Беседы с батюшкой. Болезни и исцеление

В петербургской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает настоятель храма в честь святого равноапостольного великого князя Владимира деревни Усть-Долыссы Великолукской епархии священник Владимир Флавьянов.

– У нас сегодня очень интересная тема, которая, думаю, всех заинтересует: «Болезни и исцеление». Отец Владимир, тема болезней и исцеления действительно очень многогранна. Мне всегда казалось, что в обычном человеческом мышлении болезнь всегда воспринимается как некая кара, наказание. Во всяком случае, это что-то ужасное, что только может быть, одна из самых тяжелых вещей, которая происходит в нашей жизни. Если посмотреть обычные телеканалы, там самая востребованная тема – это тема болезней и, соответственно, к кому обратиться для того, чтобы исцелиться. В понимании людей верующих эта тема, наверное, выглядит несколько иначе?

– Я сказал бы, что вообще наоборот.

– Давайте на эту тему поговорим.

– Начнем с того, что практически все монахи признавались, переживали: «Я не болел, меня Господь не посетил в этот год». То есть у людей, которые очень глубоко погружаются в православие, мышление должно меняться. Должно меняться! Мы воспринимаем и само слово «наказание» уже по-другому. Например, материнский наказ, отцовский наказ. Это не наказание с негативом, это как раз положительная тенденция. Это как заповедь Божия: здесь не ограничение, а благословение.

– То есть наказание – это не кара...

– ... благословение, вразумление. Господь Бог прекрасно понимает, что расстояние от ушей до мозга вроде бы физиологически маленькое, но на самом деле большое это расстояние, поэтому приходят вот такие различные удары судьбы, которые вразумляют нас. Потому что то, что Бог говорит, Он уже сказал, все сказал, Ему как бы лишний раз повторять-то и не надо, но мы долго вразумляемся. Поэтому гораздо проще какую-нибудь, как Вы говорите, кару послать в виде болезни, либо проблем каких-то, либо даже смерти. Но еще раз подчеркиваю, в православии противоположное понимание – мы не воспринимаем это как негатив. Более того, мы должны еще и вспомнить, что это обреченность наша: мы обречены и на болезни, мы обречены и на смерть. Поэтому совершенно все нормально, просто мы должны готовиться. Должны! А вот с подготовкой у нас сложно.

– Наверное, нет такого человека, который не страдал бы зубной болью. Когда у нас просыпается зубная боль, в этот момент мы забываем обо всем, и самое главное для нас – как избавиться от этой боли. Мы бежим в стоматологию. Самое интересное, что именно в стоматологии, наверное, самые высокие цены на лечение, потому что это самая резкая боль. Но каждый раз, когда мы избавляемся от этой боли, мы не говорим: «Господи, спасибо Тебе за то, что Ты избавил меня от этой боли». Мы избавились от боли и живем дальше.

– Не все, но в основном. Получается, что мы забываем вообще о главном – что все, что  есть в моей жизни, должно быть проникнуто, с одной стороны, покаянием (то есть я заслужил, и заслужил гораздо больше), а с другой стороны, должна быть благодарность. Если не будет благодарности, то покаяние приводит к унынию, разочарованию, ропоту, депрессии, и в конце может быть даже и суицид, то есть человек не выдерживает, ломается. Поэтому должна быть благодарность, не будет ее – человек погибает.

– Вы сказали про уныние, ропот… «Ну вот, плохая погода. Ой, что-то я подумал плохо – вовсе не бывает нехорошей погоды». И это значит – я возроптал на Господа. А то, что мы ропщем на Господа каждый день, не совершая просто даже благодарности Богу, мы этого не замечаем. Уныние происходит в нас по причине того, что мы заболели; или кто-то болеет среди наших близких – то же самое. Как же здесь примириться? Мы считаем себя верующими людьми, тем не менее и уныние, и ропот в нас возникают не те, в которых действительно нужно каяться, а просто мы заменяем в себе истинные грехи на какие-то видимые.

– Я даже еще углубил бы. Мы очень много боли приносим друг другу. Например, в семье муж и жена. Совершенно очевидно, что когда, например, заболевает ребенок, матери реагируют на это более болезненно, а мужчины – менее болезненно. Мужчина воспринимает это так: «Жена все равно дома сидит, она вызовет врача или сама поможет». И получается, жена смотрит на мужа и думает: «Как-то ты о ребенке не печешься». А он печется все равно о семье, обо всех сразу, но это не чувствуется, не видится. И получается, боль усугубляется: жена перестает доверять мужу: «А что с него взять! Он такой болванчик, живет по своей программе». Она перестает с ним делиться, перестает с ним общаться.

То же самое у нас происходит и с Богом. То есть, в принципе, мы точно так же и с Богом не общаемся: требовать требуем, а общения нет. Мы просто признаем факт существования Бога – вот и вся наша вера. Но при этом нет с Ним со-бытия,  со-жизни, то есть мы не живем вместе с Богом, мы не со-работники Ему. Поэтому все наши проблемы остаются с нами, они никуда не деваются, и сколько бы их ни было, они так и будут множиться, потому что нет решения. А решение должно быть в осмыслении. Я потерял смысл, а смысл только в Боге. Я потерял смысл болезни, смысл смерти, смысл жизни... Ведь каждый день я должен отвечать на эти вопросы: «А в чем смысл жизни? Я же живу. Почему я живу? Ради чего я живу? А почему я болею?» И мы все время спрашиваем: за что? А ответ: для чего?

– Вопрос телезрительницы из Башкирии: «Мне 64 года. У меня было четыре инсульта: десять лет назад два подряд с интервалом через год, в 2016 году был третий инсульт, в январе 2018 года четвертый. Благодарю Бога, я восстанавливаюсь: хожу, вижу, слышу, общаюсь. И я благодарна за это Господу Богу. Когда у меня был последний инсульт, мне делали МРТ, и доктор сказал: «Ищите причину ваших инсультов на духовном уровне». Хочу спросить, бывает ли так в жизни? Да, я верующая, я исповедуюсь, причащаюсь. Как могу, занимаюсь. У меня есть духовник, который помогает мне в духовной жизни».

– Разумеется, все наши болезни обязательно имеют и какой-то духовный момент. Например, вспомним Иова Многострадального. Дьявол, подходя к Богу, говорил: «Разве даром он святой? Ты его всем наградил, у него все есть в жизни: он царь, у него много детей, много богатства. А лиши его всего – и что он из себя будет значить?» И Бог разрешает ему: «Лиши. И даже здоровье забери»...

– «Только душу не трогай».

– «Душу не трогай». Так вот, у нас с вами ситуация немножко сложнее: мы изначально ничего не имели, и души, к сожалению, грехи касаются. Поэтому нам сложнее. И нам, может быть, и сложнее разобраться. Но на примере Иова очень хорошо видна именно духовная составляющая. То есть Бог на нем проверял, как вообще человеческая природа может сопротивляться греху. Иов сопротивлялся как мог. Самое страшное испытание было как раз с друзьями: «Покайся. Видишь, как ты страдаешь? Значит, ты виноват». А он ни в чем не был виноват. И он уже требовал: «Господи, рассуди! Если я в чем виноват, скажи». А Господь, придя к нему, говорит: «А ты можешь дьявола победить, вот этого древнего левиафана? Можешь?» – «Не могу»...

То есть на нем Господь Бог решил попробовать: а может ли человек сам спастись? Может ли человек сам дойти до рая своими подвигами, своими молитвами? Оказывается, нет; нам без Бога никак. Но в том-то и дело, что мы настолько привыкли сами здесь жить, в этом аквариуме, что мы и Бога обвиняем в том, что там рыбки померли. Собственно говоря, ничего не делаем, вот так и живем: сами по себе. Как дети, которые стукнули дверью, ушли из дома... А надо все-таки с Богом – в этом и заключается спасение. То есть мы должны почувствовать, что нуждаемся в этом спасении. И только тогда оно и приходит.

– В этом телефонном звонке телезрительницы замечательным было то, что есть и вера в Бога, и участие в причастии, и общение со священником.

– Да, это замечательно. И замечательная реабилитация произошла.

– Вы заметили, какая внятная и осмысленная речь? Ведь это же совершенно удивительно!

– Это уже чудо!

– Мне кажется, что, несмотря на все эти инсульты, Господь помог нашей сестре преодолеть все эти болезни. Слава Богу!

– И показал домашним, что с Богом все возможно.

– Вопрос телезрителя из Санкт-Петербурга: «У меня мама тяжело болеет. Мне очень тяжело все это переносить, я мучаюсь. Скажите, пожалуйста, как правильно к этому относиться? Как стараться не переживать по поводу этого? Может быть, Вы скажете слова поддержки тяжело болящим и их родственникам?»

– Когда мы были маленькими детьми, мы ведь тоже болели, и наши мамы, папы и близкие рядом с нами очень старались помочь нам пережить эти наши болезни, проблемы, которые выпадали на нашу бедную голову. Поэтому пришло время, что называется, немножко оплатить эти долги перед нашими родителями, перед нашими друзьями, родственниками, когда теперь мы несем их заботы и их болезни. Поэтому нести это мы должны с благодарностью.

Переживания, конечно, никуда не убрать – мы люди, мы должны переживать и будем переживать. Но мера этих переживаний не должна разрушать ту энергию, которую нам Бог дает для того, чтобы мы совершили тот или иной подвиг. То есть если мы потратим все силы на переживания, то мы и подвига не совершим, и помощь не окажем. Если врач, например, будет переживать о каждом пациенте, то он через год вынужден будет уйти с работы. Мы помогать должны. Переживать мы все равно будем, но главное – это молитва и понимание смысла всего происходящего. Здесь не наказание, а восполнение тех долгов, которые у нас есть перед теми, которые когда-то нам помогали.

– То есть это еще один способ любить.

– Да.

– Часто мы сталкиваемся, как этот телезритель, с ситуацией, когда болезнь очень тяжелая. Потому что когда легкая болезнь, мы на нее, в принципе, не обращаем внимания: сделали вакцину от гриппа или выпили таблеточку – и все в порядке. Но когда нам посылаются тяжелые болезни, в том числе онкологические, то в этот момент мы начинаем думать прежде всего о смерти. Человек вдруг начинает четко осознавать, что жизнь наша конечна. Мы так и так знаем, что она конечна, но здесь  понимаем, что она может окончиться очень быстро, что очень короткий этап жизни остался для того, чтобы пожить. Врач может назвать даже срок: например, осталось жить полгода (или год).

Я видел этих людей, и видел не раз. И в своей жизни мне с этим приходилось сталкиваться, когда вдруг понимаешь, что тебе осталось полгода... Что в этом случае нам, людям, нужно делать? Я, конечно, понимаю, что в православном смысле каждый должен к этому готовиться. Но когда вот такая ситуация, когда очень быстрая смерть тебя ожидает, как к этому подготовиться? Что нужно делать? Как молиться? Как жить?..

– Во-первых, я хочу напомнить, что невозможно научиться мужеству, не страдая. Все эти страдания, болезни, проблемы как раз воспитывают в нас необходимые душевные качества, без которых (без мужества, например) человек не состоится просто даже как личность. Плюс нам необходима еще и мудрость. Но мы не стремимся ни к мужеству, ни к мудрости. С другой стороны, смерть – это тоже творческий акт. Бог – Творец, Он нас наделил Своим образом и подобием, и Он нам предлагает: «Ты все равно умрешь – умри красиво, умри со смыслом жизни». Так, как у нас на Руси всегда и было. Может быть, мы плохо всегда жили, но чем русский человек всегда отличался от других народов – мы умели умирать; и поэтому мы всегда побеждали.

Поэтому на самом деле не смерть страшна. Страшна бессмыслица жизни, страшна бессмыслица болезни. Когда человек теряет смысл, разочаровывается – это самый страшный человек, он человеком перестает быть. Поэтому не страшны болезни, страшна неподготовленность. То есть когда приходит этот звоночек, мы действительно должны вспоминать, что мы внезапно смертны. Не когда-нибудь я заболею, состарюсь – я (и вообще любой из нас) могу умереть и сегодня; Бог решает, не я. А раз я понимаю, что я уже сегодня могу умереть, значит, сегодня я должен жить. Сколько у меня есть времени – может быть, минута, может быть, час – но это мое время, которое мне Бог почему-то дал. Дал – слава Богу; я начинаю жить, начинаю реализовывать те таланты, которые мне Бог дал, чтобы поделиться с другими людьми, поделиться во благо Церкви, во благо нашей Родины, во благо всей планеты и вообще всей Вселенной. Мне Бог дал это время – слава Богу! Я начинаю жить.

– Вопрос телезрителя из Белгорода: «В Евангелии описывается очень много бесноватых, и Христос их исцеляет. В чем разница между психическим заболеванием и бесноватостью? Во времена Христа было много бесноватых, сейчас их столько нет. Эпилепсия похожа на беснование: тоже пена изо рта идет, в жар и в холод бросает. Может, потому, что тогда медицины никакой не было?»

– На самом деле это очень сложный вопрос даже и для психиатрии – у них нет критерия, чтобы это отделить, потому что они не занимаются духовностью. У нас, священников, есть некоторые критерии, как отличить одно от другого. Внешне это выглядит абсолютно одинаково. Как человек реагирует на святыню? Я работал в психиатрической больнице около пяти лет, и у нас был эксперимент: я принес святую воду, которую налили только в один стакан, а в девяти стаканах была простая вода. Просто психически больные брали любую воду, святая она или не святая – не вопрос. Бесноватый же из девяти стаканов воду спокойно выпивает, а святую – хоть руки заламывай – ни за что. И если все-таки удается его хотя бы окропить святой водой, у него как мешок с головы сползает, он начинает вдруг по-другому смотреть: «А где я? А кто я? А почему вы меня связали? А почему вы меня так держите?» Потом снова дьявол захватывает сознание. То есть беснование – это захватывание главного ресурса – сознания человеческого. Если мы теряем это сознание, мы теряем полный контроль над собой, и уже не я говорю, уже не я смотрю, уже мною владеют эти силы.

Не скажу, что у нас стало меньше бесноватых, я бы даже сказал, что, может быть, и больше. Потому что сегодня мы грешим гораздо страшнее, чем когда-либо на земле, и, к сожалению, это правда, жестокая правда. Просто медицина сегодня больше помогает и нам, она на службе. Раньше не было столько врачей и не было столько помощи, поэтому вообще любые болезни в древности уже рассматривались как принцип беснования. Хотя там и не было бесов, просто человек немощный был, расслабленный, а списывалось все на одно – им обладает бес.

В принципе, это так, то есть любые наши болезни все равно имеют природу греховную. То есть я где-то когда-то согрешил, даже, может быть, и не я, а родители, а может быть, не родители, а соседи или еще кто-то... Как огород: на огороде должен быть порядок, но нет этого порядка. Кто расплачивается? Теперь я на этом огороде, значит, я и расплачиваюсь. Поэтому, получается, где-то мы все равно расплачиваемся здоровьем. Но это даже не главная проблема наших заболеваний. Вот я уже обозначил мужество. Мы сами в себе не воспитываем мужество, и получается, Бог посылает нам болезни даже не за грехи, а за отсутствие мужества, чтобы человек научился смиряться. Если у тебя нет смирения, ты вовсе не человек, ты скотина. Поэтому очень важен этот момент.

Плюс еще очень важный момент: мы все имеем комплексы неполноценности, какие-то страхи. У каждого из нас боль как атомная бомба, и мы можем этой болью друг друга просто задавить, молча, ничего не делая, ничего не говоря. Но эта боль есть, и она отравляет все вокруг. И здесь действительно требуется понимание: как я должен жить (именно жить, не выживать!) так, чтобы вокруг меня люди не страдали от меня же в первую очередь.

– Вопрос телезрительницы: «У меня такая ситуация. У меня дочка родила недоношенных семимесячных детей, двойню. В то время, пока она их вынашивала, муж нашел другую девушку, молодую, и сейчас она тоже беременная от него. Он вчера ушел от нее, дети еще лежат в больнице, потому что они недоношенные, они вес набирают. Что Вы мне, батюшка, посоветуете: как мне ее поддержать? Я сама хожу в храм, молюсь. Дочка крещеная, но в храм не ходит. И прошу Вас помолиться за нее».

– Хорошо, что Вы это озвучили. На самом деле это очень большая беда, и это беда не только нашей страны, это планетарная беда – отсутствие ответственности, которую мы должны брать друг за друга. Вспомним Экзюпери: мы в ответе за тех, кого приручили.

К сожалению, здесь есть и другая тема – это тема неподготовленности к семейной жизни, причем не только мужчин, как оказывается, но в том числе и женщин. То есть мы не успеваем выстроить отношения друг с другом так, чтобы любую беду вместе выдержать. Вот мы вместе на одном корабле, но почему-то в семье мы этого не чувствуем, и получается, что у нас всегда есть возможность слинять с этого корабля. С этой подводной лодки я могу куда-то убежать, оказывается, и очень многие так и поступают. И не только мужчины, но и женщины тоже бросают своих детей мужьям.

То есть то, что Вы озвучили, сегодня очень часто происходит. Неподготовленность. Мы начинали с этого передачу, говоря о неподготовленности к болезням, о том, как правильно нести болезни. Неподготовленность к смерти, неподготовленность к самой жизни – мы не живем, мы выживаем. А когда мы выживаем, получается, мы рвем каждый на себя, каждый под себя, вместо того чтобы жить и приносить радость.

Здесь, увы, очевиден момент предательства. И здесь не надо проклинать этого человека – к сожалению, он уже понесет на себе свое Божие наказание. Надо утешить бедную женщину. Дай Бог, чтобы детишки поправились и принесли ей заслуженную радость. Чтобы не было такого, как часто бывает, когда дети вырастают и мать начинает: «Вот ты плохой, как папа твой». То есть надо уметь прощать, обязательно должно быть великодушие. Все ситуации происходят для того, чтобы душа росла, увеличивалась.

Маме надо обязательно идти самой на исповедь, выискивать внутри себя, в чем она-то была виновата, потому что дыма без огня не бывает. Мы все виноваты друг перед другом, все, всегда и во всем. На самом деле здесь нет ничего страшного, это нормально. Ненормально только то, что мы не готовы к этим экзаменам, которые с нами происходят. Со мной происходит этот экзамен, и я его не сдаю, я его проваливаю на двойку – я начинаю проклинать людей, которые меня предали. Но ведь у Христа тоже были предатели. Но дело в том, что не случайно вся эта ситуация с Христом произошла, Он показал, что в нашей судьбе тоже есть предатели. А если в нашей судьбе есть предатели, так, может быть, и я кого-то предал? А мы этого не знаем. А апостолы знали, что они предали Христа? Нет. И мы не знаем, что, оказывается, тоже кого-то предали, и вполне заслуженно несем то, что сейчас несем. И это не меня предали, а просто на самом деле я наконец-то увидел правду. Она жестокая, она страшная, но это правда жизни.

– И правда лучше лжи.

– Да. Поэтому здесь требуется великодушие, здесь надо уметь прощать. И, опять же, здесь есть разница, например, между мужчиной и женщиной: мужчина забывает (мы не прощаем, мы просто забываем), а женщина все помнит. Поэтому надо уметь отпускать. Как в «Отче наш» мы молимся: и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем... Вот мы не оставляем, мы помним, мы злопамятны.

– И тут, конечно, речь не о деньгах.

– Да, разумеется. Речь именно об обидах. Это очень больно, страшно, любой человек знает, что такое предательство, поэтому любой человек знает эту боль предательства. Но если мы не научимся ее отпускать, мы не сравнимся со Христом, а Он нам дал Свой образ, Он пережил все это. Он с этими апостолами обнимался на Тайной Вечере.

– Мы знаем два предательства: одно предательство – Иуды, другое – Петра, который трижды предавал. Поэтому на иконах апостол Петр всегда изображается с красными глазами, плачущими глазами; он плакал всю жизнь о грехах своих...

У меня к Вам очень сложный вопрос. Эта тема, наверное, действительно очень сложна для понимания – как нам научиться прощать не только свои грехи (мы очень радостно любим их себе извинять)? Мы переживаем за смерть и страдания своих близких людей, но точно такое же страдание, возникшее у других людей, у других народов, воспринимаем не только равнодушно, но иногда даже с неким таким: «А вот вам за все ваши дела...»

– «Так и надо вам».

– Я попрошу Вас ответить на этот вопрос сразу после вопроса телезрителя.

 Вопрос телезрителя из Санкт-Петербурга: «Во-первых, хочу сказать по поводу предыдущей озвученной проблемы. Есть такие строчки в песне: если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло. Может быть, это утешит. Еще отец Владимир говорил, что все болезни посылаются во искупление. Так, может, самое время вспомнить притчу о десяти прокаженных? Вернулся поблагодарить только один. А мы-то все, может, ближе к остальным девяти?»

– Да. А вопрос в чем?

– Телезритель: «Я думаю, что Ваш ответ про исцеление надо немножко дополнить темой притчи, что из десяти прокаженных один вернулся поблагодарить, а десять исцелились».

– Да, благодарность – это главное. По поводу этой бедной девочки – может, и не надо ничего говорить, а просто ее обнять и быть рядом с ней. Может, ей больше ничего и не требуется на самом деле.

– Тут еще один интересный аспект, который, кстати, затронул телезритель. Ведь в наших храмах есть люди, которые так нуждаются в помощи! Пусть эта женщина пока еще не вошла в церковную ограду, но ведь есть повод для того, чтобы нам, прихожанам, которые находятся рядом...

– …проявить любовь.

– Да, проявить свою любовь и позаботиться о ней, помочь ей. Господь послал ей  двух детей, это просто удивительное счастье!..

Вернемся к вопросу, который я Вам задал. Мы очень переживаем за своих рядом находящихся людей и вместе с этим практически радуемся тому, что такая же беда у других.

– Это проблема нашей жестокости. А жестокость – это проявление той самой «мозоли»: когда человек живет в избытке информации, он не может реагировать постоянно и на все, рано или поздно возникает мозоль, то есть я перестаю живо воспринимать все. Это святые могли и на все живо реагировали, сколько бы тысяч паломников ни было у Серафима Саровского, Иоанна Кронштадтского. У них действительно уже подготовленные сердца, которые могли реагировать вообще на все, что бы ни происходило на планете.

Мы – не подготовлены, мы должны это понимать, и поэтому должны сами ограничивать этот поток информации. Потому что если мы включаем эту жестокость, то мы уже расписываемся в том, что нам Бог ничем уже и не сможет помочь, мы действительно заслуживаем наказания во всем его негативе. Хотя я еще раз подчеркиваю, что наказание – хорошее слово, а не плохое. Но в данном случае мы действительно заслуживаем очень многого плохого.

– То есть наказание и кара – разные вещи.

– Разные абсолютно.

– Может ли покарать Господь?

– Не то что Бог нас наказывает. Вот на улице стоит будочка, и на ней написано: «не влезай – убьет». То есть если мы нарушаем элементарный закон (я не электротехник, но куда-то лезу), тогда получи то, что там написано, собственно.

– А мне понравилось другое. На столбе вместо «не влезай – убьет» было написано: «А тебе туда надо?»

Вопрос телезрителя из Воронежа: «У святых отцов, в частности у Серафима Саровского, я встречал, что болезни подразделяются на четыре вида…»

– Да, действительно, есть разные виды заболеваний. И разные моменты, почему так происходит; мы, может быть, даже все и не знаем. И, может быть, и копаться в этом особенно не надо, достаточно просто смирения. То есть смириться с самим фактом. Может быть, это и тяжело, человек только-только планировал какую-то жизнь, были какие-то планы в этой жизни, а Господь ему напоминает: «Скоро Я тебя в рай заберу». А мы как-то не хотим в рай, получается, мы хотим быть здесь, на грешной земле.

Поэтому это звоночки от Бога, напоминания. Отсюда и слово «исцеление». Мне очень нравятся параллельные слова, как, например, целина. Поднять целину – распахать землю (мы помним произведение Шолохова, ему Нобелевскую премию за это дали). Ведь если мы поднимаем весь этот огород, эту непаханую целину, то в этой земле сколько еще семян сорняков, как много ядов от этих сорняков! И у нас не скоро еще будет урожай – мы столетиями культивируем землю, чтобы земля нам дала урожай, чтобы у нас появился чернозем. Столетиями! А здесь мы хотим, чтобы только мы родились – и сразу все поперло. Но другое что-то прет – сорняки в изобилии…

– Есть такое растение борщевик, которое сначала выращивали для того, чтобы кормить скот, но превратилось это понятно во что.

У нас есть еще два вопроса. Один вопрос – почему онкология и онкологические заболевания считаются особыми среди болезней? И второй вопрос – что такое благодать? Как я понимаю, именно в вопросе исцеления от болезни.

– С онкологией сегодня, конечно, эпидемия. И многие из священников уже сходятся в  мысли, что это проблема непрощения обид. Мы не прощаем. Мы забываем эти обиды, рукой махаем, что называется, «да я тебя уже и проклял, и в спину плюнул, и пожелал всего-всего», но не прощаем. И вот эти обиды ломают меня. Человек, обижая меня, может даже этого не видеть. Вот он проехался по мне, как танк, раздавил меня своим поведением, своими словами сделал мне больно, но этого даже не заметил. А мне больно, и я живу с этой непрощенной болью; может, я ее и забыл уже, но она осталась. И эта боль, как бомба, отравляет меня и отравляет все вокруг. Поэтому раковые заболевания – это, конечно, очень большая боль людей. И, конечно, надо проявлять любовь, заботу о раковых больных, и нам с вами это очень важный урок, как все-таки учиться выискивать это прощение и учиться быть великодушными. Все-таки, несмотря на тяжелое заболевание, ты должен жить.

– Вопрос телезрительницы: «У меня вопрос насчет доброты. Я верю людям, делаю добро, подаю им. Придет даже какой-нибудь алкаш, я ему даю хлеба, спросит сало – дам сало. Или спросит: «Дай мне деньги, я тебе принесу». А мне потом в ответ только зло: исчезают или хулят меня. Как мне быть? Перестать быть доброй? Быть злой? Или не давать, на всех махнуть рукой: идите отсюда? Я не знаю, как мне справиться со своей добротой к людям».

– Я хочу Вам напомнить образ Христа. Он еще больше делал добра, чем Вы, однако Он еще и больше Вас понес. Поэтому не ломайтесь, оставайтесь такой же доброй и отзывчивой. Другое дело, что надо, конечно, учиться мудрости. Христос не случайно говорил: «Не давайте святыни свиньям, чтобы они не попрали ее». Все-таки с разумом надо относиться к тем милостыням, которые Вы оказываете другим людям, не забывая, что есть и другие люди, которые, может, гораздо больше в Вас нуждаются. А Вы сконцентрировались, например, на этих людях, а уже не помогаете другим.

И, опять же, не распыляйтесь. Когда Вы очень много кому помогаете, получается, что Вы вообще никому не сможете помочь. Поэтому выберите для себя несколько семей, которым Вы действительно можете помочь, и помогайте им. Вот бедная женщина родила двух малышей. Я понимаю, что, может быть, никто не знает, где она находится, но ищите вот такие семьи, которые реально нуждаются в помощи. А алкаши – они выбрали свой путь, в принципе, им хлеба достаточно. Если они хотят сало – заработай. А так просто кормить – ради чего кормить? Просто ради своей доброты? Это не совсем правильно. Он должен заработать, заслужить.

– Спасибо за ответ. Избирательность в помощи – это тоже очень важная вещь. Вернемся к вопросу о благодати. Мы ищем и испрашиваем благодати у Господа, тем более во время литургии, когда мы просим у Господа, чтобы Он послал нам прощение грехов наших, и кончины мирной просим у Господа. Каждый раз во время ектении мы понимаем, что нам нужно делать, но этого не делаем. Но испрашиваем благодати Божией во исцеление. Все-таки что такое благодать?

– Я попробую рассказать притчу. Мне она очень понравилась, я поделюсь с вами. Может быть, кто-то уже тоже ее встречал. В одном кафе сидел человек, автор этой притчи, и наблюдал за хорошей семьей. Маленький мальчик задает папе вопрос: «Что такое благодать?» Автора заинтересовало, как же папа выкрутится из этой ситуации. Нам-то, богословам, сложно, а как же папа-то выкрутится. Папа смотрит на ребеночка и говорит: «Видишь там турник?» – «Вижу». – «Можешь до него допрыгнуть?» – «Нет, не могу». – «Давай я тебя подсажу». Папа берет сына и подсаживает. – «Теперь можешь?» – «Могу». – «Теперь понял, что такое благодать?»

– Хорошо!

– То есть это та помощь, когда мы не можем, но все-таки хотим реализовать те или иные цели, и мы понимаем, что нам нужна только Божественная благодать, потому что иначе никак. Поэтому правильно говорил Серафим Саровский: «Стяжи Духа Святого». В этом заключается главный принцип христианской жизни – мы должны стяжать благодать; это вспомогающая сила, которая помогает нам реализовать правильно те добрые таланты, которые у нас есть.

– Болезни всегда ассоциируются у нас с печалью, с горестями. Действительно, не может быть болезнь в радость, если только не вспоминать времена, когда мы были совсем мальчишками, и для того, чтобы не пойти в школу, грели градусник, имитировали кашель. Мама говорила: «Не пойдешь в школу». И вся болезнь у нас проходила. Сейчас у нас иногда происходит такая вещь, когда мы радуемся нашей болезни, потому что болезнь часто заменяет нам некую духовную жизнь.

– Правильно. Раз у нас нет подвигов, раз мы толком не постимся и не молимся, в церковь каждое воскресенье не ходим, причащаемся как хотим, а не как положено... Есть определенные уставы церковной жизни, и раньше анафеме предавали человека, если он месяц не причащался. «Да будет анафема» – высшая степень проклятия. Так как у нас нет напряжения духовной жизни, Бог создает другое напряжение: понеси хотя бы вот на этом уровне.

Поэтому еще раз подчеркиваю, что болезнь – это не столько наказание, сколько благословение Божие для нашего вразумления, чтобы мы понимали, что жизнь очень короткая. Она может быть внезапно короткой и в эту секунду у каждого из нас может закончиться. Нам надо успеть сделать главное. А главное – это не то, что я хочу, а то, что Бог хочет. А я у Него не на работе, оказывается, я даже не наемник, я даже не раб Божий. Хотя мы пишем в записках «раб Божий (раба Божья)», но мы, оказывается, не рабы Божии, мы сами по себе здесь живем. Хлопнули дверью, ушли и живем в этом аквариуме, а потом еще на Бога обижаемся, почему рыбки умерли. Или: почему дети умирают? А Бог берет к Себе. Получается, я все себе забрал, а Бог мне напоминает: нет твоего ничего, твоего совсем ничего. Все, что ни есть, – это те таланты, которые тебе Бог дал. Бог дал, чтобы ты их вложил и еще приумножил, чтобы потом опять Богу все вернуть. А мы всё себе присвоили, вообще всё. Вот этими болезнями – потерями рук, ног, глаз, зрения, памяти – Бог напоминает: не твое это, не цепляйся за это. А мы цепляемся, привязываемся.

– Митрополит Антоний Сурожский говорил о том, что размышления о смерти чрезвычайно полезны для верующего человека. Тут, что называется, без комментариев. В вечернем правиле есть такая молитва: «Господи, неужели мне одр сей гроб будет…»  А дальше совершенно удивительная вещь – «или еще окаянную мою душу просветиши днем»...

Я так понимаю, что в нашем понимании Бога у нас нет ничего, что мы можем понять сами, без помощи Божией. Помощь Божия может быть очень разная, и в том числе помощь Божия может быть и в наших болезнях, и в исцелениях. Жаль, что никто из наших телезрителей не позвонил со свидетельством исцеления от болезни. Думаю, что таких очень много примеров, просто мы мало благодарим Господа за это.

Подводя некие итоги нашей передачи, хочется все-таки поднять еще один вопрос. Сколько же, грубо говоря, терпения мы должны испытывать в наших скорбях? Есть ли предел? Например, когда человек претерпевает очень сильные страдания, мы же просим у Господа о том, чтобы Он засчитал эти страдания как некое искупление перед Господом за все грехи.

– Просто помним: «Терпением вашим спасайте души ваши. Претерпевший до конца спасен будет». Поэтому главное – помнить: какая бы боль ни была, мы не должны резать жизнь. То есть никто не виноват. Мы должны продолжать жить и приносить радость другим людям, Богу, Церкви, Отечеству.

– И даже в болезни нашей радость должна быть по причине того, что и это любовь Божия.

– Да.

– Благословите наших телезрителей.

– Бог молитвами святого равноапостольного князя Владимира да благословит всех, и особенно всех тех, кто заболел, кто имеет какие-то страдания, переживания, болезни. У князя Владимира тоже были свои боли, он вынужден был неоднократно и с сыном Ярославом воевать. Поэтому мы прекрасно понимаем пример святых. У них этой боли было, может быть, больше, чем у нас. Поэтому дай Бог вам терпения. Дай Бог вам благоразумия и благодарности.

Ведущий Глеб Ильинский

Записала Нина Кирсанова