Беседы с батюшкой. Ответы на вопросы

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает игумен Алексий (Вылажанин), настоятель храма святых первоверховных апостолов Петра и Павла в Лефортове.

– Первый вопрос: «Разрешите, пожалуйста, противоречие. По словам преподобного Серафима Саровского, цель христианина – стяжать дух мирен, жить в любви, в мире со всеми. Как это совмещается с тем, что Христос принес “не мир, но меч”?»

– Господь в Своей земной проповеди имеет в виду тот меч, который рассекает, обличает грех, борется со грехом. Ангелы при рождении Христа пели: «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человецех благоволение», то есть человек примирился с Богом. Господь дает ему возможность этого примирения через Свое рождение и крестные страдания, а дальше идет борьба самого человека. А преподобный Серафим не зря сказал: «Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся», то есть не только ты сам, но и окружающие тебя люди будут спасаться, видя тот мирный дух, который проповедовал Христос.

– То есть меч не относится к людям?

– Нет, это не война, не ссоры, не раздоры. Безусловно, где-то есть и противостояние между людьми, когда «отец отделится от сына, восстанет брат на брата», но само по себе христианство этому не учит. Ведь последняя заповедь, которую Господь оставил своим ученикам на Тайной Вечере, звучит так: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга», а любовь не может приносить горе.

– Следующий вопрос: «Как заповедь о почитании родителей совмещается со словами из Евангелия о том, что “враги человеку домашние его”?»

– Домашние человека, если они неверующие, отвлекают христианина от пути духовного роста, по которому он идет. Наверное, в этом смысле они не являются его единомышленниками, помощниками, но это никак не отражается на почитании родителей. Мы знаем, что в первые века нашей эры были очень сильные гонения на христиан, но Церковь никогда не призывала к восстанию, так как Священное Писание учит, что всякая власть от Бога. Каждый народ достоин того правительства, которое у него есть. Так и в семье. Родители дают человеку жизнь, и, какими бы они ни были, плохими или хорошими, это те люди, благодаря которым мы появились на свет. Конечно, мы должны проявлять к ним уважение, оно должно заключаться в нашей заботе о них, особенно в то время, когда они становятся немощными. В детстве мы должны проявлять послушание своим родителям, а когда вырастаем, мы вправе сами определять, что такое добро и что такое зло. Тому хорошему, что в них есть, мы должны подражать, а видя что-то негативное, мы должны исправлять это в себе, чтобы в нашей жизни этого не было.

– Есть ли какие-то ценности, которые стоят выше почитания родителей?

– Наша вера. Нельзя поступаться верой. Даже христианские мученики могли многое претерпеть, ко многому относились снисходительно, но когда вопрос касался веры, то они твердо стояли на своих позициях. Поэтому, конечно, в вопросах веры, деле нашего спасения мы должны быть непоколебимы, несмотря на то, кто нас к чему будет понуждать.

– Следующий вопрос: «У преподобного аввы Дорофея есть такая мысль: “Чем ближе люди к Богу, тем ближе друг к другу”, но на деле, к сожалению, я вижу совершенно другое. Человек приходит к вере и становится как бы белой вороной. В семье, на работе идет разделение: православный – неправославный. И даже в православной среде вижу не соединение, а разделение людей: этот либерал, этот ортодокс, и уже возникает отчуждение. Почему так происходит и как это предотвратить?»

– Наверное, проблема в нас самих, ведь слова аввы Дорофея относятся, скорее всего, к православному сообществу людей, которые живут и дышат единой верой и едиными понятиями о Боге и Христе Спасителе. Когда люди вместе, единомышленники, они близки к Богу. Почему мы становимся белой вороной в своей семье? Наверное, не потому, что начинаем ходить в храм, а потому, что на каком-то этапе нашей жизни мы начинаем это делать с очень большой ревностью и как бы с укором: «Я-то это делаю, а вы – не делаете». Также и по отношению к другим людям: мы показываем свою веру, показываем, что мы другие, не такие, как все остальные, поэтому начинаем отдаляться, сами себя обосабливаем, отделяем. Вера никого ни от чего не отделяет, наоборот, учит нас терпимости, любви, только мы должны правильно воспринимать это. Если мы будем «едиными усты, единым сердцем», как и должны это делать, собираться в храме и прославлять Бога, то в этом есть счастье. А если мы не умеем этого делать, тогда надо задуматься, насколько мы являемся христианами.

– Как Вы считаете, стоит ли верующему человеку в обществе неверующих как-то подчеркивать свою принадлежность к православию? Допустим, перекреститься на храм, если человек идет в компании неверующих людей, или помолиться перед едой в обществе, где люди этого не делают? Или стоит себя как-то ограничить, сдержать?

– Не надо себя сдерживать, но и не надо делать ничего искусственного и показного, все должно быть естественно, это должно быть образом жизни. И если вы привыкли к тому, чтобы перекреститься, идя мимо храма, привыкли к молитве и осенению себя крестным знаменем перед трапезой и после нее – этого не надо стесняться, не надо бояться того, что подумают. Другое дело, если мы противопоставляем себя всем окружающим, показываем, какие мы хорошие, и это исходит не из нашего внутреннего состояния.

Быть православным – это не какая-то форма одежды, даже не ношение крестика на груди, а наше внутреннее духовное состояние. И если оно естественное, исходит от души, от сердца, оно и восприниматься будет естественно, не будет вызывать раздражение. А если мы это делаем специально, понимая, что будем раздражать людей, но все равно делаем…Верующий человек никогда так не поступит, он найдет выход в каждой конкретной ситуации. Я не видел таких людей, которых бы смущало, что кто-то идет мимо храма и искренне крестится. А если люди делают это напоказ и вычурно, то очень чувствуется. Всегда и во всем должна быть искренность: во взаимоотношениях, в работе, в послушании. Если ее нет, это сразу ощущается.

– Если человек хочет быть искренним, хочет искренне молиться, но у него нет этого запаса искренности, как ему быть? Допустим, он читает молитву, но чувствует, что она идет не из сердца, как ему «согреть» ее в себе?

– Во-первых, молитва – это сокровенное делание каждого человека, оно не показное. Очень часто считают, что чем больше мы крестимся, тем больше молимся. И когда приходят люди, им говорят: «Давайте помолимся, стойте, молитесь», – то человек начинает махать рукой, как заведенная игрушка. Осенение себя крестным знамением – это не совсем молитва. Молитва – это внутреннее состояние человека.

Как научиться молиться? Я сам себя поймал недавно на такой мысли: иногда нам хочется побыстрее прочитать вечерние или утренние молитвы, и мы начинаем вычитывать их механически, быстро, стальным голосом. Я подумал, что когда идет беседа с человеком и он тебе интересен, или это человек, которого ты любишь и уважаешь, то общение всегда очень содержательно: ты всегда выслушаешь его или найдешь, что сказать. А когда человек тебе неинтересен и хочется от него быстрее отделаться, то и беседа получается сухая и быстрая. Здесь надо задуматься, насколько мы любим Бога, насколько мы хотим с Ним говорить, слышать Его так же, как Он слышит нас. И если мы будем чаще об этом размышлять, тогда наша молитва потихонечку будет меняться.

– Вопрос телезрительницы: «У меня с племянницей вышел спор: она постится и поделилась со мной, какой чистой у нее теперь стала молитва, после того как она перестала есть определенные продукты, советует мне попробовать. Но я сказала, что помимо ограничений в еде нужно еще иметь мир в душе, помириться с некоторыми людьми (я знаю ситуации из ее личной жизни), но она обвинила меня в том, что я хулю Духа Святого, потому что у нее дар от Святого Духа, а я Его хулю. Так ли это?»

– Здесь мы опять возвращаемся к вопросу о том, насколько мы являемся христианами. Во-первых, если мы получили какой-то дар от Бога, в том числе дар молитвы, то не надо о нем трубить всем близким, знакомым. Храните это в своем сердце, и тогда дар будет сохраняться. С другой стороны, когда с нами кто-то поделился, сказал, что пошел путем поста, и, может быть, впервые начал поститься так строго, как никогда раньше не делал, и молитвенное делание стало лучше, то, вместо того чтобы порадоваться за нашего близкого, мы тут же начинаем искать проблему: «Не может у него быть хорошей, чистой, искренней молитвы, потому что он с кем-то из ближних не примирился». Мы видим чужие грехи и не замечаем своих.

В дни Великого поста чаще заглядывайте внутрь себя, старайтесь не видеть грехов окружающих людей, а если их заметили, то загляните в свое сердце: как правило, эти грехи есть и у нас. Чаще читайте Евангелие, там все сказано: «Бревно в своем глазе не видим, сучок в глазе брата своего видим». Если бы Вы порадовались за свою племянницу и сказали: «Слава Богу, что Господь дал тебе такое», может быть, через эту молитву она постепенно пришла бы к покою, который примирит ее с людьми, с которыми у нее какая-то ссора или недопонимание. Кого-то, как апостола Павла, Господь сразу просветил и сделал из гонителя апостолом, а кто-то идет тяжелым духовным путем, шаг за шагом – невозможно сразу все исправить в нашей жизни. Надо уметь радоваться за ближнего, если мы видим, что в его жизни что-то получается. А с другой стороны, когда получаете какую-то благодать от Бога, храните ее в своем сердце, как Дева Мария, Которая каждое услышанное слово (и радостное, и скорбное) слагала в своем сердце, и не никому рассказывала.

– Следующий вопрос: «Одна моя знакомая вернулась из Европы, побывала там на протестантском богослужении. С горящими глазами расхваливала протестантов: вот где настоящая соборность, все сидят на скамеечках, поют всем понятные слова, а у нас все стоят, мучаются усталыми ногами и ничего не понятно, все отделены друг от друга. Мои слова о том, что стояние в храме – это предстояние человека перед Господом, она не воспринимает, впечатление от протестантского богослужения для нее сильнее. Как с ней говорить? Что следовало бы ей ответить? И еще: что же такое соборность? Чем она отличается от соединения людей за столом, на стадионе, на концерте?»

– Что касается Вашей подруги, к сожалению, здесь нет ничего нового. Возьмите XIX – начало XX века: часть нашей русской аристократии, интеллигенции восхищалась всем западным, устройством западной Церкви. Там аскетизм, все не так, как у нас, все по-другому и все лучше… В общем, «нет пророка в своем отечестве».

Протестантские и православные собрания, конечно, разные. Мы ищем стяжания благодати Духа Святого и молитвенного делания. Чем протестантское собрание отличается от различных сборищ? Наверное, ничем. Цель – достичь религиозного экстаза. В православии мы такой задачи перед собой не ставим, мы ставим задачу, чтобы человек открыл душу Богу.

Соборность, наверное, заключается в том, что мы принадлежим к Соборной Апостольской Церкви, в которой с апостольских времен непрерывно сохраняется преемственность благодати через рукоположение епископов. К сожалению, протестанты отпали от нашей соборности. Это церковное понятие; на стадионе и концерте не соборность и даже не религиозный экстаз, а порой бывает сатанинское беснование.

– Вопрос телезрительницы: «Мне наши прихожане дали молитву ко Господу, чтобы просить царя из династии Романовых. В молитвослове нигде такой молитвы нет, мне дали напечатанную. Можно ли мне молиться такой молитвой?»

– В России исторически был царь, и, конечно, мы должны молиться о том, чтобы Господь дал нам доброго, хорошего правителя, верующего, заботящегося о стране, любящего страну. Будет ли это царь или кто-то иной, например президент, мы не знаем, но молиться, конечно, надо. И мы молимся за те власти, которые у нас есть, прося для них помощи Божией, вразумления Божьего в тех делах и поступках, которые они совершают. Ведь это зависит от Промысла Божьего. Надо просить Господа не только о царе, но и о том, чтобы мы были готовы принять его. А то получится так, как со Христом: Он пришел, а народ не был готов принять Его. Господь пошлет царя, а примем ли мы этого царя? Молитесь, просите воли Божией. Будем мы готовы к монархии, будем настоящими православными христианами, тогда, наверное, сможем и царя принять. А сегодня надо жить по Евангелию, жить по своей совести, и Господь все управит своим чередом. А эту молитву я не знаю, не встречал. Поэтому посоветуйтесь с духовником или священником, который рядом, покажите ему эту молитву, и он даст Вам совет.

– Следующий вопрос: «Что такое гнев напрасный и не напрасный? Слышала о том, что возможно гневаться без гнева».

– Во-первых, гнев – это, конечно, грех. Рассуждая человеческим языком, что такое напрасный и не напрасный гнев, можно сказать так: кричи не кричи, а если воз и ныне там – это напрасный гнев, а когда ты наорал на кого-то и что-то сдвинулось – это не напрасный гнев. Но в любом случае это грех, потому что мы вводим окружающих людей в соблазн и искушение. Не должно быть гнева, не должно быть неправедного наказания.

Есть понятие «праведный гнев». Это может быть только праведный гнев Божий, и Он его не так часто проявляет по отношению к нам. Если бы мы за наши грехи постоянно испытывали праведный гнев Божий, то, наверное, нам было бы очень сложно в этой жизни, а Господь наш – милостивый и любящий. Поэтому, когда решите на кого-то накричать, подумайте прежде всего о том, что было бы с нами, если бы Господь в этой ситуации гневался на нас. Если Господь к нам милостив, то и мы должны быть милостивы к окружающим нас людям. Не всегда получается, иногда гневаемся, но гнев – плохой советчик.

– Когда Христос выгнал торговцев из храма, это не был гнев?

– Это все-таки не был гнев, это было вразумление и пример того, как должно быть: храм – дом молитвы. Гнев Божий был, когда Он испепелил Содом и Гоморру, когда был потоп. Но Господь дал и радугу как надежду и завет, что даже в гневе Он не будет теперь истреблять человечество. Вразумлять – да. Господь не гневается и не наказывает, Господь вразумляет нас, а чувствуем мы это вразумление или не чувствуем, зависит от нас. Надо благодарить Господа, что Он такой милосердный, гнев Его да минует нас.

– А имеет ли право начальник повышать голос на своих подчиненных в интересах общего дела, за которое он радеет?

– Наверное, мы не имеем права этого делать, но мы все остаемся людьми, и, к сожалению, иногда такое случается. Если бы все подчиненные были идеальными, то и все начальники были бы идеальными, если бы подчиненные исполняли свои обязанности с усердием, трепетом и любовью, то и начальники были бы соответствующие. Нерадивым подчиненным Господь дает крикливых начальников, и хорошо, если этот крик имеет какое-то воздействие, а то ведь чаще бывает так: кричи не кричи, а воз и ныне там. Иногда гневаемся от своего бессилия, ругаемся, потому что исправить какую-то ситуацию мы не можем, а попустительствовать тоже не хочется. Конечно, гнев, крик ничего не дают: прежде всего имеет значение личный пример начальника в его отношении к работе и соответствующий подбор кадров – кадры решают все.

– Вопрос телезрителя: «Вы сегодня сказали: заглянуть в свое сердце. “Заглянуть в сердце”, “очистить сердце” – эти выражения часто употребляются. А я прочитал у Феофана Затворника такую мысль: “Сердцем распоряжаться никто не властен. Оно живет особою жизнью. Само по себе радуется, само по себе печалится…   Только Владыка всяческих, все содержащий в деснице Своей, властен входить в него и влагать в него чувства…” Значит, мы в принципе не властны над своим сердцем?»

– Здесь речь идет, скорее всего, не о сердце, а о душе. Потому что если смотреть с биологической точки зрения, то сердце – это мышца, которая наполняется кровью, оно не может чувствовать и переживать, оно может болеть от недостатка или избытка пульсации. Но когда мы говорим о сердце, мы больше подразумеваем духовную составляющую: «сердце печалится», «сердце скорбит»…

Конечно, все в руках Божиих, но нам Господь дал свободную волю, и мы ею пользуемся. Поэтому мы сопереживаем, плачем, скорбим, а иногда радуемся. «Заглянуть внутрь сердца» – это значит посмотреть на свою жизнь: как мы живем, какие поступки совершаем, что нам нужно исправить в своей жизни. Господь указывает нам правильные пути, а вот идем мы по ним или нет, уже зависит от нас.

– Следующий вопрос: «После Причастия хочется подольше сохранить тишину: ни с кем не вступать в разговоры, побыть в одиночестве. Но, как назло, появляются неотложные и даже полезные дела. Что важнее в этом случае: помочь человеку или сохранить то особое состояние, которое, к сожалению, растрачивается в делах?»

– Гармонично сочетать в себе и то, и другое: и человеку помочь, и сохранить в себе то чувство благодати, которую ты только что получил. Не надо быть фарисеем в этом вопросе: я получил благодать, и больше меня ничего не должно касаться в этот момент, я хочу благодать сохранить в себе. Но если чья-то жизнь в опасности? Мы должны спокойно закрыть на все глаза и сказать: я причастился, меня это не касается, я храню свою благодать в молчании и уединении? Мы и причащаемся для того, чтобы иметь в себе сострадание, сочувствие и любовь к Богу и окружающим. Ведь Христос пришел в мир служить людям, а не быть властителем; так и мы, соединяясь со Христом, должны научаться служить окружающим людям.

– Следующий вопрос: «Что мне делать с девятилетним сыном? Врет постоянно и во всех вопросах, ворует вещи и деньги. Воспитываю, говорю, ругаю, даже ремень использовала по совету священника. Чем больше применяю ремень, тем хуже, ничего не помогает. В церковь ходит с рождения, причащается каждое воскресенье тоже с рождения, помогает батюшке на службе. Сегодня был на исповеди и причастился, а сам обманул меня и батюшку на исповеди, что не крал тысячу рублей, а сам украл и был пойман. Я в тупике, не знаю, что делать, помогите».

– Во-первых, посмотрите на себя, насколько Вы честны и откровенны с сыном в отношении веры, своей жизни и в отношении к нему самому. Ребенок, как губка, все в себя впитывает. Может быть, эти беды происходят от недостатка любви, пытайтесь разговаривать с ребенком, молиться о нем, чтобы Господь его вразумил. Дайте ему понять, что та теплота и любовь, которая есть в сердце по отношению к нему, – это не слабость, которую мы проявляем, а действительно искренняя, жертвенная любовь. Если в его жизни происходит что-то плохое, для нас это очень тяжело и больно.

Девять лет – тот возраст, когда еще можно попытаться объяснить это ребеночку, а когда он закоренеет в своем грехе, станет чуть старше, тогда это будет сложнее сделать. Беседуйте с ним о его отношении к Церкви: в храм ходить приучили, но не смогли объяснить, для чего он это делает. Зачем он ходит в храм? Для того, чтобы лукавить? Тогда, получается, мы не объяснили ему, что обмануть Бога невозможно, можно обмануть только себя. Любит ли он Бога, верит ли в Него или ему просто нравится ходить в стихаре, когда он помогает в алтаре? Чему он научается? Конечно, многое зависит от того священника, которому он помогает в алтаре, батюшка должен беседовать с ребенком. К сожалению, ремнем в этом возрасте уже мало поможешь, мальчик может еще больше замкнуться, отдалиться, и в какой-то момент просто перестанет ходить в храм. Основа всего – любовь. Но любовь – это не вседозволенность, даже наказывать ребенка надо с любовью и справедливо, несправедливого наказания быть не должно.

Как часто мы говорим: Господи, за что мне это? За какие-то наши грехи. Значит, что-то есть в нашей жизни, за что Господь дает нам понести этот крест. Разговаривайте с ребенком как можно больше, пытайтесь не навязывать ему свою волю, а объяснять, говорить и, конечно, примером своей жизни показывать, как и что надо делать, потому что мы иногда говорим очень много правильных слов, а в своей жизни поступаем совершенно противоположным образом. Это единственное, что я мог бы посоветовать, мне сложно в этой ситуации сказать что-либо другое.

– Следующий вопрос: «Подскажите, пожалуйста, можно ли освященный крестик переплавить на золото? Он уже не используется, так как перетерся, и у меня сейчас появился другой крестик».

– Что значит «на золото»? Вы же не слиток из этого крестика получите. И какой в этом смысл? Вы хотите сделать зубную коронку и на это переплавить крестик? Тогда нельзя. Но если Вы хотите из этого крестика сделать другой крестик, то можно и переплавить, потому что, бывает, сломалось ушко или еще что-то. Можно хранить крестик как память о чем-то, если он дорог Вам, можно отремонтировать его, а можно вместе с другими украшениями, которые у Вас есть, сделать другой крестик или что-то подобное. А переплавлять крест на украшения (серьги, кулоны), конечно, не стоит, ведь крест – это образ того Креста, на котором Господь страдал за нас с вами, это инструмент искупления наших грехов, а не украшение, и относиться к нему надо именно как к символу Животворящего Креста Господня.

– Следующий вопрос: «В Евангелии говорится, что на Страшном суде у человека спросят, накормил ли он голодного, одел ли нагого, посетил ли больного и заключенного. Нужно ли принимать эти слова буквально? Ведь для этих дел с моим ритмом жизни и множеством обязанностей в семье и на работе не остается ни времени, ни сил».

– Господь дает нам указания, как мы должны жить в нашей повседневной жизни. Если кто-то из наших близких болен, часто бывает, что мы не находим времени прийти к нему, ища себе оправдания. Может быть, именно в этот момент ему нужно наше общение и внимание. Если у нас есть возможность помочь заключенному или еще кому-то, мы должны это делать, но это не значит, что мы должны заниматься только этим и не делать ничего другого. Все должно быть искренним, исходящим из глубины нашего сердца.

Есть люди, которые действительно посвящают свою жизнь тюремному служению, переписываются с заключенными, посылают посылки, ездят в колонии, общаются с такими людьми, помогают им адаптироваться после освобождения. Кто-то несет свое служение в клиниках, помогая немощным, а кто-то трудится и в силу своих финансовых возможностей оказывает помощь. Когда мы собираем в храмах пожертвования на какое-то доброе дело, мы обращаемся с проповедью, просьбой, и люди жертвуют какую-то сумму. Таким образом человек тоже приобщается к тому деланию, к которому призывает нас Господь. Не у каждого есть возможность помочь, но когда мы можем сделать добро и не делаем, это грех.

– Вопрос телезрителя: «Я бесноватый человек, я могу справку предоставить, что я не психически больной, к причастию иногда не могу подойти, на исповеди меня колотит, трясет. Какой молитвой мне молиться? Пост я держу уже в течение 30 лет, молитвы, которые советуют, я читаю. Есть большая молитва «Да воскреснет Бог…», и, когда я ее произношу, мне не дают читать: слезами заливает, горло перехватывает, слюной захлебываюсь, почти рвет. Как мне поступить? Хотелось бы получить какой-нибудь практический совет. Нас, бесноватых, очень много. Есть ли какие-то практические молитвы по возрастающей? Допустим, начать с более легкой и идти, возрастать до более серьезной молитвы, чтобы очиститься. И, конечно, держать постоянный пост».

– Вы сами практически ответили на свой вопрос. Конечно, держать пост, ходить в храм, исповедоваться и причащаться. Если враг отталкивает нас, мы должны преодолевать, пытаться бороться с ним. Когда находитесь дома, пейте святую воду. Конечно, сильнее молитвы «Да воскреснет Бог…», ограждающей нас, ничего нет. Но если не помогает, есть священники, которые занимаются так называемой отчиткой. Попробуйте съездить в Троице-Сергиеву лавру или в Псково-Печерский монастырь, где специально благословленные на это дело люди практикуют его уже много лет. Боритесь, это ежедневная борьба, и враг потихонечку, надеюсь, отступит от Вас, потому что невозможное человеку возможно Богу. Имейте крепкую веру, и Господь никогда не оставит, укрепит. Почему враг вселяется и завладевает нами? Потому что мы даем ему такую возможность через наши грехи, через нашу жизнь и наше маловерие, а порой и отступление от Бога и от веры. Вот что я бы посоветовал: «Да воскреснет Бог…», святая вода, которая всегда должна быть под рукой, и регулярные исповедь и причастие.

– Следующий вопрос: «Скажите, безотказность – это грех? Не могу отказать даже в малой помощи, не могу отказать соседке, которая заходит просто поговорить. Знаю, что ей больше не с кем поговорить по душам. Возникает мысль, что люди мною просто пользуются, но потом думаю: “Как я оттолкну человека, так и Господь может оттолкнуть меня, грешную”».

– Если Вы не умеете отказать, тогда не ропщите на это, и Господь примет Вашу безотказность. А если мы не можем никому отказать, тяготимся этим, а иногда еще и гордимся, какие мы хорошие, благочестивые, всем помогаем, то это, конечно, жуткое состояние. Не всегда и не во всем надо идти на поводу у людей, потакать им, иногда, наверное, надо и отказывать. Ведь и Господь не всегда сразу откликается на наши просьбы, потому что не все идет нам на потребу. И не всегда соседка, приходящая к нам «почесать» языком, поступает правильно, и мы, потакая ей в этом, не всегда этим творим добро и для нее, и, прежде всего, для себя. Ко всему надо подходить разумно.

– А нельзя ли своей безотказностью испортить человека? Он привыкнет и будет пользоваться.

– Мы иногда даем возможность человеку сесть нам на голову. Разные ситуации бывают, иногда надо помочь человеку, когда он действительно одинок и оттолкнуть его нельзя: сегодня мы его не приняли, а завтра он натворит каких-то непоправимых ошибок, у него должна быть возможность прийти и выговориться. А если человек приходит просто «почесать» языком, попытайтесь в такой ситуации привести его к вере, если вы верующий человек. Как рассказывал один старец, когда к нему приходил брат из соседней кельи, болтал и отвлекал от молитвы, он спросил совета духовного отца, как поступать в этой ситуации. Тот посоветовал: как придет, предложи ему помолиться. Пришел однажды этот брат, ему говорят: «Давай помолимся», а он отвечает: «С ума сошел, я пришел к тебе поболтать, а ты помолиться предлагаешь», и больше не приходил. Поэтому предложите помолиться. Согласится, значит, Вы приобрели себе брата или сестру, а уйдет – Господь им судья.

– Следующий вопрос: «Вот уже не первый раз после паломничества приезжаю в Москву, и жизнь в ней кажется пустой и раздерганной. От этого впадаю в тоску. Мне кажется, что это неправильно, но ничего не могу с собой поделать».

– Не надо впадать в уныние и расстраиваться. Конечно, вдали от Москвы жизнь совершенно другая: другой ритм, совершенно другие отношения между людьми. Наверное, там лучше. Москва – огромный мегаполис, сложенный из разных людей, разных народностей. Какой-нибудь маленький городок или областной центр имеет свою структуру; там люди определенного типа, как правило, коренные горожане. В Москве очень много приезжих, очень много разных людей со своими традициями. Даже если взять только православных: в каждой области есть какая-то своя особенность, а в Москве это все соединяется и плюс столичная суета, движение. Но не надо впадать в отчаяние, мы пытаемся и здесь, в столице, спасаться. Господь все управляет, а если Вас так удручает Москва, то не надо в нее и приезжать.

– Следующий вопрос: «Существует мнение, что семья будет прочной, если супруги из взаимного уважения соблюдают дистанцию, дают друг другу свободу, как бы не вмешиваются в жизнь друг друга до определенных границ. Но любовь ли это? Должна ли вообще в любви быть дистанция или любовь – это как раз отсутствие дистанции?»

– Свобода такая штука: с одной стороны, полезная, с другой – опасная. Что понимать под свободой? Нам Господь дал свободную волю, но как мы ею пользуемся? Про отношения в семье мне немного сложно говорить, но я до определенного возраста рос в семье, потом, служа на приходах, общался с семьями и сейчас общаюсь. Из своих наблюдений и небольшого жизненного опыта могу сказать, что любовь – это прежде всего жертва. Когда семья строится только на страсти или по принципу: «У нас свободные отношения друг с другом, у тебя своя жизнь, у меня – своя», то это неправильно.

Малая соборность проявляется в семье, когда «едиными усты, единым сердцем», когда вместе сочувствуют, сопереживают, вместе делают какое-то дело, воспитывают детей, строят малую Церковь на крепком, хорошем фундаменте: вере, уважении, жертвенной любви друг к другу. Если этого нет, никакая свобода не удержит вас рядом друг с другом.

– То есть дистанция – это далеко не жертвенность и далеко не любовь?

– Нет. Это отстраненность, скорее всего. Это оправдание для себя. Жертва не работает по каким-то определенным правилам, она или есть или ее нет. Но она должна быть взаимной. Если нет взаимной жертвы, то это не любовь, а страсть, которая рано или поздно проходит, прогорает.

– Следующий вопрос: «Является ли принятие резких решений недоверием Божией воле? Ведь если на все воля Божия, то ничего не надо резко менять».

– Ситуации бывают разные, иногда надо быстро принять решение. Допустим, врач-реаниматолог не может долго раздумывать, принимать взвешенное решение, у него нет на это времени, порой он «на автомате» знает, что и как нужно делать в конкретной ситуации.

Конечно, лучше не поступать резко, не зря же есть хорошая русская поговорка: семь раз отмерь – один раз отрежь. Если это те решения, которые как-то влияют на нашу жизнь, они не должны быть спонтанными: «Ах, пойду-ка я женюсь! Девушка, пойдемте со мной в загс, мы сейчас с вами распишемся». Нет, это неправильно, не по воле Божией. Или: «А пойду-ка я разведусь» – просто так, от нечего делать. Все должно быть разумно. Иногда есть моменты, когда от нас требуется не спонтанное, но срочное решение, но если мы живем спонтанно, то это самодурство, все должно быть взвешенно.

– Благословите наших телезрителей.

– Хочу пожелать вам помощи Божией и оставшиеся дни Святой Четыредесятницы провести в посте, молитве, чтобы с большей радостью встретить праздник Пасхи Христовой. И в этот день прошу ваших святых молитв о новопреставленном рабе Божием архимандрите Петре, наместнике Заиконоспасского ставропигиального московского монастыря, который сегодня, на 78-м году жизни, отошел ко Господу. Прошу ваших молитв, чтобы Господь принял его в селениях праведных и чтобы там он о нас с вами тоже молился.

 

Ведущий: Денис Береснев
Расшифровка: Елена Кузоро