Свет невечерний. Упрёк матери

Древний патерик – это сказания о жизни египетских отцов. Этот сборник появился в Египте, он существует в разных редакциях и известен у нас по переводу с древнегреческого языка. Египетские отцы очень редко писали и мало говорили, потому что это были настоящие мужчины, настоящие богатыри духа, которые если и говорили, то каждое их слово, каждая фраза имеют такой вес, что перевешивают целые шкафы богословских книг и текстов.

Древний патерик – это как раз собрание таких изречений, подобранных с величайшей бережливостью учениками египетских старцев, говоривших на коптском языке, потомков древних египтян, которые строили пирамиды. Это был, пожалуй, первый воцерковленный народ в истории христианства. Этот же народ дал первых монахов-подвижников, которые, собственно, и определили путь монашества. Ведь то монашество, которое существует в разных странах, – не что иное, как ветвь, лоза, что питается от корня того самого египетского монашества, родившегося вместе с преподобным Антонием Великим, коптом, коренным египтянином, и его учениками.

В Древнем патерике вы не найдете цельных житий святых. Это, скорее, сборник, где изречения старцев расположены тематически. Один из рассказов, который я прочитал тогда, в 14 лет, меня поразил, и я его перечитываю почти каждый год. Поразил потому, что так уж я привык читать книги – относя все к себе. Я хорошо помню, какой религиозный энтузиазм меня обуял в 14 лет: я взялся и поститься, и молиться, и вставать в четыре часа утра до школы, чтобы прочитать Евангелие или Псалтирь. И у меня были конфликты с родителями по этому поводу. До сих пор помню, как обижалась мама: она сварит суп с мясом, а я ей говорю: «Сегодня постный день». Своей неразумной ревностью я, конечно, страшно всех изводил; это было что-то невероятное.

В этом же возрасте, одержимый своим религиозным фанатизмом (наверное, так правильно назвать), я читал в Древнем патерике, сидя на колокольне рядом со старушкой Марией Лаврентьевной, историю о подвижнике, который тоже «сражался» с мамой. Меня так захватила эта история, что я потом много дней ходил под впечатлением.

Жил один молодой человек (такой же, как я, или, может быть, старше), дело было более чем полторы тысячи лет назад в Египте. Он тоже начал воцерковляться, тоже услышал о монахах из рассказов странников или, может быть, посещал монастырь. Он узнал, что есть в пустыне такие оазисы, где живут великие подвижники, которые постятся, некоторые старцы даже неделями не едят, постоянно находятся в молитве, в молчании, творят величайшие чудеса.

Конечно же, этот парнишка тоже захотел пойти в монастырь. Но мама есть мама, она сказала, мол, я тебе пойду!.. Этот египетский паренек говорил то же, что и я своей маме через многие сотни лет: «Я хочу уйти в монастырь, чтобы спасти свою душу». «Я хочу спасти свою душу», – повторял тогда этот мальчик в Древнем Египте.

Видимо, его мама была не в силах его удерживать – он сбежал в монастырь, стал монахом, ревностно взялся за свое спасение. Но, как это обычно бывает со всеми (в том числе и со мной), в какой-то момент он нагулялся, как говорят у нас в Белоруссии; нагулялся в монашество и стал проводить жизнь беспечную. Все стало как-то комфортно, он уже все узнал, со всеми перезнакомился, все книжки прочитал, все свечки поставил, на всех службах побывал. Все стало очень понятно, обыденно, заняло свои естественные ниши в жизни.

Обычное искушение (не только для монахов, для меня в том числе): его со всех сторон стала обволакивать беспечность, жизнь комфортная, предсказуемая, простая. Его сердце, как говорили в те времена, заросло жиром благополучия. Он стал беспечным монахом, каких было множество. Таких знает церковная история; и еще будет знать. Так уж устроен человек.

И вдруг он узнает, что его мама, оставшаяся в миру, умерла. Он даже не был на ее похоронах, потому что они рассорились. Через какое-то время и сам этот беспечный монах заболел очень серьезной болезнью. Болезнь была такой сильной, что он был при смерти и даже несколько дней находился без сознания. Братья уже готовились его хоронить, но он внезапно очнулся, выздоровел и рыдал несколько дней после того, как пришел в себя. Рыдал и когда выздоровел, стал здоровым человеком.

Братья стали спрашивать, что случилось, почему он так переменился, что произошло. И он им рассказал, что, когда сильно болел, случилось так, что дух его был восхищен, и он оказался перед Престолом Божиим, попал на Суд. Среди осужденных была его мама. Она вдруг повернулась к нему и сказала: «Как – и ты здесь? Ты же хотел спасти свою душу. И ты здесь?» И тут он услышал, как Господь говорит ангелу: «Вы взяли не того. В соседней пустыне, в соседнем монастыре есть монах с таким же именем; вы перепутали. Верните этого назад, он умрет через несколько лет».

Братья, услышав этот рассказ, послали послушника узнать, что произошло в соседней пустыне. Действительно, там умер монах с таким же именем, такого же возраста; скончался в то же самое время, когда этот монах, будучи больным, лежал без сознания.

Выздоровевший инок теперь стал подвижником: закрылся в келье, сидел на хлебе и воде, днем и ночью молился и плакал. Многие приходили к нему за наставлением, ведь редко такое случается, чтобы человек пережил свою собственную смерть. И он говорил всем только одно слово: «Если я не смог перенести упрек от матери, как я перенесу упрек от Господа?»

Какие это тяжелые слова... Я думаю, эта история про египетского монаха касается каждого из нас, кому Господь открылся однажды, взял за руку, повел за Собой. Ведь мы пришли в Церковь не для того, чтобы ее осчастливить или сделать лучше. Мы оказались в храме потому, что Господь нас подобрал на распутьях и в злачных местах этого мира. Подобрал, привел, пожалел. И очень важно, чтобы мы оправдали Его доверие.

Записала Нина Кирсанова