Архипастырь. Южная Америка

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает митрополит Аргентинский и Южноамериканский Игнатий.

(Расшифровка выполнена с минимальным редактированием устной речи)

– Здравствуйте, уважаемые телезрители! Я не в первый раз в эфире; всегда, когда прихожу сюда, с волнением смотрю в видеокамеру. И прежде чем начать наш разговор, призываю благословение Божие на тех, кто находится в студии, и, конечно же, на тех, кто находится по ту сторону камеры, возле экранов своих телевизоров. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Ну и втайне надеюсь, что наша передача будет вам интересна. В общем-то, на это мы и рассчитываем.

– Действительно, надеюсь, что сегодня мы порадуем наших телезрителей.

Владыка, Вы приехали с Южной Америки. Прежде чем мы будем говорить о православии, вере, о людях, которые там живут, расскажите, пожалуйста, об этом регионе, о Вашей епархии, которая, как я понимаю, включает в себя весь континент.

– Да, да. Мне довелось руководить пять лет до этого, до последней моей кафедры Южной Америки, кафедрой Хабаровского края. Это край, который находится через Амур от Китая. И там очень часто приходилось встречаться с рядовыми китайцами и руководителями регионов, руководителями провинций, уездов, партийными деятелями и лидерами (это коммунистическое государство, партия там имеет очень большую силу, она руководящая, направляющая сила).

Волею судеб, волею Божией и решением Святейшего Патриарха я оказался в Южной Америке. И побывав во многих странах света, нашей земли, я, наверное, могу сказать, что сейчас в мире две мощные точки пассионарности, точки развития – это Китай и Южная Америка. Мне кажется, что за ними будущее. Конечно, мы не берем во внимание Россию.  Будущее за Россией всегда. Но тут еще мощная точка развития какого-то особого внутреннего импульса. Хотя они совершенно разные. По-разному развивается экономика, это разные страны, совершенно разные культуры, разные веры, разные люди, менталитеты. Но развитие и там, и там идет очень мощное.

Поэтому правильно, что наша Православная Церковь, Святейший Патриарх обращают особое внимание на то, как складываются отношения не государственные (это дело наших государственных руководителей), а церковные – между теми, кто живет и в Китае, и в Южной Америке, верит  в Бога, в Христа, живет по Христу, и нами, представителями, архиереями, священниками Русской Православной Церкви. Совершенно правильно.

Так что это очень интересный регион во всех отношениях. И в природном, и в климатическом, и в отношении населения, которое там живет, и в историческом тоже. Это целый христианский регион, целый христианский континент со своей историей, со своими особенностями. Там очень много европейцев. Европейская культура очень сильно повлияла, в общем-то, стала определяющей  во всех основных направлениях развития – экономическом, политическом, культурном, образовательном. Регион очень интересный. И я полагаю, что и за ним будущее тоже.

– К слову, пока мы в прямом эфире, Владимир Владимирович Путин в это время находится, кажется, в Перу.

– Да, там сейчас проходит очень важный саммит. Вот еще одно доказательство того, что в России особое внимание уделяют этому континенту. Просто так бы президент не поехал, просто так Святейший Патриарх не поехал бы на этот континент. А ведь мы прекрасно знаем, что недавно он был там, побывал в нескольких странах, в том числе в Бразилии, в Парагвае, на Кубе, встретился с папой Римским. Я свидетель того, какой мощный импульс во всех сферах жизни латиноамериканского, южноамериканского континента возник после  посещения его Святейшим Патриархом.  

– А можно поподробнее о его визите? Он ведь был как раз в феврале, а Вы были назначены в июне. Каковы итоги визита Святейшего Патриарха? Особенно интересно отношение именно простых людей, властей к визиту русского православного Патриарха.

– Мне за сравнительно небольшой период моего пребывания там удалось (довелось Божией милостью) посетить четыре страны южноамериканского континента. Это Колумбия, Эквадор, Бразилия (три раза я там побывал) и, конечно, Аргентина, потому что там наша кафедра. Потому что там много наших приходов и священников достаточно служит, большая часть нашего священнического братства. И я не могу назвать какой-то социальной среды, сферы, социального уровня, где бы не знали, не имели вполне определенного положительного мнения о визите Святейшего. Например, буквально за неделю до того, как я поехал сюда, мне позвонил один человек из маленького городка, который называется Курусу (переводится с индейского языка «крест»).

– Это в Аргентине?

– Да, на севере Аргентины. Но на севере – значит на юг, по температурному режиму ближе к экватору. И вот он мне позвонил и сказал, что во время визита Святейшего Патриарха он смотрел трансляцию из Парагвая, из Асунсьона. Ему настолько запали в душу слова нашего Предстоятеля и тот факт, что он величайший человек (это дословно слова того звонившего), что не постеснялся, не побоялся, не побрезговал (звонивший употребил такое испанское слово) поехать в этот маленький, захолустный Асунсьон. И в маленьком храме служил, в маленьком храме сказал прекрасную проповедь. Эта проповедь настолько потрясла моего собеседника своим содержанием и своим фактом, что он, будучи руководителем одной из благотворительных организаций – «Каритас» (она ухаживает за больными людьми, за брошенными детьми, за беременными женщинами, которых оставили мужья, за животными тоже), обратил внимание всех своих сотрудников на визит Святейшего Патриарха. Они несколько раз смотрели в записи это выступление, он начал изучать православие и в конце концов принял решение перейти вместе со всем своим коллективом (а это около двадцати человек) в православную веру.

Вопрос непростой, и прежде чем принять какое-то решение, я отправил туда своего священнослужителя, который служит рядом. Он приехал туда, с ними побеседовал, затем связался со мной и сказал, что это действительно люди, у которых есть твердое желание принять православие. Я съездил туда, побеседовал с ними. Более этого, этот самый человек, зовут его Эрнесто, решил даже стать священнослужителем. Это непростое решение, не так просто его исполнить. Захотеть легче. Тем не менее он сейчас поступил в заочную семинарию, есть у нас такая в Латинской Америке.

– В Южной Америке.

– Да, есть такая, база ее в Чили. Заочная интернет-семинария. Он учится заочно, по интернет-связи. Цель одна – стать священником. Они там даже соорудили свою небольшую церковь – так, как они себе ее представляли. Но она не совсем обычная, когда я там побывал, немножко удивился, но мне очень понравилась чистота их желания, и я не стал ничего исправлять. «Оставляйте такую, какую вы ее создали. У вас такое впечатление о православии, пусть оно пока побудет таким, пока вы не узнаете о нем больше, тогда сами потихонечку исправите все, что нужно».

Месяца полтора назад с юга Аргентины тоже несколько человек обратились ко мне с просьбой: хотят создать православный приход. Я встречался с руководителями Католической Церкви, с кардиналами, с папскими нунциями. Мне все говорили о своих впечатлениях – самых добрых, самых положительных, какие только можно вообразить, какие только, наверное, можно иметь человеку, о визите Святейшего Патриарха. Был даже такой случай. Когда Святейший Патриарх выступал на горе Корковаду у подножия скульптуры Иисуса Христа, он сказал замечательное, прекрасное слово. Его можно найти в Интернете. Всем я бы советовал это слово прослушать. Так вот, Предстоятель Католической Церкви Рио-де-Жанейро попросил Патриарха повторить эту же проповедь на собрании с его католическими священнослужителями. Святейший Патриарх не может повторить, он не повторяет, он всегда импровизирует в зависимости от ситуации, от задач, которые он себе ставит, от других условий. Но вторая проповедь была не хуже.

Я бы еще много мог говорить о том, какой мощный потенциал был заложен визитом Святейшего Патриарха. Я уже не говорю об интеллигенции Южной Америки. Она, к великому счастью, в основном ориентирована на русскую культуру. Не на эту низкопробную популярную культуру, которая насаждается сейчас с Северной Америки по всему миру. Нет, они ориентированы на русскую литературу, там много союзов переводчиков, много людей, которые изучают русский язык. Очень много, особенно молодежи. Для меня это было удивительно. Тем не менее изучают. Там делают то, что у нас молодежь редко делает: читают Достоевского, там прекрасный перевод его. Есть даже общество и Достоевского, и Пушкина. Этих людей там знают. И фильмы наши пользуются большим спросом, успехом, особенно те, что поставлены по классическим произведениям. Это великолепно.

И я вижу одной из задач, которая сейчас перед нами стоит, – дать возможность развиться этому потенциалу во всех отношениях, в которых только возможно. А возможности такие есть. Даже когда мы были в Бразилии, я посещал с пастырской поездкой наши приходы. В городе Сан-Пауло есть университет, один из крупнейших в Латинской Америке, даже не только в Южной. Там есть кафедра русской литературы. Заведует этой кафедрой женщина из России. Она, естественно, прекрасно говорит на португальском.

И вот она довольно легко за несколько лет собрала вокруг себя мощный коллектив переводчиков – самый лучший в Южной Америке. Это все португальцы (имеются в виду бразильцы, которые говорят по-португальски). Они прекрасно делают переводы на португальский язык, на бразильский  (он отличается достаточно сильно) нашей классики. И на нее огромный спрос. Я думаю, что, наверное,  поговорю с нашим Патриаршим советом по культуре о том, чтобы не только литературные произведения подавались на номинацию на Патриаршую литературную премию, но и переводы тоже. Это было бы для поклонников нашей литературы в Латинской Америке очень хорошо. Для них это тоже своеобразный стимул.

– Я думаю, может быть, кто-то нас услышит из начальствующих.

– Думаю, услышат обязательно, я просто не успел с владыкой Тихоном поговорить. Сегодня был праздник, было великолепное богослужение. Святейший Патриарх сказал блестящую проповедь. И за трапезой после богослужения тоже… Не было возможности поговорить. Но поговорим обязательно об этом. Я думаю, что в этом меня поддержат.

– Очень интересно. Есть вопрос от телезрителя: «В Библии, в Ветхом Завете, написано: не сотвори себе кумира, представляющих мужчину или женщину. А в Новом Завете: поклоняющийся Богу должен поклоняться в духе и истине. А про иконы в Библии не написано, объясните, пожалуйста, как появились иконы и почему именно им надо поклоняться?»

– Я бы хотел, чтобы Вы поняли очень простую вещь: иконам в Православной Церкви никто не поклоняется. Поклоняются Богу. Почитают святых. А иконам воздают должное по мере того, кто на них изображен. Если, скажем, на картине изображен пейзаж, какой-то очень известный человек, историческая личность, которая связана с культурой, ему никто поклоняться не будет. Этот портрет или пейзаж будут оцениваться с точки зрения художественной ценности, не более того. Икона ценна в меру того, кто на ней изображен. Мы поклоняемся Богу, Который изображен на иконе. И святым, естественно.

Дальше. Вы говорите, в Ветхом Завете сказано: не сотвори себе кумира. Совершенно правильно сказано, абсолютно правильно. Только давайте все-таки подумаем, кто такой кумир? Кумир – это ложный бог, это изображение ложного бога. Вот, скажем, у наших древних предков славян были кумиры. Изображали Даждьбога, Стрибога, Мокошь. Изображали в виде разных изделий из дерева или металла. Вот это кумиры, это изображения ложных богов, каких нет и быть не может. Изображали ложных богов греки, египтяне. Вот это кумиры. И Бог говорит: не сотвори себе кумира, не делай себе ложного бога. Но Христос-то Бог Истинный! Более того, Он  явился и Себя показал! И апостол Иоанн Богослов в своем послании пишет: то, что мы видели, что мы слышали, что руки наши осязали, о том мы вам и говорим, о том и повествуем. Но если апостолы Его видели, почему же, собственно, Его не нарисовать?

А первое изображение Христа появилось чудесным образом – вы, наверное, знаете. Еще при жизни Христа, когда Он умыл лицо Свое, приложил к нему убрус (полотенце), на нем отпечатался  Его лик. Возник «Спас Нерукотворный», он так и называется. А разве мы можем не почитать лик Христа? Я думаю, мы должны его почитать. То же самое относительно икон. Вы, наверное, обратили внимание, что почти все иконы Иисуса Христа похожи между собой. Есть исследование, которое утверждает, что это все идет от первого отпечатка Иисуса Христа на убрусе. Художники переписывали его. Разные теории существуют, но одна из них вот такая.

Вот что я Вам могу сказать в ответ. Кумиров делать нельзя. Поклоняться кумирам – тем более нельзя. Но почему, скажем, не почитать изображение Иисуса Христа, нашего Бога, Его Матери Святой, других святых? Кстати сказать, Вашего ангела-хранителя, который у Вас тоже есть; не забудьте об этом. Так вот, если Вам в церковном магазине, в лавке попадется икона ангела-хранителя, мой Вам совет: приобретите ее, принесите домой, поставьте  в красный угол и, когда будете обращаться к своему ангелу-хранителю (а он существует), посматривайте на эту икону. Большую помощь в молитве она вам окажет.  

– Эрнесто, тот человек, о котором Вы рассказывали, из какой веры пришел?

– Я его спросил, потому что все-таки Католическая Церковь к нам в Южной Америке относится с большим доверием, теплом. Они относятся к нам как к братьям, и это я говорю без всяких преувеличений. Когда нам негде было служить (а были такие периоды), они предоставляли свои помещения, свои храмы. Они приглашают нас преподавать в их семинариях!

Я совсем недавно был в Бразилии, в Сан-Пауло, одном из крупнейших городов. Мы посещали один бенедиктинский монастырь. Так вот, игумен этого монастыря предложил мне прочитать несколько лекций своим монахам о монашеской восточной традиции. Они готовы нас слушать, воспринимать наши советы, они готовы брать из православия то, что действительно ценно... Более того, могу сказать, в городе Санта-Роса (это маленький городок на самом юге Бразилии) есть еще один бенедиктинский монастырь. Братья этого католического монастыря настолько почитают православные иконы, что научились писать эти иконы сами, организовали у себя группу по написанию икон, и насколько мне известно, прежде чем принять постриг, каждый католический монах-бенедиктинец должен написать православную икону. Все иконы, которые там есть, православные, написаны в православном стиле. Причем даже не в византийском, а в русском православном стиле.

Понятно, что я не могу заниматься прозелитизмом в католической стране. Мы обижаемся (не то что обижаемся, а противодействуем тому, чтобы, скажем, другие христианские деноминации у нас занимались прозелитизмом). Мы тоже не можем это делать. Но я могу сказать, что сейчас Католическая Церковь находится в довольно сложном состоянии. Уже почти десять лет из Соединенных Штатов Америки идет массированная волна, духовная экспансия неопротестантизма. Причем очевидно, что это не столько религиозные, сколько коммерческие организации, которые нацелены на выкачивание денег и прикрываются маской религиозной организации. Но они имеют успех. И вот когда я встречаюсь с католическими архиереями и епископами, я время от времени их спрашиваю: скажите, к нам приходят в православные храмы аргентинцы, бразильцы, которые являются непрактикующими католиками. Таких там много. То есть они крещены, хотя больше в храм не ходят, но интересуются православием. Что вы скажете по этому поводу? Они говорят: владыка, пусть уж лучше к Вам идут, чем к протестантам.

Так что с нашей стороны, конечно, нет никакого прозелитизма. И там, в Южной Америке, католические архиереи и священники, наши соседи, которые служат в находящихся рядом с нами храмах, этому не препятствуют. Так вот, Эрнесто, когда ко мне обратился, был из непрактикующих католиков. Это маленький городок, где ни католических, ни протестантских храмов не было. Раз или два в течение последних десяти лет, когда он там жил, к ним приезжал проповедник, но на этом все и закончилось. Поиски Бога у него были всегда, как и у многих людей. Человек всегда ищет Бога. Не всегда находит, не всегда ищет там, где нужно, не всегда в храм идет к Богу, бывает, и в противоположную сторону. Чем это иногда (а к сожалению, и часто) заканчивается, мы с вами тоже знаем. Он услышал слова Святейшего, и на подготовленную почву это семя легло так хорошо, что принесло плод сторицей. Он был непрактикующим католиком, как и его сотрудники, которые все сейчас хотят стать православными, принять веру. А Эрнесто, как я уже сказал, хочет стать священником. Буквально два дня назад, в тот же день, как я прилетел сюда, я получил от него sms: «Благословите на поступление в интернет-семинарию».

– Хотел спросить про эту семинарию. А кто его учит на расстоянии, где центр?

– Я рассчитываю, что через некоторое время у нас в Южной Америке появится своя интернет-семинария для русскоязычного населения, которая будет готовить и квалифицированных мирян с богословским образованием и давать начальные знания всем желающим, а таких ой как много! О православии много людей хотят узнать… Курсы повышения квалификации для священнослужителей там тоже можно будет проходить. Я уже действую в этом направлении. Во всяком случае, каждую неделю мы собираемся со священниками на скайп-конференцию, собирается вся русская православная Южная Америка, и мы решаем свои задачи, вопросы, составляем программы нашей деятельности на неделю, подводим итоги за прошлую неделю. То есть опыт интернет-общения у нас есть. Теперь нам нужно создавать какие-то интернет-структуры, интернет-площадки, которые могли бы стать обучающими. И мы такие уже делаем.

Антиохийская Церковь (я уже не помню, сколько лет, наверное, лет десять назад) организовала такой интернет-университет, который базируется в Чили. Это большой сайт, портал, где можно учиться и иконописи, и церковному пению, и богословию. И люди, которые хотят принять православие в Антиохийской Церкви, заканчивают трехгодичный курс интернет-обучения. Весьма эффективная форма. Я сам просматривал их материалы, их программы – великолепны. То же нужно обязательно сделать и на русском. И мы этим уже занимаемся.

– Надеюсь, получится.

– Молюсь.

– А сколько у вас священников?

– Сейчас у нас девятнадцать священнослужителей. Но это по всей Южной Америке. Двадцать шесть приходов и четырнадцать государств. Такая у нас епархия, такое братство священников. Такое количество храмов, общин.

– А количество православных вообще поддается статистике, сколько их примерно?

– Я еще не пытался подвести какие-то окончательные итоги. Но думаю, вообще потенциально православных, русских православных, очень много. В одной Аргентине около ста тысяч человек только официальной эмиграции из России – разных волн. А там около семи волн эмиграции. Первая – после отмены крепостного права в XIX веке; затем после 1905 года была небольшая волна; потом после революции огромное количество людей уехало, в том числе туда; после Великой Отечественной войны не хотели возвращаться в сталинский режим, знали, чем это грозит…

– То есть пленные?

– Да, пленные, они не могли вернуться. А последняя волна эмиграции – во время перестройки. Там много русских. Сейчас я бы так сказал, что в среднем в каждом храме где-то от 15 до 60 человек сейчас. Для начала это нормально. А перспектива – бесконечность, весь латиноамериканский континент.

– Вопрос от телезрительницы Татьяны из Севастополя: «В наше время люди стараются жить вне брака, особенно это касается молодежи, но не только. У меня есть знакомые, родственники, пытаюсь объяснить; я православный человек, стараюсь и в храмы ходить, и причащаюсь. Но когда начинаю им давать потихонечку вразумление, что это грех, что надо сначала расписаться, если уж не в церковный брак вступаете, чтобы было по-Божьему, мне говорят, что это не самое главное в жизни, что сейчас все так живут, поэтому не надо заморачиваться, а жить как нравится.

Я молюсь за этих людей, чтобы Господь Бог наставил их на правильный путь, чтобы вразумил. Я считаю, что люди просто заблудились. Не имею права им навязывать, но все равно в глубине души очень больно, что родные люди проходят такой путь, я сама от этого мучаюсь. Имею ли я право к Господу обращаться (сама не святая) за них, чтобы Бог привел их к вере, вразумил и наставил на истинный путь, привел к покаянию?»

– Татьяна, Вы знаете, был один такой замечательный святой ХХ века – Силуан Афонский. Однажды к нему приехал миссионер, который занимался православной миссией на Алтае. Он приехал удрученный, растерянный, с совершенно опущенными руками. И старец отец Силуан, великий святой, известный, спросил его: «Ты что такой грустный?» – «Да представляете, батюшка, приезжаю я в деревню, начинаю миссионерствовать, и всякий раз дело кончается побоями. Меня просто бьют, я не знаю, что мне делать. Уже нет никаких сил терпеть, а хочется рассказать о Христе». Тут Силуан ему говорит: «А ты как о Христе-то рассказываешь?» – «Ну как, я прихожу, созываю народ из этого села (языческого, алтайского), иду в их капище, низвергаю кумиры, разбиваю их и говорю: вот видите, это дело рук человеческих. Никаких ваших богов нет, верьте в нашего Христа». Чем это заканчивается, понятно: его побивают и выгоняют из поселка.

Силуан выслушал этого проповедника и говорит: «Я ценю твое желание рассказать людям о Христе. Так вот, о Христе рассказывай, но поступай не так, как сейчас делаешь. Ты приди в поселок, созови народ, сядь на ступенях этого языческого капища и спроси: расскажите мне о своих богах. И когда они тебе расскажут, ты скажи: “Да, ваши боги, наверное, хорошие. А вот у нашего Христа есть еще и вот это, и это гораздо лучше. А наш Христос есть любовь, и посмотрите, как любовь проявляется: Он за нас на крест пошел…  А ваши боги на крест ходили?..” Если ты так будешь поступать, тебя никто бить не будет, а люди будут обращаться ко Христу».

Вы знаете, я очень Вам сочувствую, Татьяна. И буду поминать Вас в своих молитвах. Я с очень большим вниманием и волнением выслушал, как Вы волнуетесь за то, чтобы молодые люди жили нормальной семейной жизнью, получали Божье благословение. Но когда Вы начинаете говорить им: «то, что вы сейчас делаете, это блуд, грех, не делайте этого, вы грешники» и так далее, – реакция естественна, она соответствующая. Во-первых, конечно, нужно набраться терпения и продолжать делать то, что Вы делаете, – молиться. Но как можно меньше говорите, что они блудят.

Расскажите им, как хорошо жить в браке, освященном Богом. Приведите массу примеров, как Господь помогает людям, которые приняли Таинство венчания, как Господь помогает им преодолевать жизненные неурядицы. И всякий раз, когда венчанные молодой человек и девушка соприкасаются с какой-то трудностью и преодолевают ее, их любовь становится сильнее. Расскажите об этом, объясните это, приведите массу примеров. Не показывайте, что жить без Божия благословения – это блуд. Не говорите об этом. Это так, но Вы об этом не говорите. Скажите о том, как хорошо с Богом жить. Вот если Вы это сумеете рассказать, тогда все Вас будут слушать и еще приводить к Вам своих друзей, чтобы и они послушали Вас. И потом Вы станете настоящим центром притяжения многих и многих молодых людей и девушек, из которых потом могут получиться и будут составляться настоящие прекрасные православные семьи. Вот что я Вам советую.

– Вы были архиереем в нашей стране, сейчас Вы архиерей на чужом континенте; можно сказать, в чужих странах. Чем отличается жизнь, какие особенности служения архиерея в епархии нашей страны и в епархии за рубежом, в частности в Южной Америке?

– Жатвы много, делателей мало. Мы как апостолы, не по качествам своим человеческим, не по уровню духовности, а по условиям, в которых находимся. Разбросаны по всему континенту, как апостолы были разбросаны по всей земле. И для того чтобы что-то можно было сделать большое, настоящее (мы именно к этому призваны, нашими небольшими силами), мы должны быть вместе. Поэтому я стараюсь, чтобы среди наших священнослужителей возникло то, что называется настоящим братством. Мы часто встречаемся, каждую неделю у нас скайп-конференция, мы стараемся помогать друг другу. У нас был священнослужитель, который очень сильно заболел. Мы собрали деньги, у нас там небольшие доходы; собрали деньги ему на операцию и молились за него каждый день молитвой по соглашению. Вы знаете, операция закончилась очень успешно, за два-три дня он вновь обрел свое здоровье, окончательно выздоровел. Во всяком случае, он об этом мне говорит по телефону, благодарит.

Мы молимся друг за друга каждый день, поминаем друг друга. Я стараюсь как можно чаще встречаться со священнослужителями, стараюсь, чтобы они между собой встречались, чтобы не чувствовали себя оторванными от Церкви, маленькой частичкой в большом океане людских проблем и горестей. В Южной Америке их много. Чтобы чувствовали себя маленькой клеточкой, удом Церкви. Так что первое условие, конечно, это братство. Мы стараемся быть братьями, и Христос нам в этом помогает, тем более что мы на самом деле братья – и духовно, и физически тоже, мы же причащаемся Тела Христова, Крови Христовой.

Затем условия, в которых мы живем… Менталитет (я бы сказал, душевное состояние) латиноамериканца отличается от того, какой у россиянина. Я не хочу сравнивать ни в коем случае, говорить, что хуже, что лучше. Нет. Каждый национальный тип имеет свои достоинства. У русских их очень много. Я трудился на Камчатке, в Хабаровске. Латиноамериканцы более эмоциональные, более непосредственные, более открытые. С ними не нужно умствовать, философствовать, богословствовать.

Когда с ними начинаешь беседу, независимо от того, пожилой это человек или молодой, совсем ребенок, образованный человек или совсем не умеет читать и писать (такие там тоже есть), реакция этого человека – у него раскрывается душа, округляются глаза, становятся большими. И люди начинают слушать. И вот когда начинаешь проповедь и видишь паству, которая с замиранием слушает любое твое слово, так и хочется сказать: «давным-давно жили-были…» Как сказку рассказываешь детям. Потому что они как большие дети. Вот это нужно учитывать. Нельзя лгать, ни в коем случае нельзя предавать. Нужно быть настоящим отцом, понимать это и чувствовать это. Вот тогда открываются души, сердца их навстречу. Тогда они готовы все что угодно делать.

Я это говорю не потому, что мне об этом кто-то сказал, ничего подобного. В Рио-де-Жанейро, том самом городе, где Спаситель стоит на горе Корковаду, есть миссия. Миссия – это наш приход, который состоит из португалоязычных прихожан, то есть из бразильцев. И я туда первым делом поехал; когда приехал в Рио-де-Жанейро, мы помолились. Как они пели! Непрофессионально, но так душевно, так от души, так они молились своим пением! А потом мы остались там, они что-то приготовили, какую-то трапезу, и я начал рассказывать. Они начали меня спрашивать, я им отвечать, и я чувствую, что время идет, надо ехать на другое мероприятие, график был очень плотный, нужно было встречаться с нунцием, быть в министерстве иностранных дел, а я не могу от них уйти.

К ним испытываешь какое-то особое притяжение. Они слушают, слушают, еще вопросы задают, опять слушают, опять широко открытые глаза, отверстые души. Так что эта доверчивость, детская непосредственность предъявляют к нам, священникам, особые требования. Ты должен быть таким же, ты должен быть не хуже, ты должен быть отцом – любящим, откровенным, искренним, заботящимся о них. Русские тоже этого хотят, требуют, просят, стремятся, чтобы у них были такие священники. Я это понимаю. Но здесь я это ощутил с первых моментов моего общения с ними.

Нам непросто живется материально. Потому что, как я уже сказал, в основном приходы русскоязычные, славяноязычные. А кто такие русские? Это люди, которые приехали туда в основном сейчас, в последнюю волну эмиграции, люди, которые ищут работу, ищут точку приложения своего таланта, как раскрыть себя, реализовать себя. Это непросто. Работают очень много, зарабатывают очень немного, поэтому и жертв на Церковь тоже немного. Поэтому некоторые священнослужители вынуждены не только служить в храме, исповедовать, причащать, заботиться о состоянии храма, заниматься ремонтом, организовывать трапезу, лужайки вокруг храма, ухаживать за ними, привлекать прихожан (не все могут, конечно, потому что многие работают), – священники у нас иногда и работают на светской работе, потому что, к сожалению, иначе нельзя.

Конечно, хорошо, когда священник имеет возможность посвятить себя полностью своему делу. Каждый труженик достоин своего пропитания, но если его могут пропитать хорошо… А иногда и не могут. Поэтому у нас есть такая особенность: некоторые священнослужители работают на светской работе, особенно священнослужители из местных людей – бразильцев, аргентинцев, в Эквадоре есть такие священнослужители, в Колумбии есть такой священнослужитель. Он работает, а в субботу, воскресенье и вообще когда может, занимается своей паствой. Настоящий пастырь, пастырствует. Плюс еще открыл в Интернете огромную кампанию. Он сам иеромонах, и мне недавно доложил, что у него есть несколько человек, которые хотят принять православное монашество. Спрашиваю, сколько они с ним знакомы.  Три недели. Я говорю: давай подождем.

– То есть истовые люди.

– Ну и он тоже, оказывается, истовый человек, всех сразу хочет постричь, побрить… «Давай подождем немножко. Лучше сдерживать, чем понукать». Когда у человека есть такое желание приобщить к монашеской жизни (а он сам настоящий монах, это отец Александр (Росас), трудится, служит у нас в Колумбии), он тоже хочет этой радостью монашеской жизни поделиться с другими. Но он-то был к ней готов, когда его рукоположили, постригли, а они еще нет. Поэтому приходится иногда говорить: «Отец Александр, ладно, подожди маленько, пусть они сначала о православии почитают, пусть испытательный какой-то иноческий искус пройдут, потом уже будем говорить о постриге».

– Как Вы общаетесь со священниками епархии? Эквадор, есть бразильцы… Вы учили язык?

– Да. Я сейчас очень интенсивно, активно изучаю испанский язык, потому что все страны южноамериканского континента говорят на испанском языке, с небольшими изменениями чисто национального, скажем так, характера; так исторически сложилось. Диалектами такими. Но классический испанский они понимают все. И лишь одна Бразилия говорит на португальском. Но испанец португальца всегда поймет. Аргентинец бразильца тоже. Как у нас русский поймет украинца. Примерно такое же соответствие между этими двумя языками. Поэтому на бытовые, обыденные темы я могу с ними общаться на испанском языке, тем более сейчас я стараюсь погрузить себя ежедневно в испаноязычную среду. Я стараюсь сам ходить по магазинам, покупать там себе хлеб, еще что-то. Не потому, что некому это сделать. Есть у нас послушники, хорошие ребята,  девушки, которые хотят уйти в монашество, и с удовольствием это бы сделали для меня. Но мне самому хочется поговорить с людьми, самому хочется постоянно практиковаться.

Сейчас мы нашли возможность наш собор в Буэнос-Айресе открывать с 8 утра до 9 вечера. Раньше мы его открывали только по субботам, воскресеньям на богослужение. Трудно было. Раз собор отрыт, значит должен быть какой-то постоянный дежурный. Таких мы нашли, нашли возможность. Собор открыт постоянно. Заходит туда огромное количество аргентинцев. Естественно, масса вопросов. А вот это что, а чем у вас отличается от католического храма, почему у вас есть иконостас, а у нас нет?..  На это нужно давать ответ, а значит – готовиться. И я стараюсь погрузить себя в такие ситуации, поставить в такие условия, что хочешь не хочешь – надо готовиться. Потому что если раз не ответил, на второй не ответить уже стыдно. Потому что она приходит второй раз, спрашивает, а я второй раз не знаю, что сказать. Поэтому общаемся на испанском.

Сейчас я активно изучаю богословскую терминологию, чтобы можно было и проповедовать, и служить. И мы служим на испанском языке: половина богослужения на церковнославянском, половина на испанском. Португальского не знаю. Боюсь его изучать, потому что боюсь начать говорить на чем-то среднем. Уж что-то одно, потом другое. С португальцами общаюсь с помощью двух своих священников. Один у нас отец Роман (Кунен), он учился в Джорданвилльской семинарии, владеет русским языком достаточно хорошо, чтобы понять. С ним я общаюсь на русском, он переводит. И практически все священнослужители Бразилии говорят по-португальски. Практически все. И отец Сергий (Малашкин). И отец Виктор (Иваник) великолепно говорит! За два месяца, никогда не соприкасаясь с языком, научился великолепно говорить по-португальски. Причем я был свидетелем. И с губернатором мы разговаривали, и с мэром, там один уровень языка, одни проблемы; и с прихожанами, и проповеди он им переводил. И с католическими епископами встречались, там другая терминология. Всей владеет.

– К сожалению, время нашей передачи подходит к концу. У меня еще много вопросов осталось… Я очень хорошо знаю двух ваших священников – это отец Виктор (Иваник) и отец Максим (Бояров). Отец Максим – мой одноклассник по семинарии. Пользуясь случаем, передаю ему большой поклон. Бывает, и в социальной сети видишь фотографии, как они там служат, как маленькая латиноамериканская девочка в народном русском платье, да еще с кокошником…

– Или темнокожий молодой человек в русской рубахе и русских брюках навыпуск, в сапогах. Мне в первый раз было очень удивительно это видеть, а потом привык. Бразильцы танцуют русские танцы.

– Очень искренняя атмосфера.

– Да.

– Нам очень приятно, что Вы посетили сегодня нашу студию.

Дорогие телезрители, мы не можем обойти немаловажный факт, что сегодня наш Предстоятель Святейший Патриарх Кирилл празднует свое семидесятилетие. От лица всей нашей телекомпании, всех сотрудников и наших телезрителей хотелось бы поздравить Святейшего Патриарха с днем рождения и пожелать ему успехов, здоровья во всех его начинаниях, в пастырском служении. И самое главное, долгих лет жизни.

– Сегодня у нас была великолепная возможность еще и еще раз послужить со Святейшим Патриархом, послушать его молитву, принять в ней участие, послушать его проповедь. А затем, когда мы собрались за трапезой, он, как отец, накрыл нам хороший стол, и продолжилось  это общение. Это было что-то совершенно незабываемое. Во-первых, потому, что съехался весь православный мир. Вместе с ним служили, по-моему, еще четыре Патриарха – Грузинский, Александрийский, Иерусалимский, были митрополиты и архиепископы, которые возглавляют другие Церкви – из Сербии, Польши. Владыка Савва был. Была великолепная молитва. Очень хорошо, что сегодняшнее богослужение транслировалось по всей России. У вас была возможность принять в нем участие.

Наш Святейший Патриарх действительно  Предстоятель, это молитвенник, труженик, который ведет за собой Церковь. Он настоящий добрый пастырь, а мы, как овцы, идем за ним, потому что есть за кем идти. Но я бы хотел напомнить, что мы с вами должны так же заботиться о нем, как и он о нас. Поэтому прошу вас всех молитв за него, молитесь в своих домашних молитвах, молитесь по соглашению, молитесь как можете – о здравии, о долгоденствии и о том, чтобы Святейшему Патриарху Господь даровал многая и благая лета.

Ведущий Сергей Платонов
Записала Маргарита Попова