Архипастырь. Рождественские чтения

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает митрополит Воронежский и Лискинский Сергий.

– Владыка, мы встречаемся с Вами после закрытия Рождественских чтений, которые проходили всю прошлую неделю, Вы также принимали участие в их работе. Скажите, что лично для Вас значит участие в этом образовательном форуме?

– Я должен сказать, что Рождественские чтения набирают силу и происходящее в Москве – это отображение того, что происходит в епархиях на периферии, потому что в каждой епархии в течение года, в удобное время, проходят Рождественские чтения по той же теме: «Традиция и новации: культура, общество, личность». Поэтому люди приехали в Москву с уже готовым материалом, они проработали всё, что интересовало их на местном уровне.

Что касается Воронежской митрополии, то в тех чтениях, которые мы проводили у себя, принимало участие более трех тысяч человек, работало несколько секций не только в Воронеже, но и в Борисоглебске, и в Россоши, и в других городах, поэтому когда Святейший нас собрал, это было очень благодарное дело, потому что мы обсуждали не новые вопросы, а те, которые уже обсудили на местах. Такого рода чтения настраивают всех на определенную работу. И правительство нас может видеть, потому что соответствующие правительственные структуры задействованы в различных секциях (не только на пленарном заседании), и люди с периферии тоже могут видеть, что интерес к заявленной теме огромен.

Тема была самая важная и актуальная для нашего времени, потому что мы все сейчас говорим о новациях, и часто раздаются такие голоса, что нам традиция не нужна, что нужно создавать новую Церковь, нужны изменения в существующей Церкви, и забывается, что Христос вчера, сегодня и завтра один и Тот же. И человек один и тот же: он остается со своими проблемами. И в каком бы культурном, политическом, временном контексте он ни жил, в принципе, те вопросы, которые заложены в Евангелии и которые дал нам Христос, не являются новыми, они – вечные, актуальны во все времена. Потому что, к сожалению, человечество хочет развиваться без Христа, без Бога. Сейчас определяются такие тенденции, так называемые новации, когда все пересматривается, подвергается сомнению (традиции брака и воспитания детей, традиции школьного образования) и ставится новая задача ­– сделать все без Бога. То есть, по существу, условия для работы новые, но задача стоит та же, что и в годы советской власти.

После Октябрьской революции, когда создавали всё на новом месте, говорили: «Мы всё разрушим до основания, а потом «мы наш, мы новый мир построим». Эта задача сейчас актуальна для всего мира, а задача православных христиан – показать миру, что наша вера и упование не подлежат никаким изменениям. Если человечество будет от этого отходить, то мы попадем в целый ряд исторических, временных ошибок и наше время может сократиться.

– На Ваш взгляд, что явилось главной мыслью этих Рождественских чтений?

– То, что, как я уже сказал, Христос Тот же вчера, сегодня и завтра, и самое главное, что традиция должна вдохновлять всю нашу жизнь, потому что без патриотизма, без любви к Родине, без верности своей семье, без любви к Богу и ближнему невозможно нормально развиваться; если человек лишен традиции, исторической памяти, то он не имеет права смотреть в будущее. Обязательно нужно иметь багаж исторического наследия. Слава Богу, остались книги, изыскания ученых мужей и богословов, мы развиваем науку, в которой нельзя отрицать то, что сделали раньше наши предки, иначе неизвестно, как эта наука будет развиваться. Везде есть традиции.

Вообще слово «новации» для меня звучит немного странно в этом контексте, потому что новации – это отрицание всего, что было, и создание чего-то абсолютно нового. Самое главное, что было подчеркнуто, что новации очень опасны, если они не опираются на традиции.

– Во время парламентских встреч Святейший Патриарх больше говорил, наверное, даже не о духовном, акценты были на том, что людям приходится платить большую квартплату, очень много совершается абортов, много людей страдает наркоманией и алкоголизмом, и призывал законодателей подумать над этими проблемами. Это говорит о том, что в обществе больше социальных проблем, чем духовных, или эти проблемы тоже духовные?

– В настоящее время мы являемся свидетелями того, что те вопросы, о которых раньше невозможно было даже и подумать, сейчас стоят перед нами. В основе этих вопросов как раз то, что люди отказываются от духовной практики в своей жизни, от воспитания себя согласно традициям. К Святейшему Патриарху сейчас очень много обращений именно по этим вопиющим вопросам, и он подчеркнул такую связь. Патриарх, как глава Церкви и духовный руководитель нашего народа, обозначил эти вопросы, обращаясь к совести и духовным началам людей, стоящих у власти, чтобы они обратили внимание на то, что нужно что-то менять, потому что это невозможно изменить приказом, указом президента или каким-то светским императивом, эти вопросы лежат в духовной плоскости, хоть Патриарх и говорил о них светским языком.

Невозможно было даже представить, что отцы убивают своих жен, детей, насилуют своих детей. Корень этих зол – духовный. Может быть, это и психическая аномалия, но даже в этом случае причина в нестабильности духовного развития человека, когда нет мира в душе. Это главная основа всего. Если этого чувства нет, то будет так, как говорит апостол Павел: «Если Христос не воскрес, то вера наша тщетна, давайте будем есть, пить и веселиться, потому что завтра умрем». Ф.М. Достоевский тоже неоднократно говорил в своих произведениях о том, что если нет в жизни духовной основы, то человек может сделать все что угодно, потому что нет сдерживающего начала. А если мы сознаем, что мы вызваны Богом из небытия и нам дана жизнь, которая будет вечной, мы должны готовиться к этой вечности. Мы не запугиваем адскими мучениями, но говорим о том, что мы созданы для жизни, для которой нужны нравственные, хорошие люди, потому что общество, которое создавал Бог, ­– это общество святых людей.

Люди часто задумывались о том, где же рай на земле. Он был, но с этого места ушел Бог, а наша задача – привлечь Бога в себя, чтобы мы были носителями благодати Божией, отблесков того небесного сияния. Христос неоднократно говорил: «Царствие Небесное внутрь вас есть». Это основа всего. Наступит время, когда после Второго Пришествия Христова будет новая земля, и Бог будет вместе с людьми так же, как это было в раю, и оттуда будет человек черпать свою нескончаемую энергию жизни, но сейчас мы должны потрудиться, чтобы найти истину в своей жизни, найти смысл этой жизни. А если мы его найдем и обретем, мы будем нравственными людьми, нас не будет интересовать нравственное распутство и вседозволенность, мы будем сконцентрированными людьми, и нам будет необходимо, чтобы наше общество развивалось по соответствующим законам. Тогда у нас будет нравственное государство. Это не утопия, это практика жизни.

– Как говорится в одном церковном стихе: «Святым Духом всяка душа живится, и чистотою возвышается…»

– Абсолютно верно.

– То есть к этому нужно стремиться?

– Нужно.

– Как Вы считаете: такого рода церковно-общественные форумы оправдывают свое предназначение? Действительно ли после таких общественно-значимых форумов Церковь развивается, движется и есть какие-то перемены?

– Я бы не сказал о движении Церкви, потому что Церковь – это народ, все мы, и в этом отношении наше общество, конечно, получает импульс для развития, потому что у людей, которые приезжают с Рождественских чтений или принимают в них участие на местах, появляется другое видение смысла жизни. Мы слушали Валентину Ивановну Матвиенко, которая говорила о IV парламентских Рождественских чтениях, что полученные импульсы и затрагиваемые проблемы способствуют тому, что и Совет Федерации, и Государственная дума собирают значимые вопросы и стараются воплотить их в жизнь. Это здорово, замечательно и прекрасно.

– Много было участников от Воронежской епархии?

– От нас традиционно приезжает очень много народа (до ста человек), мы востребованы во всех комиссиях и рабочих группах, которые там работают. Слава Богу, воронежцы очень активные.

– Кроме Рождественских чтений Вы приехали еще на ряд других мероприятий: 1 февраля исполняется 7 лет со дня интронизации Святейшего Патриарха Кирилла. Вы очень много общались со Святейшим еще до его интронизации, когда он был митрополитом и когда он уже стал Первосвятителем. Как Вы можете его охарактеризовать? И, пользуясь случаем, Вы можете поздравить нашего Первоиерар ха.

– Это наша обязанность – поздравить нашего святейшего отца, пожелать ему многих лет жизни, успехов и чтобы рядом с ним всегда были хорошие, творческие работники, которые не только выполняли бы то, что он скажет, но чувствовали пульс времени и все делали так, как нужно. Наша задача – молиться за него, помогать ему.

Наверное, для каждого времени нужен свой патриарх. Святейший Патриарх Кирилл так вошел в наше очень трудное время, что сложно представить какого-то другого человека, который был бы сейчас востребован так же, как он и его труд. За это мы должны благодарить Бога, что имеем такого Патриарха. Он очень умный человек, но вместе с тем он духовный человек, что в наше время является очень большой ценностью. Я знаю, что он молитвенник, любит размышлять, он не просто сухой богослов, но все преломляет через осознание и молитву, поэтому его слова – это не слова научного работника или пастыря-практика, а человека, который все пропускает через сердце, через душу, через свою веру, через призму своей любви к Богу и людям. Он все это видит и передает соответствующим образом. Не нужно забывать, что через таких людей, как Патриарх, часто говорит Бог. И в этом отношении мы должны доверять Святейшему Патриарху, быть едиными с ним.

В наше тяжелое время очень много политически окрашенных людей, которые понимают, что Русская Православная Церковь – это духовная скрепа государства. Мы не можем говорить об истории нашего государства, если исключим из нее Русскую Православную Церковь. Она была одной из создательниц того государства, которое у нас сейчас есть, Церковь – это культурообразующая, духовная основа и государствообразующая структура. Это остается и до настоящего времени. Поэтому когда говорят о Церкви и требуют от нее какого-то псевдообновления, ненужного для нее, или говорят о Патриархе, что он несовременный, являет собой какой-то абсолютно консервативный образ, то это все неправда. Так говорят специально, чтобы дискредитировать авторитет Церкви и Патриарха, чтобы люди потеряли интерес к Церкви. Мы должны не только доверять Патриарху, но и быть уверенными в том, что он является строителем, созидателем нашего общества. Вся его жизнь говорит о том, что он творческий человек и его творческая инициатива имеет очень глубокую основу в его живой вере. Это свидетельство веры и является для нас путеводной звездой. Мы должны благодарить Бога за то, что у нас такой достойный и замечательный Патриарх, как Святейший Патриарх Кирилл. Дай Бог ему здоровья!

– В свое время Вы трудились управляющим делами Московской Патриархии. Насколько легок или, наоборот, тяжел патриарший крест?

– Я был управляющим делами семь с половиной лет, был ближайшим помощником Святейшего патриарха Алексия II. Я должен свидетельствовать, что патриарший крест – даже с моей точки зрения, как человека, облеченного архиерейским достоинством, – это непосильный труд по человеческим меркам, иной раз просто удивляешься, откуда у патриархов берутся силы и мудрость, чтобы своевременно разрешить какой-то вопрос (а вопросы бывают очень разные). Никто из тех людей, которые к ним приходят и с ними общаются, не вышел от них неутешенным или со словами: «Надеялся, а не получил…» Каждый выходит окрыленным, одухотворенным. Это не какое-то психологическое воздействие, это действие благодати Божией... Но труд патриарха – ежеминутный, а иначе и быть не может.

Когда Святейший был митрополитом и мы с ним встречались и обсуждали разные вопросы, мы не говорили о каких-то праздных вещах, у нас всегда во главе был интерес Церкви, который так и остался у Патриарха Кирилла. Так же как и у патриарха Алексия II никогда не было праздных бесед. Трудно себе представить, но вся жизнь патриарха посвящена Церкви, он не живет самим собой, у него все связано с церковным, государственным интересами и интересами каждого человека. И патриарх Алексий, и Патриарх Кирилл никогда не делали различий между «большим» и «маленьким» человеком или даже ребенком: у них хватало сил каждому оказать внимание, обратиться с каким-то добрым отеческим словом.

Завтра будет большое богослужение, будет много людей, каждый архиерей захочет прийти и поздравить Святейшего владыку и получит хоть маленькое, краткое, но слово поддержки, в котором нуждается именно этот архиерей. Это и есть воздействие духовной атмосферы, которая существует между архиереями и Патриархом и которой живет Церковь.

– Насколько важна молитва всех нас за своего Первоиерарха?

– Это очень важно. Здесь не может быть никакой переоценки, потому что мы все должны молиться друг за друга. Общественная молитва всегда творит чудеса, и Христос говорит: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них». Патриарх нуждается в подпитке, потому что если мы не будем молиться за него, то его силы будут не такими мощными. Патриарх – это лицо народа, можно посмотреть на Патриарха и сказать, насколько здоров организм Церкви, насколько здорово духовное начало в жизни нашего общества и насколько сильны наши молитвы за его здоровье, за успех миссии Церкви.

– То есть, по большому счету, у каждого мирянина, священника в синодике первым должно быть имя Святейшего Патриарха?

– Безусловно и однозначно: каждый член Русской Православной Церкви, начиная свои молитвы и подавая записку, первым должен упомянуть имя Святейшего Патриарха.

– Вопрос телезрителя из Белгородской области: «В Евангелии Христос нам заповедовал, чтобы мы не ошибались: «Отдавайте кесарю кесарево, а Божие Богу». Как Вы считаете, когда представители Церкви, облеченные саном, начинают активно заниматься государственными делами, не является ли это нарушением этой заповеди? Потому что начинаешь сомневаться, кто перед тобой –священнослужитель или политик в рясе? Именно в этом была одна из причин развала Византийской империи, в том числе и императорской России…»

– Этот вопрос, который Вы подняли, не новый. Но я Вас, наверное, должен огорчить, потому что Вы настроены таким образом. Вы не найдете сейчас политика в рясе, потому что мы абсолютно не занимаемся политической деятельностью. Мы не отторгаем общество, и оно не отторгает нас, мы живем его интересами. Церковь отделена от государства, но не отделена от общества, и если Патриарх говорил в своем выступлении перед Федеральным собранием о народной боли, которая сейчас есть (о ЖКХ, о крепости семьи, о школе, винопитии и наркомании), то это абсолютно не означает, что он политик, эти вопросы интересуют общество. Патриарх не решает, кто будет президентом, и не критикует работу Думы, он может мягко сказать и обозначить те вопросы, над которыми Дума и Федеральное собрание должны подумать. Если Патриарх начнет давать им советы относительно того, какой закон принимать, а какой нет, вот тогда вы можете говорить, что он вмешивается в политическую жизнь страны, но этого нет.

Выслушать совет от любого священника, даже служащего в деревне, дорогого стоит. Даже если человек обращается к священнику по какому-то бытовому вопросу, священник не может их отметать и говорить: «Отойди от меня, ты говоришь не о том, говори только о евангельской, духовной жизни». Священник должен показать, что бытовая жизнь – это отображение греха или добра в жизни человека, потому что мы воспринимаем всё в силу своей греховности или святости. Поэтому я начисто отмел бы все обвинения в том, что мы занимаемся политической деятельностью. Никогда мы ей не занимались. В советское время государство следило за этим очень четко, в царской России Церковь была частью государственной структуры, но Святейший Синод никогда не решал ни одного государственного вопроса. Представитель государя-императора, обер-прокурор Святейшего Синода, решал вопросы Церкви, и государь назначал епископов, утверждал назначение епископов Святейшим Синодом, принимал непосредственное участие в церковной жизни, то есть вмешательство государства здесь было самым непосредственным образом. Слава Богу, сейчас этого нет.

Патриарху Алексию II не раз предлагали, чтобы Церковь была признана государственной структурой, и тогда снялись бы все вопросы образования и финансового обеспечения, но мудрость Святейшего заключалась в том, что он отвечал решительным отказом. В свое время он сделал до десяти заявлений о прекращении войны в Чечне, но если бы Церковь была госструктурой, он не имел бы права делать такие заявления. Он как пастырь, как патриарх, не вмешиваясь в политическую ситуацию, доносил слезы матерей, боль детей и разрушенных семей, которые были также и в Чечне. Мы всегда подчеркивали, что война в Чечне ­– политическая, но не межрелигиозная, благодаря позиции Святейшего патриарха Алексия.

Нужно четко себе представлять, что такое политика и что такое Церковь, не смешивать эти понятия и не идти за теми, кто все время говорит, что Церковь должна с себя сложить эти полномочия, что она диктует, как жить государству, что вмешивается в какие-то дела. Где вы это видите? Приведите хотя бы один пример этого вмешательства. Никогда этого не было. Есть какие-то общественные организации, в которые входят представители Церкви, обсуждающие вместе с общественностью тот или иной вопрос, но политическая власть находится у государства, парламента и президента.

– То, что сказал Патриарх в послании к Федеральному собранию, это, по большому счету, проблемы всех нас, проблемы общества.

– Абсолютно верно. И если бы он их не обозначил, то простые люди сказали бы: «Мы ему не нужны. О каком Христе он может говорить, если наши проблемы его не волнуют, он нас не понимает и не хочет эти проблемы представить Федеральному собранию или президенту». Патриарх не решает эти проблемы, но он может их обозначить, и он делает это очень умно, тактично и хорошо.

– Вопрос телезрителя из Воронежской области: «Борисоглебская епархия образована полтора года назад, когда же у нас будет владыка? Нам не к кому обратиться. И второй вопрос: убедительно вас просим вернуть в Грибановку отца Павла, жизнь в храме остановилась без него».

– Отец Павел служит уже в новообразованной Россошанской епархии и неплохо себя чувствует, не нужно это ворошить. У каждого есть какие-то свои привязанности, чувство доверия, откровенности, любви, и это хорошо, что вы почитаете отца Павла и просите его молитв, но я являюсь главой митрополии, тогда это была единая епархия. У каждого из нас есть свои жизненные нюансы, и отцу Павлу на тот момент было полезнее быть сначала в Лисках, а потом перейти на служение недалеко от Россоши.

Что касается назначения нового епископа, это компетенция Священного Синода. Я уделяю достаточно внимания Борисоглебской епархии, до меня доходит все, что Вас интересует, и если у Вас есть какие-то вопросы, пожалуйста, пишите мне или приезжайте и обращайтесь к секретарю епархии архимандриту Кириллу, – мы разберемся в любом вопросе. Но я скажу откровенно, что если приедет новый епископ, это не будет означать, что у вас начнется какая-то новая жизнь и все будет по-новому. Сейчас и в Воронежской, и в Борисоглебской епархии хорошая жизнь, я бы ратовал только за то, чтобы в таком ключе она дальше и развивалась. Дай Бог, чтобы это было. Я тоже желаю, чтобы в Борисоглебскую епархию был назначен новый епископ, это предмет моей боли и наших молитв – давайте вместе молиться.

– 25 января отмечалась 73-я годовщина со дня освобождения Воронежа от фашистских захватчиков. Насколько большими были тогда людские потери? Что пришлось пережить людям? И как удалось приблизить день Великой Победы?

– История воронежской земли во время Великой Отечественной войны – это героическая страница, на воронежскую землю выпало очень много испытаний. Подвиг воронежцев в свое время был недооценен по каким-то политическим причинам, потому что события в Воронеже были переломными в ходе Второй мировой войны. Сам город был разделен на две части: на правой стороне были немцы, на левой – наши войска, разделение границы фронта проходило по реке Воронеж, сам город был разрушен более чем на 90 процентов. 212 дней и ночей проходила эта линия фронта, поэтому от города мало что осталось, он был просто уничтожен, но под Воронежем полегли самые элитные германские армии, там же погиб весь цвет венгерской армии, итальянские и французские армии. И это место скорби и примирения.

Сейчас в Воронеж приезжают и итальянцы, и французы, и особенно венгры знают Воронеж и приезжают сюда, потому что, по существу, все молодые люди, которые были тогда призваны, нашли свой покой на воронежской земле. Это был такой форпост, который немцы не могли взять. Освобождение Воронежа было 25 января, а через две недели генерал Паулюс признал поражение и сдался в плен в Сталинграде. Победа в Воронеже была ключевым моментом, без которого невозможно было бы пленение Паулюса. Если бы Воронеж не устоял, немцам открылись бы прямые поставки продовольствия, военной техники и боеприпасов в Сталинград, и тогда исход войны был бы другим: открылся бы свободный фронт на Москву, на юг России. Так что начало победоносного шествия освободительной Красной армии началось с воронежской земли.

Я думаю, что подвиг Воронежа был недооценен, потому что Венгрия являлась социалистической страной, а воронежская земля стала большой братской могилой для воинов-венгров, и оценивать Воронеж как город-герой в советское время не могли. Только в современной России Воронеж получил статус города воинской славы. Вся воронежская земля полита кровью и советских солдат, и наших врагов.

– Насколько важным является хранение исторической памяти в наших сердцах?

– Это основы, без которых мы абсолютно никуда не уйдем, потому что у Бога мы все живы. Мы знаем, что у Бога нет времени, оно присуще только нашей Солнечной системе, как доказали ученые, то есть мы все – в настоящем времени и все живы перед лицом Бога. Мы должны быть благодарны нашим предкам за то, над чем они трудились, и использовать их опыт. Никто не призывает продолжить тот стиль жизни или политическую систему, которая была тогда, – это было бы заблуждением, но взять самое важное (исторические, духовные, культурные, научные ценности), все то, что наши предки нарабатывали, нужно – все это вместе и является исторической памятью, без этого невозможно развитие будущего нашего народа. Это очень важно.

Если мы потеряем историческую память, то превратимся в тех, кому все равно чем и как жить, у нас не будет никаких приоритетов и авторитетов, у нас не будет стремления быть лучше, чище, возвышеннее, потому что все это дается нам потому, что мы помним историческое прошлое. И не нужно забывать, что и мы тоже наследники традиции, физического и духовного здоровья наших родителей. Наш характер – это не что иное, как отражение духовного здоровья или нездоровья наших предков: дедушек, бабушек, отцов и матерей. Поэтому с характером человеку можно работать, потому что это не какая-то данность от Бога. Бог дает таланты, а здоровье или нездоровье духовное закладывается в человеке через целеустремленность или лень, через стремление к чему-то возвышенному или безразличие к жизни. В этом отношении мы призваны еще больше развивать таланты и трудиться над собой, а за это благодарить наших предков. И это опять историческая память, поэтому без нее мы никак не можем.

– В этом году отмечается 135 лет со дня рождения архиепископа Серафима (Соболева). Расскажите, насколько он дорог воронежской земле.

– Это был последний ректор Воронежской духовной семинарии перед ее закрытием. Он был в сане архимандрита и остался в памяти как очень почитаемый владыка на воронежской земле. Он умер в Софии в 1951 году, но до конца своих дней носил титул архиепископа Богучарского (Богучар – это небольшое поселение на юге Воронежской области). Святейший патриарх Тихон дал ему этот титул как память о том, что он был ректором Воронежской семинарии.

Я очень часто бывал в Болгарии и в советские времена, и в недавние, и меня всегда глубоко потрясало почитание владыки Серафима и русскими, и болгарами. Они приходят к нему на могилу в Свято-Никольский храм в Софии, пишут ему как живому записки на болгарском, русском языке, опускают в специальный ящичек, потом эти записки изымаются, совершается заупокойная лития и все записки озвучиваются; так просят святителя о молитвенной помощи. Очень много случаев помощи, исцелений от различного рода болезней. Наша митрополия неоднократно выступала за то, чтобы святитель был канонизирован, потому что он этого достоин по той жизни, которую прожил. Я был бы счастлив, если бы это свершилось на Архиерейском соборе.

– То есть вопрос канонизации, возможно, будет подниматься?

– Это вопрос повестки дня, и все это будет подниматься послезавтра, на открытии Архиерейского собора. Заранее говорить об этом, наверное, не совсем уместно, но мы все молимся, чтобы это получилось. Это стало бы большой духовной радостью для нас.

– В далеком 1973 году Вы приняли монашеский постриг, а в 1983-м уже стали архиереем. В то время по-прежнему попирали верующих людей. Насколько легко Вам было принять решение стать священнослужителем?

– Было очень нелегко, потому что моя сознательная жизнь связана с так называемой «хрущевской оттепелью», которая абсолютно не была оттепелью для верующих людей, потому что начались бескровные гонения на Церковь. Просто быть верующим человеком было очень трудно, потому что такой человек не имел права быть начальником или руководителем, тем более офицером, врачом, учителем. Верующие считались своего рода людьми второго сорта.

Я не знаю, откуда у меня все это возникло: я воспитывался в лавре, с 6-го класса захотел быть священником и сознательно этого добивался, поэтому для меня не было какой-то другой альтернативы в жизни. И когда мой духовный отец посоветовал мне поступать в медицинский институт, чтобы стать хирургом, он очень меня этим огорчил. Поэтому когда я поступил в неполных 18 лет в семинарию, я чувствовал себя счастливейшим человеком, но поступать было трудно не мне одному, а всем нам, потому что это являлось самым настоящим героическим подвигом. Милиция искала каждого по месту жительства, на вокзалах и в аэропортах встречали ребят, снимали с рейсов, задерживали письма с вызовом в семинарию на экзамены. Добраться в семинарию на экзамены – это уже был очень большой подвиг.

Когда мы учились, у нас было желание к этому. И мы знали, что идем на крест, потому что ничего хорошего нас не ждало. Советская власть была сильной и крепкой, никто даже не предполагал, что пройдет 20-30 лет и ее вообще не станет, такого и в мыслях невозможно было допустить, настолько она была крепка. Нам всюду говорили, что скоро нас привлекут или сошлют куда-то и нас не будет. Общество, может быть, являлось верующим внутри, но внешне показывало свое отторжение от Церкви. С тобой могли поговорить по душам, но внешне все равно обозначить свою атеистическую позицию. Для верующих тогда настали очень трудные времена. Но церковные общины были намного чище по своей жизни, по доверию к священноначалию, к тому подвигу, который несет Церковь. В 60-е годы продолжали сажать в тюрьму епископов за отдельные злоупотребления, не соответствующие советскому законодательству. Не делали политических процессов, но очень тихие процессы продолжались, и священников сажали в те времена. Но время было все равно радостное. Я не знаю, как это можно объяснить, но Церковь жила радостной жизнью, не было отчаяния, какой-то печали, и когда приходил в храм, то окунался в атмосферу такой духовной силы, что этого заряда хватало очень надолго.

Когда со мной работали представители партийных и государственных организаций перед моим поступлением в семинарию, вызывали меня на различные «проработки», а я не прятался и ходил, все это выслушивал, я не знаю, откуда у меня бралась смелость, находились какие-то слова, чтобы возражать этим ученым людям, очень мудрым и хорошим руководителям. У них была государственная задача не допустить того, чтобы молодой человек пошел по такой плохой, по их мнению, стезе.

– Жизнь советского и постсоветского архиерея чем-то отличается, или радости и ценности одни и те же?

– Смотря как ее рассматривать. Если с духовной точки зрения, то мало чем отличается, потому что боль души архиерея за свою паству, за чистоту клира была раньше и остается сейчас. Но там были одни искушения, а здесь другие. Раньше гонительницей была сама власть, и архиерей был очень номинальным человеком, все кадровые вопросы решал уполномоченный по делам религий. И если он не даст регистрацию, ни одна община не примет этого священника, хоть десять указов будет написано архиереем. Указ – это одно, но регистрация давала юридическое основание, чтобы заключить договор со священником, чтобы он жил на этом приходе и совершал там служение. Это было довольно сложно. Архиерей не имел права свободно поехать куда-то на приход и совершить там богослужение, не имел права пригласить к себе другого архиерея – он должен был спросить уполномоченного; священник не имел права пригласить к себе на престольный праздник соседского священника, чтобы вместе совершить Божественную литургию, – он должен был согласовать это с местными властями.

Сейчас эти условия даже трудно представить, но в наше время много других искушающих моментов. Вроде все хорошо, замечательно и прекрасно, но вместе с тем многого не хватает: грамотных помощников, понимания со стороны общественности или местных властей в тех делах, которые епархия или приход начинают. Все время тяжело и трудно, но это свидетельство того, что Церковь идет нормальным, правильным путем, потому что если наступит время, когда прекратятся трудности становления и роста, это станет означать, что мы уклонились от истинного пути. Христос нам тоже неоднократно говорил об этом: «Меня гнали, и вас будут гнать». Так что это нормальное явление, трудности всегда должны быть присущи Церкви.

– Вчера Вы отмечали 33-ю годовщину своего архиерейского служения. От себя лично, от всего телеканала «Союз» и всех наших телезрителей поздравляю Вас с днем святительской хиротонии и желаю Вам здравия, долгоденствия и всего самого наилучшего, чтобы Ваша кафедра и паства преображались. Желаем Вам многая лета!

– Я хотел бы поздравить телеканал «Союз», сегодня исполнилось 11 лет его вещания. Это был большой и очень трудный прорыв, сейчас наше общество невозможно представить без этого телеканала. Желаю вам и вашим коллегам в Екатеринбурге всего самого доброго, чтобы вы и дальше с любовью делали свое дело. А всем нам желаю, чтобы Господь всегда был с нами, потому что пока с нами Господь, мы будем счастливыми людьми.

 

Ведущий Сергей Юргин
Расшифровка: Елена Кузоро