Свет невечерний. Монах в штанах. Проповедь архимандрита Саввы (Мажуко)

Христиане привыкли к тому, что образ священника в мировой литературе и искусстве давно уже стал негативным. Мы воспринимаем его через призму произведений, которые показывают алчность, завистливость, недобросовестность священников. Даже в кинематографе все чаще встречаются образы, которые приучают нас к мысли, что с попами нужно держать дистанцию, что они очень ненадежный народ. Например, в знаменитом фильме по повести Стивена Кинга «Серебряная пуля» оборотнем оказывается именно священник. А во второй части фильма «Полтергейст» самым главным злодеем, из-за которого случается все зло, тоже выставлен проповедник, то есть фактически пастор, священник. В данном случае речь идет о протестантской Америке, но тем не менее.

Тем более удивительно, когда вдруг в литературном произведении появляется очень правдоподобный священник, которого мы можем встретить в жизни: без налета слащавости или сахарной пудры благочестия, а живой, нормальный и очень симпатичный. У Антона Павловича Чехова есть замечательная повесть «Степь». Это невероятно красивый текст, написанный настолько необычно, настолько глубоко, с такой мудростью, не техничной, а мудростью сердца, что он никого не оставляет равнодушным. Начинаешь понимать слова одной из монахинь, основательницы знаменитого монастыря Бюсси-ан-От, которая говорила, что в подготовке к причастию ей лучше всего помогает чтение произведений Антона Павловича Чехова. Представляете? Такое тоже бывает.

Так вот, «Степь» ‒ это воспоминание мальчика Егорушки, которого везут несколько дней на учебу. Он расстается с любимым городом и должен поступить на учебу в гимназию. Это его путевые замечания, впечатления, встречи. В дороге этого мальчика сопровождает батюшка, который вместе со своим другом-купцом решил продать шерсть, то есть участвовать в некоей бизнес-сделке. Этот батюшка описан так живо, так тепло, что мы видим живого, интересного человека. Просто очень хорошего, пожилого, мудрого человека. Но это написано так свежо и с детским взглядом, что мы поневоле как будто бы молодеем и начинаем смотреть глазами девятилетнего мальчика.

Во время дневки, когда взрослые, кучер и мальчик, пообедав, решили отдохнуть, расположиться под телегой или в теньке дерева, этот мальчик вдруг замечает, что батюшка носит штаны. Как это так? Весь мир для него взорвался. Это же батюшка! Он же с бородой, с крестом, он служит в ризе, он ходит перед Богом, а у него оказывается есть штаны! Как же это так могло случиться? Чехов так удачно передает это удивление, этот испуг… Опять же ребенок это воспринимает вполне нормально, но для нас, взрослых людей, это является удивительно важным духовным открытием, которое толкает на дальнейшие размышления о том, как мы относимся к священникам, к епископам, к патриархам и святым людям.

В восприятии обычного человека священники, монахи, епископы – это некоторые посредники между нами и Богом, что на самом деле является ошибкой. В христианстве нет идеи посредничества между человеком и Богом. Мы напрямую с Богом разговариваем. Нам не нужны посредники. Это просто наши отцы, братья и сестры, старшие члены семьи, но никак не посредники. Поэтому очень важно помнить, что это люди, которые могут носить штаны, которые нуждаются в пище, у которых есть своя внутренняя жизнь, у которых бывает не только своя внутренняя духовная жизнь, но и физическая. У них могут болеть почки. Они могут колебаться в своих решениях, могут совершать ошибки. Подчеркиваю, не только священники, епископы, монахи, которые являются нашими современниками, но и – что очень важно понимать – святые люди, канонизированные Церковью, тоже могут ошибаться. У них есть право на ошибку.

Один из важнейших моментов, который следует проговорить современному христианину и помнить о нем, ‒ это то, что в Церкви нет догмата непогрешимости святых. Это очень важно! Вообще хорошо бы в учебнике догматики особый раздел посвятить догматам, которых в Церкви нет. В догматике рассказывается о догматическом учении Церкви, то есть вероучительные истины. Их очень немного, но они есть. В основном они входят в Символ веры, но не все. А некоторые истины не вошли в Символ веры, но являются вероучительными. Так, Символ веры ничего не говорит о Евхаристии, но для нас это вероучительная истина. Также есть много других вещей.

Нужно помнить, что существуют положения, постулаты, которые мы исповедуем, но на самом деле они не являются догматами Церкви. Одним из них и является постулат или мнение, что все, что бы ни сказали святые, ‒ непогрешимая истина. Я расширю это положение: все, что бы ни сказал священник, епископ, монах, ‒ непогрешимая истина. Тут, конечно, нужно уточнить, что речь идет еще и о святых. Могут ли святые ошибаться? Могут. Они ошибаются и ошибались. Это совершенно нормально. Мы уже в текстах Нового Завета встречаем описание ошибок апостолов и даже разногласия и дискуссии между ними.

Так, в Послании к Галатам апостол Павел укоряет апостола Петра, обличая его в лицемерии. Причем споры шли не только по вероучительным моментам. В Книге Деяний мы можем найти целую стенограмму заседания первого Собора в Иерусалиме и описание споров, которые велись накануне этого Собора; например, историю апостола Петра с крещением Корнилия, когда апостолы спорили даже не между собой, а с Богом. Апостолу Петру дается явное повеление пойти крестить Корнилия, а он спорит с Богом и говорит: «Нет, Господи! Ты, может, не в курсе, но это опасный человек, не нашей крови». А апостол Анания, к которому Господь напрямую посылает будущего апостола Павла после видения на Дамасской дороге, говорит: «Господи, Ты, может, не в курсе, но это гонитель. Я Тебе советую, Господи, с ним не связываться». Святые могли вступать в спор не только между собой, но даже с Богом!

Были и драматические истории. Так, когда преподобный Феодор Студит благословляет императора на войну, подбадривает его вступить в сражение с противником, наставляет, говорит громкие проповеди и дает пророчество, что тот победит, все будет замечательно и хорошо, что их всех ждет расцвет и благоденствие, что у него слов не хватает все это описать… Император идет на войну, проигрывает сражение, сам гибнет в нем, и империя впадает в политический коллапс. Святой ошибся? Ошибся. Это делает его не святым? Нет.

Святость – это не безгрешность, не непогрешимость. А когда мы говорим об этом, мы говорим о праве на ошибку. Святые тоже имеют это право на ошибку. Они могут ее совершить. Они могут ошибаться даже в вероучительных истинах, оставаясь при этом святыми, почитаемыми. Так устроена жизнь человека: он должен быть вразумляемым от людей же. Он может ошибаться. Наша завершенность осуществляется только в Царстве Небесном, уже за горизонтом времени, когда мы вступим на преображенную землю, в новый мир.

Поэтому мы должны помнить, что и святые, и наши священники, епископы, монахи могут ошибаться, потому что они такие же люди, как и мы. Это ни в коем случае не налагает на них каких-то кар. Или мы должны обливать их за это презрением. Нет! Они наши братья и сестры. У них есть дары Божии, но один из великих даров, который есть у человека, ‒ это право на ошибку. Мы не имеем никакого права забирать этот дар даже у святых.

Записала Таисия Зыкова