Свет невечерний. Демон с тыквами. Проповедь архимандрита Саввы (Мажуко)

Патерик – замечательная книга о монахах, которые жили в Египте в далеком Средневековье, во времена, которые называют даже темными веками, хотя они были не совсем темными, там было много света, тепла и даже веселья иногда. В Патерике, который часто читают постом или просто для духовного утешения и подъема, есть история про преподобного Макария Египетского, который был прозорливцем и видел то, чего многие другие не замечали в силу того, что находились слишком в плотском состоянии. 

Однажды Макарий Египетский, идя в монастырь, увидел демона, одетого в лохмотья. Жуткая картина! Но кроме лохмотьев на нем еще были тыквы. Такой странный образ: демон в тыквах! Это были маленькие тыквочки, в которых на Востоке переносят воду, жидкости. Этот демон шел суровый, мрачный и весь был увешан этими тыквами. 

Преподобный Макарий, увидев его, поздоровался (у святых вежливость имела место даже с демонами) и спросил: «Куда ты с этими тыквами направляешься?» Демон ему важно отвечает: «Я иду к братии». – «А что у тебя в тыквах?» – «Тут у меня всякие для них напитки». – «Что за напитки?» – «Каждому на выбор». 

Потом Патерик рассказывает, что Макарий застал этого демона возвращающимся из монастыря. Демон шел оттуда еще более грустный, чем прежде, и сказал, что братия к тыквам отнеслась как-то без интереса. Только один брат что-то распробовал. И авва Макарий порадовался за свою братию. 

Я иногда думаю, что с такими тыквами демон приходит в каждый монастырь. И не только в монастырь, но, наверное, и в семьи, и в церкви, в общины. И нет у нас такого Макария, который разглядел бы этого тыквенного демона. 

Что это за образ такой? Образ очень важный. Если хотите, это образ тех смертных грехов, которые отцы описывали в своих текстах не как поступки, а именно как пороки. Уже в глубокой древности Евагрий Понтийский, например, или Иоанн Кассиан Римлянин пытались создать перечень восьми смертных грехов (Григорий Великий – семи смертных грехов). Списки эти варьировались, но все-таки основная структура сохранялась. 

Почему называется «смертный» грех? Что это за явление такое? Это болезнь, которая находится в человеке в скрытом виде, не всегда проявляет себя, как говорят наши подвижники, но присутствует в сердце абсолютно каждого человека. Вы можете прочитать и у Лествичника, и у Макария Египетского, и у других подвижников мысль о том, что в сердце человека присутствуют семена абсолютно всех грехов. Повторюсь, имеется в виду не поступок, который есть следствие греха, а некое заболевание, порок, некоторая поврежденность. 

Почему эта поврежденность называется смертным грехом? Потому, что если эта болезнь запускается, она всегда к смерти. Если человек в ней не остановится, он непременно погибнет и душевно, и телесно. Не случайно в Евангелии от Иоанна Господь дает определение демону, что он «человекоубийца от начала и не устоял в истине». Его главная задача – убийство, небытие, смерть. 

В Евангелии есть образ, который является пластичной притчей, если хотите. Это образ стада свиней, которое, охваченное демоническими силами, бросается, вопреки инстинкту самосохранения, с обрыва. Если хотите, это образ мировой человеческой истории. Свиньи, кабанчики так устроены физиологически, что полностью обращены к земле; это земляные звери. И когда они одержимы нечистыми духами, они несутся к пропасти. Так и человечество несется к пропасти... 

Что это за тыквы? Что за смертные грехи? Замечательный богослов Фома Аквинский придумал слово SALIGIA, чтобы всякий человек, который забывает перечень смертных грехов, мог вспомнить их, глядя на это слово, составленное из первых букв латинских названий страстей. 

Superbia – гордыня. Самый первый грех, самая тяжелая болезнь, не поддающаяся серьезному лечению. Не случайно Антоний Великий говорил, что гордость – это и есть сама смерть; он отождествлял эти явления. Не было бы гордости, гордыни, не было бы и смерти. Поэтому гордыня как будто бы находится отдельно от перечня грехов. 

Avaritia – жадность, неугомонное хищничество, сребролюбие, которое апостол Павел назвал корнем всех зол; жажда наживы, неутолимая противоестественная страсть. Потому что страсть к деньгам не может быть естественной. 

Luxuria – то, что у нас называют блудом, прелюбодеянием или болезненными чувствами удовольствия. То, что по природе человеку присуще и является на самом деле безгрешным, но в болезненном состоянии способно принести очень много боли, погубить людей, доставить страдание не только одному человеку, но и целому роду, нескольким поколениям. Потому что когда мужчина в результате измены бросает свою семью, это наносит травму не только жене, не только самому этому человеку, но страшная боль остается и у ребенка. Эту боль ребенок потом часто передает и своим детям. Это болезнь, которая нуждается в лечении. Бывает так, что приличный человек внезапно взрывается такими страстями, о которых никто и не подозревал. 

Invidia – зависть. Зависть – страшный грех. Бывает, человек не подозревает, что такая болезнь в нем существует, даже и поверить не может, что способен на зависть. И не просто на зависть, а на поступки, к которым толкает зависть. 

Gula. Ненасытная глотка. На картине Босха «Семь смертных грехов» этот грех изображается бесконечным поеданием всего, что только можно проглотить. Хотя я думаю, что имеется в виду не только пища, не только грех чрева, но еще и грех бесконечной жажды информации и впечатлений. Это характерно для нашего времени, когда мы поглощаем такие объемы информации, что страдаем информационным «ожирением», от которого прямо нет спасения. 

Ira. Известное по некоторым латинским песнопениям слово. Это гнев, ярость, то, что разрушает. Тоже является смертным грехом, потому что если вовремя себя не остановить, это может привести к смертоубийству или каким-то жутким последствиям. 

Acedia – последнее латинское слово, которое у нас переводится как «уныние». Хотя славянское слово «уныние» лучше переводить как лень или состояние, которое сейчас дети называют глаголом «тупить», то есть проводить время без мысли, без действия. На самом деле это занятие далеко не невинное и тоже приводит к смерти. 

Этот перечень, который Фома Аквинский назвал SALIGIA, на самом деле не является чем-то абстрактным, далеким; это тот список, который демоны нам предлагают в виде вышеупомянутых тыкв на каждом этапе нашей жизни. Кажется, что ты уже пожилой и сложившийся человек и тебя это никогда не тронет. Тронет. Внезапно приходит товарищ в дырявом плаще, обвешенный тыквами, и вдруг у тебя проявляется аппетит к тем вещам, которые тебя раньше совершенно не трогали. Потому что в нас живут зерна всех страстей. 

И до самой кончины, говорят святые отцы, нужно быть готовым сражаться с этими соблазнами. Нужно быть готовым даже тогда, когда ты уже на смертном одре и тебе тяжело дышать, потому что какая-нибудь «тыква» тебя все равно может заинтересовать: или гнев, или зависть, или жадность. В чем я неоднократно убеждался, поскольку часть моего служения – провожать людей в последний путь, напутствовать, принимать их исповеди. К сожалению, я неоднократно видел, как люди на смертном одре горят гневом, яростью и, что самое страшное, – жадностью, невероятной алчностью, которая, как кажется, в человеке умирающем вообще невозможна. Такое бывает. Это состояние противоестественное, состояние болезненное, к борьбе с которым мы должны быть готовы всякую минуту нашей жизни до самого последнего издыхания. 

Записала Нина Кирсанова