и люди, которых мы сегодня обращаем, получают разную почесть разного звания, у них разное служение. Благодать одна, но материал, который обрабатывается благодатью, разный. Самое-то важное как раз в том, чтобы мы полюбили Христа душой, чтобы для нас это было важно.

Сегодня же часто случается, что, говоря об апостольстве, христиане (и православные христиане), как тогда, во времена, когда жил Сергей Фудель (для меня это странно, потому что те времена, кажется, были временами испытаний), могут говорить: да, христианство – хорошо, но зачем себя зарывать в землю? Пост, молитва – это святые. И опять интересная вещь: именно святые обращают нас. Мы читаем жития святых и иногда относимся к ним слишком легендарно – это легенда. Часто мы, богословы, закончившие богословские учебные заведения, говорим: это агиографический язык. «Святой жил в дупле» – наверное, мы должны это вот так расшифровать…

В этом году в Свято-Тихоновском университете вышла интереснейшая книга – «Записки пустынножителя». По сути дела, она о святых нашего времени, отшельниках ХХ века. Когда все наше общество строило коммунизм ударными темпами, они в горах Кавказа в 50–80-е годы вели монашескую жизнь. В том числе были подвижники, которые жили в дупле дерева! Нам кажется: хорошо, в дупле и в дупле, а что тут для нас-то важного? Православный человек или кто-то скажет сегодня: ну может быть, с головой что-то у человека… Другой, более благочестивый, скажет: он так себе зарабатывал вечную жизнь. Но тема смерти при всей важности ее в монашеской аскезе – не самая важная! Важна не тема смерти, а тема жизни. Потому-то он жил, и эта жизнь в аскезе – встреча со Христом.

Человек многое отсекает, от многого телесного, плотского, вещественного избавляется не потому, что считает, что за это ему что-то воздастся потом, а потому, что высвобождает место для входящего в него полностью Христа. Вот это про апостольство. Сегодня христианин – тоже апостол, но в чем его апостольство? Вспоминаем опять нашего главного монаха и отшельника, который много дней и ночей молился на камне, – святого Серафима Саровского. «Спасись сам, и вокруг тебя спасутся тысячи». То есть максимально освободи в душе, в сердце место для властно входящего в тебя Христа – и тогда Христос будет действовать тобой. Но если ты еще пока балансируешь: хочу быть и с миром, и с Тобой, не отказываюсь, но… Сидеть на двух стульях невозможно. Это к тому, что материал разный. Мы можем быть разным хлебом – пшеничным, ячменным, ржаным. Конечно, надо здраво ощущать, какой подвиг ты можешь взять, но подвиг должен быть.

Сергей Иосифович Фудель в своей книге «Путь отцов» говорит о том, что христианская жизнь без подвига невозможна. Что же такое подвиг? Подвиг апостолов, наш современный подвиг? Освящение. Человек должен себя освятить. Мы даже не говорим великое слово «обожение» – освящение. Освятить свое сознание. Освящением сознания освящаются помыслы, мысли. Освящение сердца – это освящение чувств, желаний. Через освящение сознания и своих духовных очей, сердца, чувств мы стремимся к тому, чтобы наша человеческая воля сопряглась, соединилась с волей Божией. Тогда будет апостольство. Ведь что я могу сказать сегодня людям, куда могу их повести? В теорию? А вера – это не теория. Вера – это практика жизни.

Важнейший компонент веры – во-первых, любовь. Бескорыстная сыновняя любовь к Отцу Небесному. Что любовь в мирском плане? Я кого-то возлюбил, было чувство влюбленности, мы его знаем, есть чувство любви, чувство между мужем и женой, чувство к детям. Если мы не имеем рядом какого-то человека, если этого человека судьба от нас отнимет, нам будет тяжело и больно. Такие ли чувства мы испытываем к Богу? Мы же часто легко от Него отказываемся и даже иногда в какой-то мере говорим своим поступком: выйди ненадолго от меня, выйди, Христос, я Тебя люблю, но Ты побудь в сторонке…

Любовь к вещам или к какому-то греховному состоянию тоже нам знакома. Мы понимаем, что если человек возлюбил что-либо, тем более какое-то страстное состояние, он многое превозможет, но испытает это страстное состояние, если связал свое блаженство с ним. Есть ли такое же чувство у нас к благодати и ощущение, что моя жизнь без благодати не полна, что ради нее, ради того, чтобы благодать пришла в меня и во мне сохранилась, я готов от многого отказаться? Нет. Вот мы говорим об апостольстве. Сегодня от нас даже не требуется, чтобы мы отказались от чего-то. У меня были такие случаи. Человек, вроде как православный, говорит: «Что Вы говорите, борьба со страстями, борьба с похотью? Похоть и страсти – неотъемлемая часть супружеской жизни». Как может человек, называющий себя христианином, такое сказать?! Даже о браке, а уж тем более если брак христианский.

Вера, любовь… Любовь к Богу, понимание неполноты своей жизни без Бога и без Его благодати. Вера еще как благодарность. Непрестанно молитесь, за все благодарите, всегда радуйтесь. Наоборот: всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, за все благодарите. Я сказал и так, и так, но все дело в том, что мы «выдираем» слова. Сказано: «Всегда радуйтесь» – будем искусственно радоваться. Не получится искусственно радоваться. Если нет непрестанной молитвы, непрестанного благодарения, не получится всегда радоваться! Придется постоянно искать радости, постоянно искать какие-то вещи, которые меня сиюминутно, моментно обрадуют. Это постоянные качели туда-сюда: обрадовался, потом разочарование, оскомина, горькое послевкусие – и снова ищем, чем себя телесно, вещественно обрадовать.

То есть апостольство – только из жизни, когда Христос вошел в человека или, по крайней мере, когда человек понял, что без Христа его жизнь неполноценна. Апостол Павел говорит: «Горе мне, если я не благовествую!» Но что я буду благовествовать, если сегодня Христос в меня не вошел, если сегодня я открыл Ему дверь и сказал: уходи отсюда, пока не надо, я в воскресенье пойду в церковь, тогда Тебя и позову. Что я могу тогда сказать человеку? Кого я могу привести в Церковь, если Христа, бывает, на время вывожу из себя и говорю Ему: мы с Тобой потом встретимся? А если бы супруги так друг другу говорили? Хотя к этому тоже сейчас все идет. «Давай расстанемся на время». Бывает и такое.

Благодарение. Откуда оно рождается? Человек смотрит: Творец, творение. Помните, у Соловьева: «Милый друг, иль ты не видишь, что все видимое нами только отблеск, только тени от незримого очами?» Творение заставляет нас благодарить. А уж воплощение, боговоплощение (Бог стал Человеком, чтобы человек обожился), смерть Бога на кресте, сошествие во ад, о чем как раз в первую очередь написал апостол Петр, воскресение – все это заставляет благодарить. На второй план уходят житейские вещи, потому что Бог уже все сделал для меня. Большего я не то что требовать, упаси Господь, – ждать больше ничего от Него не могу, Он все сделал.

Кроме благодарения, разумеется, есть такая, нами часто непонимаемая вещь, как страх Божий. Мы сразу можем говорить о страхе наказания, хотя в какой-то момент, в начале пути, он должен быть. Хотя мы остаемся на этом уровне постоянно, но он нас никогда не спасал от греха. Благоговейный трепет – вот первая важная ступень страха Божьего. А другая важная ступень – конечно же, страх потерять ту благодать, которая нам дается. Но опыт богооставленности, о котором очень много писал Силуан Афонский, – это тоже опыт смирения. Потому что опыт торжества часто вводит нас в заблуждение. Мы торжествуем, мы христиане, а потом видим, что плодов-то нет. Богом как раз посылается опыт богооставленности, чтобы мы вернулись к апостольству в полной мере.

Господь сказал апостолу Павлу, а он Его слова зафиксировал: «Сила Моя в немощи твоей совершается». Осознание своей немощи, своей бедности позволяет Богу войти в нас, освобождает это место в душе. Тогда Он начинает там действовать. Поэтому, конечно же, стоит задача освящения себя, сердца, сознания, воли, стяжания веры как любви к Богу, к благодати, как благодарности, как страха Божьего, то есть нужна постоянная защита своей души, своей личности от духовных потерь. Здесь опять же непрестанная молитва – то, что мы не понимаем. Ведь мы видим, что апостолы дали нам в первую очередь опыт молитвы. Об этом говорит апостол Павел: «Непрестанно молитесь».

Здесь нас иногда подстерегает небольшая ошибка. Люди правильно понимают, что под непрестанной молитвой понимается молитва Иисусова. Но молитва Иисусова нами должна пониматься в контексте монашеской жизни – нерассеянной, в отшельничестве или монастыре. Здесь есть некая система, которую мы в полной мере воплотить не можем, поэтому у нас в какой-то мере своя, ситуативная, молитва Иисусова. По крайней мере, мне кажется, мы всегда должны практиковать ее.

Как это звучит ситуативно? «Господи, помоги, Господи, поддержи, видишь во мне смятение. Господи, укрепи, видишь отсутствие телесных или духовных сил». Видно это даже в апостольстве. Чувствуешь отсутствие правильных мыслей, слов – «Господи, вразуми, Господи, наставь, поддержи, укрепи, направь, дай сил!» Это хорошо проявилось в молитве святого Иоанна Кронштадтского: «Имя Тебе мир – дай мне мир, имя Тебе любовь – войди в меня как любовь, дай мне любви!» Тишина, покой. «Начальник тишины Христос, войди в меня Своей тишиной». Вот этот опыт жизни во Христе и есть то, чем мы можем поделиться. Снова повторим слова апостола Павла: «Горе мне, если я не благовествую!» Но о чем я могу благовествовать? Заученные фразы? Цитаты? Теорию? Только жизнь. Даже так немощно, как, может быть, она есть в тебе, но она должна быть. Не торжествуй.

Еще такой момент. Перенесем на апостола те слова, которые были сказаны о святом Иоанне Предтече: «друг Жениха». Апостол и христианин, если мы говорим об апостолате и апостольстве даже мирян, – это друзья Жениха. Мы друзья Христа. Не собой мы заслоняем Христа для человека, пришедшего в храм, а, наоборот, мимо себя или даже сквозь себя; в какой-то мере готовы даже быть мостиком, лечь под ноги, чтобы он прошел ко Христу. А не так: «Христос там, а я здесь, тебе дальше идти не надо, почитай меня». Разве таких проблем не случается в Церкви? Случаются. Это серьезная проблема, когда вместо того, чтобы быть другом Жениха, человек сам себя обожествляет.

Об этом говорит Евангелие: «Горе тому слепцу, который сам слепой и ведет других слепцов». Мы все пасомые у Христа. И когда человека переполняет этот опыт пришествия Христа, благодати в его душу, сердце, конечно же, он желает им поделиться, потому что видит страдающее творение. Это в первую очередь человек. Он видит своих братьев, своих близких, которые страдают. Тогда у него прорывается это апостольство, он хочет поделиться с ними, хочет показать им, что не в вещах, не в радости этого мира радость, а во Христе, в присутствии благодати.

Опять же, вспомним слова апостола Павла: «К свободе призваны вы, братья». Мы говорим о свободе. То, о чем мы читаем в житиях или патериках, в книгах о сегодняшних подвижниках, – на самом деле высвобождение от всего тленного места в душе для Христа, это и есть обретение свободы. Люди не зарабатывали себе место в Царствии Небесном после смерти, а именно обретали глубокую нравственную, духовную свободу. Эта свобода так радовала их, что они не стремились больше ни к чему.

Что такое свобода для большинства людей? Свобода делать все, что хочу, вседозволенность. Это понимание свободы все равно сегодня есть, потому что с эпохи Возрождения человек в какой-то мере стал центром мироздания, Вселенной. Мир стал не христоцентричен, а антропоцентричен. Было провозглашено: человек – мера всех вещей и что естественно, то не безобразно. Вроде бы мы сегодня тоже повторяем эту фразу. «Что естественно, то не безобразно, что вы привязались со своей борьбой со страстями?» Мне такое часто говорят.

Мы понимаем: если раньше естественное было небезобразно, то теперь уже противоестественное тоже небезобразно. Мир вещает уже об этом, проповедует это. Конечно, мы понимаем, что на поводу у этого идти нельзя ни в коем случае. Если проповедь о христианской свободе до сих пор еще не понимается, то многими она понимается – всеми, кто уже вкусил свободу – как вседозволенность. Люди в наш век зависимостей поняли, насколько огромную несвободу порождает вседозволенность. Потому проповедь христианская – проповедь не теории, не догматики, а христианской свободы от страстей. Сегодня многие могут ее понять. И не надо расстраиваться, что кто-то ее не понимает, кто-то на нас злится. Придет время и для этого человека. Вся мнимая свобода вседозволенности будет дезавуирована, и он это поймет.

Разумеется, проповедь христианской свободы должна быть серьезной, важной, здесь нельзя играть на понижение. Нельзя идти на попятную, говорить: да-да, пост монахи выдумали. Это я опять повторяю слова Сергея Иосифовича Фуделя. Он говорит: «Мысль о том, что всю аскезу придумали монахи, – ложная мысль. Все это пришло к нам от апостолов, и первоапостольское христианство может сегодня пониматься нами не только лишь в археологических реконструкциях». Фудель употребляет очень болезненное слово: «Первохристианство сегодня, к которому мы интуитивно и необходимо стремимся, проявляется не в надуманных археологических реконструкциях в стиле живоцерковников, а только лишь в пути отцов, в учении отцов добротолюбия». Каким словом припечатал! «Живоцерковники». Отсылает нас к трагическим временам 1920-х годов. При этом Фудель – далеко не обскурант, не старообрядец. Конечно, мы видим здесь, что апостольская проповедь жива, она есть, она жизненна, но она проявляется именно в жизни, тогда она жизненна.

– Спасибо Вам за беседу! У нас была сегодня очень большая география, мы путешествовали вместе с Вами по апостольским местам и по местам преемников апостолов. Был нарисован очень емкий образ апостола, который не меняется с течением времени.

Что бы Вы хотели пожелать нашим телезрителям в рамках сегодняшней встречи?

– Дорогие, хочу пожелать и себе, и всем вам, чтобы мы по-настоящему вкусили радость о Христе Иисусе, по-настоящему ощутили радость вхождения в нас благодати, которая согревает, светит, питает душу человека. Тогда нам будет чем поделиться с нашими близкими людьми. Тогда не слова, а даже глаза наши будут говорить. Это тоже было у апостолов и святых – говорили не их слова, не их язык, а их глаза. В первую очередь это, конечно, важно для каждого из нас – вхождение в нас благодати, любви Божией, веры и верности, доверия и уверенности. Это не только скрашивает нашу жизнь, а полностью ее обновляет и преображает. Всем вам этого и желаю!

– Благодарю Вас! У меня были составлены вопросы на сегодняшнюю передачу, но удивительным образом Вы сегодня очень интересно на них ответили.

 

Ведущий Михаил Проходцев
Записала Маргарита Попова