Свет невечерний. Почему болеют старцы

Проповедь архимандрита Саввы (Мажуко), насельника Свято-Никольского монастыря города Гомеля.

Для многих из нас церковь – это приют и прибежище, где можно скрыться, схорониться. Не случайно в древности даже существовал такой обычай, когда именно в церкви, у церковного жертвенника человек получал последнее утешение и защиту. Как только ты коснешься жертвенника, как говорит нам Священное Писание, тебя нельзя уже хватать, казнить, тащить в тюрьму или острог.

В замечательной книге Григория Турского по истории франков написано, что некоторые франкские короли и князья злоупотребляли этим правом. Так что некоторые высокопоставленные вельможи, военачальники и даже короли, бывало, проживали в церкви святого Мартина Турского по нескольку десятков лет, потому что они не могли выйти, и церковь превращалась своего рода в крепость. Войти, схватить и оттащить человека от жертвенника считалось страшным грехом и преступлением, а сам он оттуда не выходил.

Особенно в Средние века церковь в буквальном смысле превращалась в оплот, защиту и сакральное прибежище для каждого человека. Она сохраняла жизнь в буквальном смысле этого слова. Мы тоже в буквальном смысле воспринимаем церковь как прибежище. Потому что полагаем, что раз  пришел в церковь, там тебя уже никакая зараза не коснется. Это очень актуально особенно в эпоху эпидемий коронавируса, легочных инфекций и так далее. А тут мы слышим, что в церкви, оказывается, тоже можно заболеть.

Для многих это испытание веры. Ведь мы слышали, что колокольный звон разгоняет инфекцию, убивает всех бактерий. Мы слышим все эти рассказы о целительной силе чудотворных икон, святой воды, святой Евхаристии и в то же  время читаем сводки новостей, что умер такой-то священник, архимандрит, умер епископ, монахиня. В наших замечательных древних лаврах – Троице-Сергиевой, Почаевской, Киево-Печерской – вдруг умирают священники, причем молитвенники, большие аскеты, очень уважаемые старцы.

Почему-то Господь их не сохранил. Но как же так? Нам говорят, что сейчас не надо прикладываться к иконам и лучше избегать скопления людей на богослужении. Как же церковь не может себя защитить? Значит, церковь не защищает, так получается? Почему священники болеют? Почему старцы болеют? Почему они даже умирают? Почему в таком монастыре, как Дивеевский, который находится под покровом Серафима Саровского, болеют сестры? Как такое может быть?

Тут мы должны начать с того, чтобы поблагодарить Бога, что Он такими событиями возвращает нас к истокам и толкает на то, чтобы поправить наш религиозный взгляд, выправить его, сделать более правильным. Чаще всего мы воспринимаем Церковь, церковные обряды и таинства магически, забывая, что христианство – это следование за распятым, страдающим Христом. Обращаясь к житиям святых, к биографиям великих подвижников, мы с вами можем заметить, что они-то свой крест брали и шли за Христом, страдая со всеми людьми. Помните замечательную фразу у Анны Ахматовой в начале ее реквиема.

Нет, и не под чуждым небосводом,

И не под защитой чуждых крыл, –

Я была тогда с моим народом,

Там, где мой народ, к несчастью, был.

Священники, старцы, епископы, монахи, монахини, молитвенники остаются со своим народом, когда он страдает. Если вы воспринимаете церковь как прибежище в языческом смысле, вы должны подкорректировать свой взгляд. Христос страждет со страждущими. Он там, где страдают люди. Он вместе с ними несет эту болезнь. Чем ближе вы к Богу, тем ближе вы к страданиям людей. Они отзываются в вашем сердце. Вы их переживаете. Может, поэтому самые чуткие христиане всегда разделяли страдания своих близких, народа и брали на себя часть этих страданий.

Я хочу здесь вспомнить великого подвижника, которого я лично очень уважаю, – Дамиана Молокаи. Это католический монах. Неважно, католик человек, протестант или православный. Если он живет во Христе, если у него христианское сердце, вы это сразу увидите и почувствуете. Дамиан Молокаи прославился тем, что лучшую часть своей жизни отдал уходу за прокаженными. Он жил в конце XIX века и происходил из простой бельгийской крестьянской семьи. Это была большая семья, в которой было много детей, и среди них был этот мальчик, который не смог даже окончить гимназию, потому что надо было помогать семье. У него не хватало образования. Хотя семья была очень благочестивой и верующей: старший брат стал священником, две его сестры были монахинями.

Однажды этот мальчик услышал проповедь братьев-миссионеров. А бельгийские миссионеры открывали миссии по всему миру – в Африке, Азии, Америке. Причем это были настоящие подвижники. Они шли в совершенно жуткие условия, иногда даже в джунгли. Там они жили с простыми людьми, рассказывали им о Христе, учили их ремеслам. Услышав рассказы братьев-миссионеров, этот мальчик тоже решил стать священником, но он не мог поступить в семинарию, потому что ему не хватало образования. Брат помог ему поступить, очень долго с ним занимался, и в конце концов тот окончил семинарию. Он очень молился Богу, чтобы ему тоже пойти по стопам братьев-миссионеров, но его никто не брал в миссию. Все-таки не хватало ему некоторой образованности.

Он все равно много молился Богу, и его старшему брату выпадает ехать на Гавайи проповедовать Христа местным аборигенам. Когда брату уже нужно было выезжать, он очень тяжело заболел. Вместо брата посылают Дамиана. Он с радостью поехал, заместил брата в этой миссии и выбрал себе для проповеди не просто какой-то респектабельный город или общение с образованными людьми, а попросил, чтобы его отправили в колонию прокаженных. Дело в том, что на Гавайях в то время было очень много прокаженных, и их всех свозили на один остров, который находился в режиме карантина: оттуда никого не выпускали и туда никого не пускали.

Отец Дамиан был там единственным здоровым человеком, и ему там пригодился его крестьянский опыт. Он строил прокаженным хижины, ухаживал за ними, копал им могилы. За время жизни на этом острове он выкопал несколько тысяч могил и похоронил в них умерших. Проказа – страшная болезнь. У человека постепенно отмирают части тела, отваливаются пальцы, он слепнет. А он был единственным Ангелом Хранителем этого острова. Он не просто служил литургию, но еще обмывал прокаженным раны, ухаживал за ними, готовил им еду. Он провел на этом острове много лет и сам заболел. Потом он мучительно умирал. После смерти его прославили, и он канонизирован в лике святых Католической Церкви.

Я рассказываю о нем, чтобы подчеркнуть очень важный момент. Как мне представляется, люди большого христианского сердца сами ищут страдания, чтобы страдать с людьми, за которых они молятся. Они, может, дают какое-то метафизическое согласие на то, чтобы пострадать вместе с ними. Таким, например, у нас был замечательный московский священник отец Георгий Чистяков. Он имел колоссальное классическое образование, был специалистом в древнегреческом языке, в античной истории. Он переводил с латыни. Он был замечательным проповедником и писателем. Но тем не менее большую часть своего пастырского служения  посвятил заботе о детях в раковом корпусе. Он занимался с детьми, которые умирали от рака, и с их родителями. Для него это было самое важное служение. Он был Ангелом Хранителем для этих семей. В конце концов он сам умер от этой болезни.

Мне кажется, это не случайно. Нельзя говорить о том, что Господь наказал. Нет! Скорее всего он хотел, может, бессознательно, иррационально, тоже пострадать вместе со своими детьми. Он настолько близко принял их болезнь, что тоже прошел этим тяжким путем. Не случайно наши старцы, наши замечательные священники принимают на себя этот труд, страдают вместе с нами, никогда нас не покидая. Даже отходя к Богу, переходя в вечность, они продолжают за нас молиться, потому что имеют огромное сочувствующее христианское сердце.

Записала Таисия Зыкова