Свет невечерний. Спасти старуху-процентщицу. Проповедь архимандрита Саввы (Мажуко)

С 1934 года в Германии, которая стала фашистской (или постепенно становилась таковой), начала действовать программа, которую назвали «Т–4». Это был большой евгенический проект, предназначенный для того, чтобы очистить нацию от ненужного нароста, ненужного балласта. Сопровождалась эта программа большими исследованиями и подсчетами, которые проводились с немецкой тщательностью и доказывали, что если освободить народ от психически больных людей, инвалидов, то, посмотрите, сколько масла, колбасы, хлеба, пива появится на столах простых немцев... Это были действительно очень тщательные подсчеты.

С 1934 года начали проводиться мероприятия по умерщвлению психически больных людей, ликвидации инвалидов. Счет шел на десятки тысяч убитых немцев. Это были не евреи, не цыгане, не славяне; преступления совершались против собственного народа. Программа эта завершилась только с победой Красной Армии над фашистской Германией. Хотя официально она была закрыта где-то в 1941 году, но убийства продолжались.

Конечно, это только часть преступлений, которые совершали нацисты. Наибольшие зверства были как раз обращены именно против представителей других наций, рас, народностей. Умерщвление психически больных людей, инвалидов происходило на оккупированных территориях Советского Союза. Например, в Белоруссии в Могилевской клинике для душевнобольных за несколько месяцев оккупации было убито две тысячи пациентов. Это только один из сюжетов. А таких сюжетов планового убийства было очень много. Если перечислять цифры, это будет грустно, утомительно, но без этого никак нельзя.

Но меня сейчас интересует совсем другое. Сама идея о том, что есть какие-то лишние люди, которые заедают наш век, неоригинальна, потому что любому поколению людей любой нации, народности присущ своего рода естественный нацизм и расизм. Например, у славянских племен был такой обычай (который действовал в некоторых «диких» местах даже в XIX веке), когда выгоняли в лес стариков, которые жили слишком долго, – якобы они заедали век.

Эта позиция естественного нацизма в каждом поколении сеет свои семена. Нацизм невозможно победить окончательно, он будет снова и снова всходить. И мне кажется, самым сильным лекарством против этого является Евангелие. Евангелие – самый сильнейший, если хотите, антинацистский проект, который когда-либо был в истории человечества.

Двумя образами я хотел бы проиллюстрировать эту мысль. С одной стороны – персонаж, который в свое время поразил Ницше и вдохновил некоторых теоретиков нацизма,  образ русского студента Родиона Раскольникова, который был одержим не евгеническими теориями, а как раз естественным нацизмом, присущим в том числе молодым людям, которые хотят как-то переустроить этот мир. Под каким бы соусом ни подавался этот нацизм – в виде теории «золотого миллиарда» или каких-то веганских систем.

У Родиона Раскольникова эта идея была представлена очень просто: есть ненужная, лишняя старуха, которая заедает век, от которой всем плохо. И если он, Родион Раскольников, хороший, образованный человек, который знает, как правильно распорядиться средствами, ресурсами, эту старуху отправит к праотцам, то на деньги, которые можно выручить с ее кончины, освободив землю от этого генетического мусора, можно сделать тысячу добрых дел и начинаний. И он берет в руки топор...

То, что было потом, – все прекрасно знают. Он убивает не только старуху-процентщицу, но и ее сестру, которая была беременна. Как считают некоторые читатели, на его руках несколько смертей.

Есть позиция вот такого человека, который считает, что он оздоровил планету. Хотя на самом деле он убил себя как человека. И у Достоевского получилось гениально описать гибель души и муки, которые переживает этот человек.

С другой стороны, я хотел бы нарисовать портрет человека, который представлял собой Евангелие. Евангелие как путь лечения естественного нацизма; такой путь на самом деле является путем жизни, а не смерти. Путем жизни, где каждая человеческая жизнь важна, идет ли речь о калеке, душевнобольном или о каком-то обывателе, который как будто бы для народного хозяйства ничего не приносит. Это мать Мария (Скобцова), замечательная женщина, о которой нужно говорить.

Мать Мария – удивительный поэт, богослов, философ. Она принадлежала к аристократическому роду и общалась с выдающимися современниками. Будучи девочкой, она вела переписку с Победоносцевым, с которым была лично знакома; общалась с литераторами, философами, поэтами. И вдруг стала монахиней, оказавшись в эмиграции. Вместо того чтобы приносить какую-то пользу обществу, она вдруг озаботилась судьбой душевнобольных русских эмигрантов. Никому в голову не пришла эта мысль по ту сторону советской границы. Все были поражены тем, что Россия пропала, погибла (слиняла за три дня, как писал Розанов), и думали, что же дальше делать. Нужно как-то воевать, нужно устраиваться. Нужно собирать философские вечера, семинары, писать толстые книги...

И только одному человеку пришла мысль, что вместе с философами, учеными и политиками, которые попали в эмиграцию, массы людей безвестных и невинных просто свихнулись от того ужаса, который на них обрушился. Мать Мария (Скобцова) объездила все клиники Франции для душевнобольных, собрала сведения об этих людях, добилась помощи, лечения, подключила французских политиков, чтобы как-то облегчить судьбу этих несчастных людей. И много другого она делала. Всем известна ее деятельность в обители милосердия, куда она собирала несчастных, брошенных стариков, кормила их, обшивала, лечила. И когда началась война, когда фашисты вошли в Париж, она в числе первых вступила в движение Сопротивления и спасала еврейских детей. Известно, как она в мусорном контейнере вывозила деток со стадиона, на котором собирали французских евреев перед тем, как отправить их в лагеря смерти.

Тысячи людей она спасла. И потом сама оказалась в концлагере Равенсбрюк, где и погибла в 1945 году, за несколько дней до освобождения этого лагеря Красной Армией.

Рассказывают, что в последние дни своей жизни в лагере она спасла от гибели женщину из Брянска, у которой оставалось шестеро детей. Она увидела, что ее подруга по бараку рыдает из-за того, что ее в числе других записали в списки тех, кто должен пойти в газовую камеру. А у нее шестеро детей. Простая, невзрачная женщина из-под Брянска, имени которой мы даже не знаем. Она не поэт, не философ, не богослов, не общественный деятель; просто русская баба, скажем так. И мать Мария (Скобцова), человек, важный для нашей культуры, которая могла бы внести вклад в литературу, богословие, политическую и общественную жизнь, перешивает ей свой номер, а ее номер вышивает на своей робе и идет вместо нее в газовую камеру.

С одной стороны – Родион Раскольников, убивающий лишних, ненужных старух, которые только все портят, заедают век и на которых идет очень много средств, что можно было бы отдать бедным студентам или осуществить на них какие-то замечательные гуманитарные проекты. С другой стороны – женщина, которая совершает странный обмен. Как такое может быть? Но это и есть евангельский шаг, евангельский поступок, который прорастает в вечность и меняет нас. Все человечество меняют такие поступки, если говорить о пользе. Хотя может ли категория «польза» быть применена к человеку, к живому существу? Не является ли она несколько условной?..

С одной стороны, мы видим просвещенную Германию, которая являлась цитаделью науки и философии в середине XIX века, но которая вдруг решилась очистить свои ряды от лишних людей, и десятки тысяч немцев (по одним подсчетам семьдесят тысяч человек, по некоторым – более ста тысяч) пали жертвами этих чисток, этих убийств. С другой стороны – человек, который посчитал жизнь домохозяйки из Брянска настолько ценной, что положил за нее душу.

Во всю историю человечества нас будут преследовать эти два пути: путь жизни и путь смерти. Два парадоксальных пути. Один очень логичный и рациональный, который, кажется, лежит на поверхности – и не надо ничего доказывать. А другой – совершенно вызывающий, но по-настоящему ведущий к жизни, благословляющий эту жизнь, приумножающий ее. Путь жизни и путь смерти. Путь матери Марии (Скобцовой) и путь Родиона Раскольникова. Какой из них победит в следующем поколении – кто знает...

Записала Нина Кирсанова