Беседы с батюшкой. Ответы на вопросы

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает наместник Воскресенского Ново-Иерусалимского ставропигиального мужского монастыря архимандрит Феофилакт (Безукладников).

– Рады Вас приветствовать! Примерно год назад Вы были последний раз в эфире, и многие неотложные дела, связанные с восстановлением такого знаменитого, величественного монастыря, как Новоиерусалимский, который находится в Истре, занимали очень много Вашего времени. Только сейчас мы наконец-то встретились. Вопрос достаточно простой: как сейчас дела в монастыре, как проходит его восстановление?

– В настоящее время восстановительные и реставрационные работы в монастыре в основном завершены. И в связи с этим 15 ноября к нам прибыли очень высокие гости: президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин; премьер-министр Правительства Российской Федерации Дмитрий Анатольевич Медведев; Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, настоятель нашей обители, наш священноархимандрит; Виктор Зубков, который является все эти девять с лишним лет председателем совета фонда. Они очень внимательно осмотрели монастырь. Могу сказать, что их пребывание предполагалось в течение одного часа пятнадцати минут, а вместо этого они пробыли в общей сложности четыре часа. Поэтому они  всё внимательно осмотрели.

Владимир Владимирович был в нашем монастыре десять лет назад на праздник Рождества Христова, отстояв всю ночную Рождественскую службу, а также осмотрел монастырь. И вот теперь, спустя десять лет, он как раз поделился впечатлениями, что и тогда его поразила, с одной стороны, масштабность этого монастыря, а с другой стороны, тот огромный объем работы, который необходимо было выполнить. И теперь, после завершения работ, он и эти высокие гости всё осмотрели. Можно сказать, для нас это была самая высокая комиссия, которая только возможна на земле. Понятно, что есть еще и Божия оценка.

От прибывших высоких гостей оценка была в основном положительная, они всё высоко оценили. Но и дали еще поручение передать Русской Православной Церкви и нашему монастырю конный двор и гидросистему с прудами, которые также необходимо восстановить, отреставрировать. Но это уже больше относится к Русской Палестине. То есть Новый Иерусалим не может быть без Русской Палестины. И вот теперь, по завершении работ внутри стен монастыря, уже следующим этапом будет восстановление Гефсиманского сада, конного двора и всей гидросистемы, то есть девяти прудов, которые Святейший патриарх Никон выкопал своими руками. Он, по сути дела, передвинул реку Истру подальше от стен монастыря, а в этом старом русле организовал девять прудов, где разводилась лучшая рыба. И этой рыбой в основном питались монахи, паломники и все трудники, которые жили в монастыре.

– То есть, возможно, через какое-то время милостью Божией можно будет возобновить ловлю рыбы…

– Это тоже работа не на один год, наверное; очень большой объем. Но с Божией помощью, с верой в Господа и помощью добрых людей надо будет дальше нести послушание.

– Совсем недавно прошел Архиерейский Собор, и очень много делегаций посещали Ваш монастырь. Расскажите подробнее об этих делегациях. Что именно поразило и удивило в Вашем монастыре наших дорогих гостей?

– Наверное, самым знаковым посещением был приезд 1 декабря Патриарха Иерусалимского Феофила. Наши русские патриархи, конечно, неоднократно бывали там, на Святой Земле, но чтобы иерусалимский патриарх прибыл в Новый Иерусалим – это, наверное, было первый раз за всю историю. Мы знали, что Патриарх  Феофил хотел к нам приехать, и неоднократно, но вот только сейчас это состоялось. И он с огромным удовлетворением прошелся по всей обители, особенно по Воскресенскому собору. Для него, конечно, было очень трепетно сравнить, как там, на Святой Земле, и как здесь все сделано и устроено. Он тоже был очень доволен, поражен, сказал много добрых, теплых слов. И эта встреча была очень непринужденная, то есть он благословил всех детей, всем раздал иконочки, очень много останавливался, говорил. Даже говорил про красоту, что если кто-то будет нас упрекать за нее, то мы должны объяснить, что красота церковная призвана к тому, чтобы и в душе у нас тоже была красота. Очень много сказал  хороших назидательных слов. Встреча была неформальная, спокойная.

Кроме того, нашу обитель  посетила делегация Чешских земель и Словакии во главе с митрополитом Ростиславом, а также делегация Американской Православной Церкви во главе с митрополитом Американским и Канадским Тихоном. Была также делегация Болгарской Православной Церкви во главе с митрополитом Ловчанским Гавриилом. А также в эти дни приезжали архиереи, которые имели желание и возможность, были свободны и посещали наш монастырь частным образом. И мы едва успевали просить наших экскурсоводов, чтобы они могли все показать, объяснить, рассказать. Мы тоже были рады такому естественному посещению и что молва о нас все время растет.

По сути дела, в эти дни исполнилась мечта Святейшего патриарха Никона, его искреннее, горячее желание, чтобы Новый Иерусалим стал всемирным центром православия, куда бы прибывали архиереи, священники, монахи, миряне разных Поместных Православных Церквей, где бы они молились и славили Бога, в Троице славимого и поклоняемого, на разных языках мира. Вот это и происходило: и у Гроба Господня, и на Голгофе, и у других святынь все молились на разных языках. И для нас это было огромное воодушевление, что одна из целей, ради которой патриарх Никон построил Новый Иерусалим, сейчас начала осуществляться. Для нас это было очень утешительно.

– Не только архиереи могут посещать монастырь.

– Да, абсолютно так.

– Зачастую в храмы и монастыри приходит очень много людей, но, наверное, добрая половина этих людей – самые настоящие туристы, а не паломники, которые просто приходят посмотреть и редко понимают, что здесь происходит, как это выглядит. Как вообще в монастыре устроен прием людей – туристов или паломников? Как вы боретесь с какими-то проблемами? Ведь и в шортах в храм нельзя войти, и с непокрытой головой у нас не принято женщинам входить.

– Мы стараемся держаться такого принципа: если к нам приезжает турист, то чтобы он вышел от нас паломником за время его пребывания в святой обители, когда он видит эту прекрасную архитектуру, слышит пение, чтение, богослужение. Самое главное – благодать Божия, которая там почивает. Когда он преклоняется перед этими святынями, молится перед ними, его душа в это время меняется.

У нас реставраторы рассказывали интересную вещь. Когда они были студентами архитектурных институтов, их посылали описывать и обмерять разрушенные закрытые монастыри. И там, казалось бы, не было монахов, но они таким образом изучали наше народное достояние. Они вспоминают, что именно там они стали верующими. То есть даже разрушенные своды, алтарные апсиды, колонны и то меняют душу. Тем более теперь, когда эта красота восстановлена и находится в том достойном виде, как и замышлял ее строитель  –  патриарх Никон. И так, как оно подобает быть в Церкви, чтобы все было благообразно и по чину, – это производит и должно производить огромное впечатление на каждого человека. И поэтому равнодушных людей не остается, все действительно бывают потрясены, кто больше, кто меньше, но на каждого свое воздействие производит святая обитель.

И наша задача состоит в том, чтобы быть именно мелкими сошками в руках Божиих и постараться послужить каждому, кто приходит в святую обитель. И можно сказать, что за эти годы все-таки степень воцерковленности людей становится больше. То есть уже больше людей, которые слышат о Боге, о Церкви, уже нет такого дремучего незнания, которое было в прежние десятилетия, особенно после распада Советского Союза, после многих безбожных десятилетий. Сейчас ситуация, конечно, уже поменялась, стала другой. Но когда мы стоим на исповеди, порой подходит до 50% людей, у которых эта исповедь первая в жизни. Это я говорю как священник, который сам принимает исповеди. И поэтому у нас, конечно, стоит задача, чтобы их первое соприкосновение с церковью, с Богом через святые таинства стало первой ступенькой, но не последней. И мы стараемся им помочь встать на первую ступень, как Божия Матерь, Которую привели в храм родители, поставили на первую ступеньку, а уже остальные пятнадцать Она пошла Сама. Вот и у нас стоит такая же задача – помочь им встать на путь духовной жизни.

А так, что касается встречи туристов, паломников, монастырь заключает очень много договоров, чуть ли не ежедневно, с разными турфирмами, операторами, компаниями. И затем уже, опираясь на эти договоры, к нам приезжает очень много самых разных делегаций. Могу сказать, что на сегодняшний день в монастыре работает пять операторов, которые принимают телефонные звонки, заявки экскурсионных групп, и трудится девятнадцать экскурсоводов, которые порой едва успевают водить одну группу за другой.

Люди слышат про новый монастырь, радуются тому, что он воссоздан, что его передали Церкви и что он пребывает в такой красоте и достойном благолепии, и стремятся сюда приехать. Я уже не говорю здесь просто о «сарафанном радио», когда люди рассказывают это друг другу, народная молва идет, и все стараются приехать. Поэтому у нас бывает очень много людей и летом, и в церковные и государственные праздники, и на каникулах. Понятно, что в рабочий день, когда все в основном работают или учатся, бывают какие-то единичные экскурсии: это могут быть люди преклонного возраста, пенсионеры, но и то люди приезжают. А вот в субботу, воскресенье, праздники (теперь вот будут длинные зимние каникулы) бывает очень много людей.

– Вопрос телезрительницы из Рязанской области: «У меня на кладбище захоронены родственники, стояла моя ограда, и эту ограду снесли, а рядом захоронили соседа. Как мне теперь быть с этим соседом? Потому что я уже ропщу, идет пост. Также у нас в селе есть храм и настоятель, но вот в одно время умирает женщина, ее привозят в храм, а отпевать приходит другой батюшка. Как это возможно?»

– По первому вопросу хочу сказать: Вы примите уже то, что совершилось как состоявшийся факт, потому что прах почивших людей трогать не нужно. И если уже там похоронили другого человека, пусть до Страшного суда там он и покоится. Нам уже не стоит беспокоиться. Трогать покойников – это крайние меры, они должны восстать уже по гласу Божию при трубе Архангела во Второе Пришествие. А что касается ограды, это вторичный вопрос: посмотрите, как ее можно сделать так, чтобы это было разумно, спокойно и желательно бесконфликтно.

Что касается чина отпевания, который совершил иной священник, то самое главное, чтобы это был священник не под запретом. Если у него было благословение совершить таинство, чинопоследование, службу в этом храме, то в этом ничего страшного нет. Например, у нас в Москве или Подмосковье мы тоже отпеваем всех усопших, которых к нам привозят, вне зависимости от того, из нашего прихода этот человек или нет. Где Господь сподобит человеку упокоиться, где удобно и реально его отпеть, там мы и должны это сделать. Самое главное, что этот почивший человек не был лишен церковного отпевания. Та женщина после смерти была отпета и уже после этого похоронена. Для усопшего важно, чтобы он был отпет, – это самое главное. Если это состоялось, то и слава Богу.

– Я был в городе Истре неоднократно и посещал монастырь. И действительно, город обычный, как и многие тысячи городов по всей матушке России, но монастырь возвышается и очень величественный. Некоторые мои неверующие знакомые, жители славного города Истры, высказывали такое мнение: зачем нужно вкладывать деньги в храмы, если их можно вложить в инфраструктуру города, построить дороги и так далее? И таких людей на самом деле много, вопрос очень острый. И не только у нас это встречается, а много где еще, когда почему-то храм в благолепии, а вокруг большая разруха. Что отвечать таким людям? Что противопоставить этому вопросу?

– На самом деле здесь нет противоречия или оно несколько искусственное. Храм для нас – это величайшая святыня, это место особенного присутствия Божия. И если говорить про наш монастырь, то ему уже 360 лет. Мы восстанавливаем ту порушенную святыню, которая была закрыта в 1919 году; уже тогда началось ее первое разорение. И особенно сильно она была разрушена во время Великой Отечественной войны, после двухнедельной немецкой оккупации, когда фашисты, уходя, взорвали собор и все высокие постройки монастыря. И до конца этот процесс восстановления не был совершен до сегодняшнего дня. Поэтому такую великую святыню и наше народное достояние мы обязательно должны восстанавливать. Представьте себе, что в храмах совершается (это небо на земле) то великое дело спасения, ради которого мы все здесь, на земле, и живем. Чтобы у нас был смысл жизни, чтобы мы готовились к вечности и чтобы вот это Царство Божие, пришедшее в силе, уже сейчас началось в нашем сердце, в нашей душе. В том числе и во время Рождественского поста мы готовимся к тому, чтобы сердце каждого из нас стало тем вертепом, где бы смог возлечь Богомладенец Христос. Поэтому когда мы придем на Рождественскую службу, то должны постараться достичь этой цели, насколько это в меру наших сил и возможностей.

То же самое в отношении даже исторической самоидентификации всей нашей нации и каждой личности: мы не можем быть без таких памятников истории и культуры. Есть такой закон, что если убрать все памятники и святыни, то через одно поколение это уже будет не народ, а какая-то масса, которую можно будет направить куда угодно. Это будут те, кто не знает ни своей истории, ни своих святынь, ни своих корней.  С  такими можно вытворять все что угодно. Мы такими ни в коем случае не должны стать.

А что касается других систем (ЖКХ, дорог), то все это нужно делать. Но если мы станем верующими, если между нами будет в большей степени Христос, то тогда и поведение людей будет другое. И здесь те средства, которые мы потратили на храмы Божии, на монастыри, ничтожны в сравнении с тем бюджетом, который вообще есть у нас в стране и в каждом районе.  Здесь наоборот: одно приносит только благо для другого.

То же самое могу сказать по Истре. Как теперь расцветает город! Как много там решается самых разных проблем, как он благоукрашается, потому что Новоиерусалимский монастырь тянет за собой и все остальное. То есть теперь уже рядом не может быть какой-то полуразрухи, какой-то грязи, все подтягивается одно за другим, оно как бы влечет. Так и должно быть: для монахов образец, пример – это ангелы, а для мирян – монахи. Когда эта цепочка выстраивается, то все начинает тянуться кверху, к Богу, одно за другим, как за паровозом. То же самое во всей нашей жизни – социальной, бытовой; когда возникает церковь, Бог приходит в нашу жизнь, она вся подтягивается, становится лучше.

– Как и много веков назад, вокруг монастырей собирались поселения, вырастали в целые города, и жили, и кормились за счет обители.

– Наш Новоиерусалимский монастырь стал в прямом смысле слова градообразующим явлением для города Истры, потому что город Воскресенск (так он назывался до 1930 года) и получил при императрице Екатерине статус сразу и города, и уезда, потому что в нем проживало 28 тысяч человек. Представьте себе такие две деревни, в которых население 28 тысяч человек. Разве это мало? Они трудились в монастыре, служили паломникам, принимали их, привозили-отвозили, изготавливали и реализовывали для них сувениры, кормили их. То есть город этим жил, в этом участвовал.

– Вопрос телезрителя: «В чем самое главное отличие Библии и Корана?»

– Библия – это слово Божие, это Божественное откровение, она написана Духом Святым. И истолкована, правильно понята она может быть только Духом Святым. В Православной Церкви ее истолковали отцы и учители церковные, водительствуясь Духом Святым. И Библия для нас – это Книга Жизни, которая возникла в период начиная от Моисея и заканчивая апостолами. Что касается Корана, то он возник в 630 году на Аравийском полуострове, куда очень много столетий ссылались не только преступники, но и некоторые еретики. В нем тоже есть какие-то элементы или что-то похожее на Священное Писание, но я хочу быть апологетом только православной веры. Пусть про Коран больше комментирует представитель ислама.

– Вы говорите о сходствах. Допустим, Иисус Христос – для них это пророк.

– Да, один из пророков Аллаха.

– Это одно из отличий. По крайней мере, часть Библии они все-таки признают, но этот вопрос можно поднять отдельно и широко рассмотреть в другой программе или просто поинтересоваться в Интернете, благо есть для этого многие возможности. Тем более канал у нас православный, и ни в коем случае мы ни с кем не ссоримся в нашей огромной многоконфессиональной, многонациональной стране.

Далее наш телезритель задает вопрос: «Почему сейчас монастыри не закрыты от мира?»

 Видимо, считает, что монастыри должны быть как раз закрытыми.

– Дело в том, что есть разные традиции монашеской жизни. Например, в Греции монастыри, как правило, более уединенные от мирских людей и вообще от мирской жизни. Там исторически было так, что монахи пять дней в неделю уходили в более глубинную, сокровенную часть монастыря, где они молились уже без доступа мирских лиц и трудились в виноградниках, или хлеб растили, или ухаживали за  монастырской скотиной. И только в субботу, в воскресенье или в праздники они приходили в те храмы, в которые имели доступ и миряне. Порой даже в таких храмах прямо посередине была стена, так что миряне были в одной половине, а монахи в другой. Они совершали богослужение, и люди его слышали, слышали пение, чтение, но самих монахов не видели.

В русской традиции монастыри действительно более открыты. Даже так и говорится, что монах уходит из мира, чтобы служить миру. Это уже тоже древняя русская монашеская традиция, которая сложилась у нас. Хотя и у нас при монастырях бывают скиты, в которые нет доступа мирским лицам, особенно женщинам. Порой только раз в год, например в Неделю Жен Мироносиц, туда разрешают приходить и женщинам на богослужение. То есть у монахов там более уединенная жизнь. Такая традиция у нас тоже есть. Но в большинстве случаев наши монастыри являются общежительными, и они более открыты для мира, где на богослужении присутствуют ежедневно и монашествующие, и миряне. И даже порой послушания наряду с монахами исполняют паломники, которые приезжают в монастырь пожить, помолиться, потрудиться в период отпуска или на каникулах или в период каких-то праздников. То есть такова традиция русского монашества.

– Можно ли отречься от мира, не идя в монастырь?

– Можно, но это сложнее. Когда у нас все монастыри были закрыты после революции, то монашество все равно сохранялось. Это было так называемое тайное монашество, когда человек принимал монашество, а потом продолжал ходить в мирской одежде и работать на какой-то гражданской работе. И даже мог причащаться с мирским именем, то есть о том, что он монах, не знал даже духовник. Порой даже после смерти его как мирянина и хоронили, а иногда находили только какую-то котомочку, где была записка, что он на самом деле монах или монахиня, и уже отпевали как монаха с монашеским именем. Это так называемое тайное монашество.

Интересно, что в период тайного монашества и тайных монастырей и процветало в нашей Церкви старчество. Например, в дореволюционное время богословы говорили: «Ну, уж точно, старчество может быть только в открытых, действующих монастырях». Нет, Дух Святой дышит где хочет, когда хочет и через кого хочет. И поэтому при таком тайном монашестве, при тайных монастырях, при неофициальных, незарегистрированных  общинах, когда человек принимал монашество, он жил и был монахом только для Бога, выполняя монашеские обеты. Все это сохранялось, и были среди них великие старцы.

Но все-таки для того монастыри и создаются, чтобы в них было удобнее, сподручнее спасаться. Ведь если посмотреть, что такое жизнь в монастыре, что такое монастырский устав, то там все направлено к тому, чтобы помочь человеку спастись, помочь ему сделаться иным, другим, измениться в лучшую сторону. И если в миру нас толкают в грудь, против течения, чтобы нам было трудно идти в Царствие Небесное, то в монастыре будут толкать в спину, помогая идти в рай, в Царствие Небесное. В этом смысл монастыря: там объединяются все люди, которые хотят спастись, опираясь на монашеские принципы, монашеские устои, уставы монашеской жизни. Вместе удобнее, сподручнее спасаться, достигать Царствия Небесного.

– Часто можно слышать такие не совсем обычные вещи, что монах влюбился, ушел из монастыря и даже женился. Какова судьба этого монаха? Ведь он давал обет, отрекался, по сути, от мира. Что будет с этим человеком?

– Во-первых, это бывает нечасто, это исключения из правила, редкие случаи. Как говорят, не бывает правила без исключения, но нельзя, чтобы исключение становилось правилом. Мы как раз говорили, что монастырь для того и создан, чтобы человек, если он выбирает этот путь подвижничества, этот путь своего спасения, оставался бы верен сам себе и своим обетам. Говорят, что нельзя обманывать Бога, других людей, самое главное – нельзя обманывать себя, самому себе нельзя врать. Когда человек приходит в монастырь, его же не сразу постригают в монашество, он проходит очень долгий путь искуса, то есть проверки. Для чего? Для того, чтобы понять, действительно ли это его путь.

Это можно сравнить с тем, как отроки или юноши читают книги про войну: у них кровь бурлит, они тоже хотят идти воевать за кого-то или за что-то, стрелять, может быть, даже погибать. А когда они реально попадают в армию или даже в какие-то горячие точки, то видят, что то, что они смотрели по телевизору или читали в книжках, очень далеко отстоит от действительности, которая бывает там, на фронте, на войне. То же самое в духовной жизни с монашеством, когда человек начитался очень много духовных, душеполезных книг про монашество, про святых отцов и загорелся этим желанием. И вот здесь надо суметь отделить, что это у тебя: просто такое бурление крови, такое очень плотское, какой-то временный героизм или же ты действительно нашел свой путь, то есть это именно соответствует твоему внутреннему духовному устроению, которое тебе более сподручно.

Ведь можно спастись и в миру, в семейной жизни. В монастырь никто никого на веревке не тянет. Наоборот, раньше порой людей очень долго не пускали в монастырь и очень долго испытывали, проверяли. И сегодня точно так же. Например, сейчас в ставропигиальных монастырях только до иноческого пострига должно пройти не менее трех лет, а потом еще пять лет до монашеского пострига. То есть в общей сумме не раньше, чем через восемь лет, человек может сподобиться при благоприятной, положительной ситуации быть пострижен в мантию, в монашество. Для чего так много лет? Для того, чтобы он это осмыслил; если это не его, увидел, понял и мог уйти, будучи послушником, в мир и жениться. И наоборот, мы скажем, что этот человек поступил честно, он понял, что монашеский путь не его путь, он вовремя одумался и принял правильное для себя решение. Мы таких абсолютно не осуждаем, наоборот, говорим, что он пришел и жил рядом с монахами общей монастырской жизнью, он испытал это все лично на себе уже без каких-то посторонних рассказов. И если он понял, что это не его путь, – ну и слава Богу.

Даже в некоторых странах или каких-то отдельных местностях вообще считалось очень хорошо, когда юноши лет в семнадцать-восемнадцать приходили в монастырь и жили там хотя бы полгода или год. Например, на Старом Валааме. И там даже девушки, невесты, не хотели выходить замуж за тех парней, которые не прошли этого монашеского искуса, потому что за тот период, пока они находились в монастыре, их приучали и к послушанию, и к дисциплине, и к какому-то полезному рукоделию. Они получали очень много навыков. То есть монастырь был таким воспитательным средством для юношества. Даже просто приехать и пожить какое-то время, подвизаться – это только на пользу душе. А уже оставаться ли там навсегда, это более сложный вопрос.

– Вопрос телезрительницы: «Очень хороший канал "Союз", а также канал "Спас", но очень мало идет библейских фильмов. Скажите, можно ли детям показывать по интернету западные фильмы про Иисуса Христа, про Матерь Божию, про апостолов?»

– Западные фильмы в основном католические или протестантские, в которых их создатели (сценаристы, режиссеры, актеры) показывают нам свой подход, свое понимание, тот образ, который они исповедуют. Это не всегда бывает согласно с православным вероучением. Поэтому нам прежде всего надо знать наше православное вероучение, Священное Писание и толкование Священного Писания. Так, чтобы какие-то искажения, неточности или извращения веры не пришли бы к нам в наше сознание через просмотры этих фильмов. То есть те, кто уже знаком с православным вероучением, могут посмотреть этот фильм, если там нет ничего душевредного или растлевающего. Но здесь надо иметь определенное рассуждение и фильтр. То есть не все фильмы, наверное, стоит смотреть. Надо всегда помнить, как апостол Павел говорит: «Все мне позволено, но не все полезно». Или: «Все мне позволено, но не все назидает».

– Раз тема зашла о детях, Вы духовник Московской православной классической гимназии во имя иконы Божией Матери «Знамение» в Ховрине. Каково это – быть духовником у детей школьного возраста? Как вообще строится работа наместника монастыря, такого действительно мужского, сурового в какой-то степени, тем более с таким обильным количеством послушаний, с детьми?

– Я бы не хотел говорить о себе, но здесь, наверное, надо сказать, что в период, когда меня еще патриарх Алексий II назначил благочинным Северного округа, то он мне и определил быть духовником православной гимназии. И сказал, что у меня действительно послушаний много, но меня ставят духовником. И задача – постепенно подобрать туда кого-то иного. И так прошло шесть лет. А затем меня назначили наместником монастыря, и я директору гимназии говорю: «Теперь-то я от вас далеко, между нами 70 километров...»

– Не столько 70 километров, сколько пробки.

– Да, и пробки на дорогах всегда. Говорю: «Может быть, Вы попросите Патриарха Кирилла назначить Вам другого батюшку, ведь есть хорошие священники?» И к тому же у нас там священники являются и преподавателями. Там у многих батюшек учатся их дети, эти священники приходят. То есть там у нас очень много священников. Подавали три кандидатуры, но Патриарх Кирилл отклонил их. И когда подали мою кандидатуру, он опять утвердил. То есть меня благословили два патриарха быть там духовником, поэтому я со смирением уже несу это послушание, пытаясь не анализировать, сложно ли это. Раз благословили – надо по-монашески нести.

Что сказать? Любое послушание – и быть наместником, и быть духовником православной гимназии – выше, наверное, наших человеческих сил и возможностей. Но по благословению, уповая на милость Божию, мы пытаемся это как-то совершить, не впадая в уныние и отчаяние, потому что сами этого не домогались, к этому не стремились. А так ведь детишки, наоборот, прекрасно учат нас очень многому, то есть они такие чистые… Нам очень важно их не испортить, не навредить им, а постараться послужить им духовно. За эти годы там сложились  добрые, прекрасные традиции. Надо сказать, это одна из самых старейших православных гимназий Москвы наряду с гимназией «Радонеж», которая существует уже более 25 лет. То есть было очень непросто пройти этот путь девяностых, нулевых годов. И по милости Божией сегодня там учатся примерно сто тридцать воспитанников; еще днем приходят из других школ, из соседних домов примерно 160 человек, чтобы заниматься дополнительным образованием. Они там рисуют, поют, играют на музыкальных инструментах. Это все имеет определенный христианский уклон, то есть практически каждый день там проходит около трехсот детишек. И это слава Богу, так по милости Божией сложилось.

– Вопрос телезрительницы: «Апостол Павел говорит, что жена да не учит в церкви, а в Евангелии от Иоанна написано: после беседы Христа с самарянкой многие самаряне из того города уверовали во Христа по слову женщины. Поясните, пожалуйста. И второй вопрос. У меня есть знакомый протестант, и он рассказывает, что Христос, наш Спаситель, говорит: где двое или трое во имя Мое собрались, там и Я посреди них. Что дух дышит где хочет. То есть зачем идти в церковь на Святое Причащение, когда мы сейчас с тобой вдвоем, а между нами Христос и Дух Святой, Который дышит где хочет. Вот мы и причастимся с тобой, и хлеб, и вино – все у нас есть. Поясните, пожалуйста».

– Действительно, апостол Павел правильно говорит. Просто он уже пишет это после воскресения Иисуса Христа, после Его вознесения на небо и после дня Святой Пятидесятницы, когда апостолы шли с проповедью Евангелия по лицу всей земли и учили, что Иисус – это и есть Христос, веруйте в Него, живите по Евангелию, вы спасетесь. Они везде крестили после своей проповеди и основывали церкви. И в них они сразу через свои послания вводили те принципы, которые должны быть в церкви.

 В этих церквях они поставляли сперва во диаконы, потом в пресвитеры, а затем, когда апостолы пришли в преклонный возраст и уже было много церквей, то они самых благочестивых поставляли во епископы. И вот внутри этих первенствующих христианских общин должен быть тоже свой строй, свой порядок. Поэтому они и пишут, что в церкви женщина не должна учить, учили именно епископы и пресвитеры. Это не подобало бы церкви. И, например, до середины XIX века в церкви пели и читали тоже только одни мужчины. Уже потом, в связи с нехваткой, стали петь и читать на клиросе женщины, и теперь это в церквях бывает. Но все-таки право учительства в церкви остается за епископами, за священниками, для этого они и рукополагаются и поставляются. А также это бывает и для каких-то катехизаторов, которые тоже могут проводить какие-то огласительные беседы перед крещением, перед венчанием, перед соборованием, перед другими церковными таинствами. Но это действительно должны быть по преимуществу лица мужского пола. И так определил Господь еще при самом создании, что Адам и Ева – мужеский пол и женский.

А что касается самарянки, то это был не единственный случай, и Жены Мироносицы пошли с проповедью Евангелия. Скажем, Мария Магдалина была у римского императора Тиберия, которому тоже проповедовала о воскресшем Христе. Но самарянка учила в городе, побежала туда и рассказала о своей встрече со Христом. И действительно ее слова, можно сказать, были такой проповедью, что люди уже пришли и слушали Христа. Но обратите внимание, они сказали потом ей: «Веруем уже не по твоим словам, но по тому, что мы вот эти два дня слушали Самого Христа». То есть уже ради проповеди Самого Христа. Ее роль была в том, чтобы послужить  призывом, набатом, колокольчиком для всех остальных. Как, например, мы говорим, что святые Жены Мироносицы были апостолами для апостолов, они первые узнали о воскресении Христа и им об этом возвестили. И уже апостолы Петр и Иоанн побежали ко гробу Господню смотреть, действительно ли Христос воскрес. Так вот поступила и эта жена, самарянка Фотиния, которая тут же в таком порыве побежала в город и сказала об этом.

А что касается Вашего знакомого протестанта, то мы не можем, конечно же, следовать тому, о чем он говорил, потому что мы веруем и исповедуем ту Церковь, которую основал Сам Христос, святые апостолы и в которой в полноте положили всё, что нам необходимо для спасения. В ней нет никакого недостатка, и мы не ждем никаких новых откровений. Поэтому то, что он говорит, – это нечто другое, новое, нежели то, что нам преподавали и проповедовали святые апостолы, их ученики и святые отцы. И наоборот, мы знаем, что для кого Церковь не мать, для того и Бог не отец. То есть мы, наоборот, придерживаемся Церкви и говорим о ее необходимости, о том, чтобы Церковь была, так как только в Церкви совершается наше спасение. И только в Церкви почивает благодать Божия, необходимая нам в деле нашего спасения.

А то, что сказано: «Где двое или трое соберутся…», – это есть уже Церковь, то есть это предполагает, что число ее членов может быть меньше, может быть больше. И сейчас есть храмы в деревнях, где приходят две-три старушки на службы. Ну и что? И для одной старушки можно совершать богослужение. И даже для одного человека, который есть в храме, священник может произнести проповедь. Все нормально, все в порядке, здесь нет никакого противоречия. Мы не должны вырывать из контекста какую-то цитату, слово Божие, но мы должны брать в совокупности все Священное Писание. Потому что на таких отдельных вырванных цитатах основывают свое вероучение все еретики, раскольники, все те, кто отошел. То есть они не берут в контексте всё Священное Писание, все святоотеческое учение, все учение Церкви, а вырывают отдельные слова и пытаются это приноровить под свои взгляды, которые, как правило, бывают ошибочные. Пусть Господь поможет ему тоже вразумиться, исправиться и прийти в лоно Православной Церкви, чего я ему искренне желаю. Готов с ним встретиться и побеседовать, если Бог даст, и окрестить его в православную веру.

Ведущий Сергей Платонов

Записала Елена Кузоро