Вопросы веры. Беседа с митрополитом Пензенским и Нижнеломовским Серафимом

– По традиции в конце года и в начале нового года принято подводить итоги, намечать планы. На Ваш взгляд, в 2022 году какие главные итоги у Пензенской епархии?

– Наверное, самым главным и долгожданным итогом стало освящение собора, потому что в течение практически девяти лет мы его строили с различными прогрессами, регрессами, и в конце концов 19 июня прошлого года Святейший Патриарх Кирилл приехал для того, чтобы освятить собор. Конечно, последний год мы просто ждали приезда Патриарха, в связи с различными ограничениями это невозможно было сделать, но слава Богу, что это все случилось.

Кроме того, к концу года, уже в декабре, мы открыли Духовно-просветительский центр, это практически весь первый этаж собора, который будут занимать несколько различных учебных групп, они будут заниматься православной культурой, воспитанием. Это и детский архиерейский хор, и семейный театр, и воскресная школа, и взрослый хор «Спас», и некие небольшие кружки, которые, в частности, сейчас занимались вязанием теплых вещей для наших воинов. И все то, что в общине собора уже было создано до открытия этого Духовно-просветительского центра. Но я думаю, что и само открытие центра послужит развитию каких-то новых направлений, которые можно будет реализовывать в этом Духовно-просветительском центре.

И к концу года мы закончили строительство Евлампиевской часовни. Это самый последний массивный элемент убранства Соборной площади. Он исторически так же и находился на этом месте. Это была усыпальница, прежде построенная для святителя Иннокентия, с небольшой церковью в честь Евлампия и Евлампии, святых мучеников, потому что святитель Иннокентий скончался в день их памяти. Там еще было захоронено четыре архиерея, которые сейчас временно захоронены у входа в архиерейский дом. И вот с полным завершением не просто строительства, но и с обретением всего внутреннего убранства мы надеемся, что летом наступившего года будем свидетелями перезахоронения архиереев на то место, где они покоились в течение кто более, кто менее ста лет, но в течение всего дореволюционного и, собственно говоря, советского периода, потому что они были изъяты оттуда в 1998 году, когда началась подготовка к закладке часовни, которой сейчас уже нет, поскольку построен сам собор.

А к визиту Святейшего Патриарха Алексия II в 1999 году была заложена часовня в память о Спасском кафедральном соборе. И вот прошло 22 года, и собор появился на своем месте, он освящен, и я думаю, что перезахоронение архиереев будет последней точкой, когда мы, с одной стороны, восстановим историческую справедливость, с другой стороны, закончим все глобальные работы на территории собора.

Конечно, это не говорит о том, что все завершено, потому что у нас еще собор внутри не расписан, он должен наполняться и людьми, и святынями различными, иконами, священными изображениями, утварью. Но это, собственно говоря, уже жизнь, которая будет продолжаться, я надеюсь, в следующие столетия, когда собор будет существовать. Поэтому я считаю, что это самое главное событие ушедшего 2022 года.

Кроме того, я думаю, что именно в духовной жизни нашей Пензенской области, как и всей России, 2022 год – это возвращение к более или менее нормальной жизни. Потому что окончательно закончились все ограничения, сняты все запреты на посещение общественных мест, в том числе и религиозных.

Эти прошедшие два года дали большой сбой в том числе в приходской, церковной жизни, кто-то ушел в мир иной, кто-то пересмотрел свои традиции, которые были. В большинстве случаев это, конечно, связано с людьми в возрасте, которых эти события с массовой смертностью и всем остальным довольно-таки напугали.

Поэтому 2022 год – это, наверное, начало новой эпохи для нашей Пензенской митрополии, в которой мы не просто должны возвратиться к прежнему состоянию, к прежней жизни, но и, безусловно, обрести какие-то совершенно новые основы. И тому, конечно, способствует не только окончание массовой пандемии, но еще и те события, которые сейчас в нашем государстве происходят. Потому что при всем том, что в основном эти события связаны с трагизмом: кто-то ранен, кто-то погиб, какое-то всеобщее волнение, – это еще и связано с тем, что наше общество, по крайней мере, как я вижу в церковной среде, очень консолидировалось в помощи нашим близким. И тем, кто бежит от войны, и тем, кто воюет, и тем, кто испытывает различные скорби из-за военных действий, которые происходят.

Поэтому для нас это такое своеобразное переформатирование и даже, наверное, поиск каких-то новых основ. В этом смысле, я считаю, это тоже стало основополагающим событием не только для Пензенской епархии, но и для всей России в принципе. А Церковь является неотъемлемой частью России, поэтому мы тоже в этом процессе живо участвуем. Это, наверное, самое основное, что в плане и общегосударственном, и нашем частном я бы мог выделить как главные события ушедшего 2022 года.

– В конце года прошло традиционное собрание духовенства, и, пожалуй, центральной его темой стало вовлечение людей в приходскую жизнь. Вы призываете духовенство активнее работать с прихожанами, чтобы люди не просто пришли, помолились или даже просто свечку поставили – и ушли, а оставались в храме, вместе соработничали. Как Вы считаете, почему это важно и зачем это нам нужно?

– На самом деле это не новая стратегия. Мы в течение уже не одного десятилетия это все хотели бы реализовать на очень хорошем уровне, но сейчас это стало актуальным после того, как мы два года пробыли в таком состоянии, когда не просто выживали или как-то переосмысливали то, что было, а были подчинены требованиям государственной власти, по которым не всегда возможно было собирать большие собрания, не всегда все храмы были пригодны для того, чтобы провести большой праздник. Сейчас все эти требования ушли, поэтому в этом плане мы, безусловно, возвращаемся к тому, что хотели бы. Это я и усиливаю и надеюсь, что духовенство меня услышит, потому что небольшой отток, в 10–15%, все-таки от Церкви произошел, причем дело не в том, что люди перестали верить, просто они больше времени стали посвящать какой-то своей частной жизни, в том числе и молитвенной, нежели посещению общественного богослужения или участию в праздниках.

Поэтому хотелось бы, чтобы эти люди, во-первых, обрели новые силы и вернулись в храмы, с одной стороны, с другой стороны – чтобы и в храмах были какие-то новые смыслы. Конечно, мы не хотели бы привнести чего-то нового, потому что смысл у нас один – это Христос, Его благовестие. Но ведь способы преподавания этого благовестия Христа, или, точнее сказать, этой проповеди, могут быть совершенно разными, тем более что сейчас эта тенденция тоже не нова, для многих такое социальное служение, а я бы сказал более ярко – служение милосердия, становится очень актуальным.

Но хотел бы обратить внимание на то, что Церковь много делает и сейчас. Это и сбор помощи беженцам, воинам, малоимущим, почти при каждом приходе у нас существует социально направленный сотрудник, который занимается раздачей помощи. Это очень хорошо. Но на самом деле для человека очень важно, получив эту помощь, еще и получить слово Божие.

Мы сейчас живем в обществе, где внимание к человеку очень востребовано, его катастрофически не хватает. И у нас есть много людей, которые рады были бы с кем-то поговорить, пообщаться, рассказать свои мысли, послушать, что скажет другой, – но нет такой возможности. Конечно, это опять же не стремление к тому, чтобы мы какой-то клуб по интересам при Церкви организовали. Но я думаю, что найдется немало людей, которые готовы услышать о Боге, которые готовы почитать Священное Писание. И я уверен, что это не что иное, как именно проповедь, как чисто священническое служение. Потому что исполнение обрядов, исполнение таинств очень важно, но апостол Павел говорит: горе мне, если не благовествую!  И я хотел бы, чтобы все священнослужители нашей епархии этот призыв апостола Павла услышали и поняли, что проповедь состоит не только в служении, но еще и в слове, и в деятельной помощи, которая людям сейчас необходима.

– Вы не думаете, что есть опасность как-то заслонить богослужения, таинства этой молодежной работой, воскресными школами, социальным служением?

– Опасность есть. Важно, чтобы мы не превратились в общество, скажем так, западных протестантов, которые хорошо проводят время, но, собственно говоря, с самой молитвой и богомыслием это мало чем связано, кроме каких-то внешних слов. Но как раз мы и говорим, и просим духовенство о том, чтобы это не было связано лишь только с разговором или наставлением, чтобы разговор и наставление прежде всего приводили ко Христу. Опасностей много всегда и везде, и не ошибается тот, кто ничего не делает, поэтому очень важно делать, трудиться, а Господь, наверное, поможет и покажет те пути, которые будут правильные.

– Еще раз вернемся к епархиальному собранию, оно уже во второй раз прошло в Духовно-просветительском центре в Спасском соборе. Окинул взглядом зал, понял, что в актовом зале семинарии, наверное, уже не поместились бы все наши священники и дьяконы. Можно сказать, что за те девять лет, что Вы на Пензенской кафедре, такой острый кадровый дефицит был преодолен?

– Да, безусловно. У нас, конечно, есть вакантные места, но, во-первых, их не так много, во-вторых, я бы не назвал это каким-то кадровым голодом, это, простите за чиновничий язык, такая нормальная текучка. Действительно, за эти девять лет все-таки и семинария, и наш общий труд позволили многие вакантные места заполнить, и если мы раньше смело размещались в актовом зале семинарии, где 145 мест, то теперь зал епархиального центра, который на 280 мест, хоть и не полностью, но большей частью заполнен. Конечно, это не предел, и невозможно сказать, что все, на этом можно остановиться. Мы будем открывать новые приходы там, где это необходимо, мы будем заполнять кадрами приходские храмы. Ведь кадровый голод – это что? Это когда священника вообще нет на приходе. Но иногда бывает, что и одного, и двух священников очень мало, поэтому этот процесс будет продолжаться, и по мере надобности и востребованности, ну, и нашей общей работы, я думаю, что еще не один десяток новых священников появится на Пензенской земле.

– Это как было до революции, такое четкое штатное расписание. Сейчас это не имеет смысла?

– Дело в том, что это штатное расписание было введено ввиду того, что это была государственная Церковь. Собственно, государство и вводило эти штатные единицы, потому что оно рассчитывало оклады. Сейчас все духовенство живет на пожертвования, мы не получаем никаких государственных субсидий, зарплат. Есть приход, он содержит своего священника, и разбивать это на какие-то штаты, должности совершенно теперь не нужно. И я считаю, что это большое благо. Когда священник сродни чиновнику – это не всегда вызывает доверие у народа, поэтому нужно честно сказать, что сейчас, как мне кажется, это самая выгодная модель.

– Мы говорим в основном о жизни Пензенской епархии, но совсем не коснуться ситуации в стране и мире, наверное, не получится. Вы всегда подчеркивали, что Церковь вне политики, призывали духовенство от агитации и пропаганды воздерживаться. Но все равно люди переживают за своих близких, за свою страну, позиции очень разные можно встретить. Как в этой сложной ситуации сейчас оставаться вне политики?

– Очень просто. Я объясню свою позицию. Понимаете, вот ко мне, как к священнику, приходит человек N и говорит: у меня случилось то-то и то-то. Какой смысл в том, что я буду ему разъяснять какие-то политические воззрения? Вряд ли его это утешит, и вряд ли его или его сына из-за этого вернут с поля военных действий. Поэтому я уверен, что священник должен прежде всего выслушать. Во-вторых, помочь человеку обрести какую-то твердую позицию, какой-то внутренний фундамент. А я считаю, что для этого нужно понимать смысл жизни, для чего человек пришел в этот мир и как он отсюда уходит. На основании Священного Писания, святоотеческих учений. И, безусловно, это совместная молитва. Предложить человеку: раз ты ко мне пришел, тебя беспокоит судьба твоего родственника, давай за него помолимся вместе. Поэтому в этом смысле я не приветствую разбор каких-то политических воззрений, кто прав и кто виноват. Он не приводит к умиротворению человека, не дает ему помощи. Скорее – наоборот. Причем не только наоборот, но и сам священник еще вовлекается в эти странные, как мне кажется, влияния. Потому что на самом деле главное, что мы должны человеку дать, – это смысл и понимание внутреннего духовного мира этого человека.

И, конечно, очень сложно человека убедить в том, что его близкий погиб не напрасно, или, скажем, ранен, или сейчас в тяжелой ситуации находится. Но ведь порой, давайте скажем честно, даже выслушать человека, понять его проблему тоже является очень важным. Поэтому иногда, наверное, лучше просто выслушать и помолчать, поскорбеть вместе с этим человеком, нежели разбираться в том, кто прав в этой политической ситуации и кто виновен. Поэтому я считаю, когда духовенство уходит в эти вопросы, оно еще больше раздражает внутренний фон человека, приводит его к еще большим скорбям. А все-таки священник должен привести к душевному миру.

– Неожиданный пример вспомнился. В 1915 году Александр Блок, который тогда подготовил к изданию впервые собрание стихотворений Аполлона Григорьева, другого замечательного русского поэта, записал в дневнике: «Если меня спросят, чем я занимался во время великой войны, то есть Первой мировой, я отвечу – издавал Аполлона Григорьева». Если нас спросят, что мы делали в 2022–2023 годах, не знаю, как назовут эту эпоху потом, мы, как православные христиане, какой ответ должны будем дать?

– Мы молились за своих защитников, молились за свое Отечество. На самом деле весь этот 2022 год прошел под таким призывом Святейшего Патриарха, была введена обязательная молитва на каждой литургии, мы призывали, чтобы собирались молебные пения, чтобы люди бывали в храме, молились о том, чтобы Господь даровал нам мир. И, безусловно, мы были со своими защитниками, мы им помогали. Не только духовно, но и тем, чем могли.

В этом отношении сейчас вообще очень сложно строить какие-то догадки, что будет дальше, и, наверное,  это безрезультатно, потому что как это будет Богу угодно – так это и случится. Потом уже история рассудит и назовет, какое это было время. Но я надеюсь, что в любом случае, как бы ни судили нас потомки и как бы они ни формировали мнение о том, что сейчас происходит, то, что Церковь сегодня избрала, – будет правильным. Церковь активно сейчас хотят втянуть, не случайно же западные страны против Патриарха какие-то санкции вводят, хотя это странно даже звучит. Но это желание того, чтобы человек начал рассуждать, как, например, наши западные коллеги, о том, что люди другой национальности, другого воспитания более жестокие. Но на самом деле, когда человек такого уровня делает подобные заявления, – это, по крайней мере, как минимум бестактно, а на самом деле это такое политическое преступление.

И это все на фоне того, как нас Запад учит быть демократичными, терпимыми друг к другу. А когда духовные лидеры этого народа делают такие заявления, наверное, хочется задуматься, что вот как раз в политику не нужно лезть, ею есть кому заниматься. А мы открыты и для коммунистов, и для эсеров, и для всех остальных. Единственное наше условие – это вера в Бога. И если они веруют в Иисуса Христа, веруют в Его Рождество, то мы готовы для них открыть двери и быть с ними, с радующимися радоваться, а с плачущими плакать. Я думаю, что это универсальный подход Церкви и Священного Писания, который, собственно говоря, никакие потрясения и никакие новые веяния не изменят, тем более что мы уже побывали, как я говорил вам, в этой шкуре, когда были политически вынуждены быть со своим государством, потому что Церковь была частью государственной машины.

– В завершение нашей беседы хотел бы обратиться к Вашему Рождественскому посланию. Вы в нем упоминаете историю, когда большинство людей на земле вообще не ждали пришествия Христа Спасителя, кто-то ждал, но как царя земного. Ирод вообще искал, как от Него избавиться. И вот, проводя параллель с современностью Вы пишете, что мы все так же истово сопротивляемся своему Спасителю, не желаем Его замечать, а некоторые с неудержимым желанием стараются Его снова убить. Все-таки что мы должны сделать, как должны измениться, чтобы достойно встретить Богомладенца Христа?

– Я позволю себе сказать очень банальную вещь, но я надеюсь, что все ее поймут. Человек должен оставаться человеком именно в таких высоких проявлениях. Вы понимаете, измениться – наверное, этот термин сразу пугает людей, потому что немногие из нас в жизни готовы все в корне поменять. Но если сказать просто, человек должен найти в своих недрах доброту, любовь, милосердие, сострадание – и тогда Христос ему откроется, явится, и тогда он обретет эту веру. Поэтому так, не углубляясь в какие-то философские мысли и размышления, найти в уголках своего сердца то, что человека делает человеком, и тогда действительно мы будем готовы и к Пришествию Христову, и к исполнению Его благой воли.

 Ведущий Евгений Белохвостиков

Записала Полина Митрофанова