Родное слово. Священник Александр Сахненко отвечает на вопросы

Наверно, каждый человек в жизни задумывался над вопросом: «Зачем мне Бог?» Ответы на этот вопрос бывают разные. Давайте попробуем сегодня дать развернутый ответ.

Иерей Александр Сахненко, настоятель храма во имя великомученика Георгия Победоносца:

– Замечательный вопрос, только я бы его развернул в другую сторону. Когда мы говорим, зачем нам Бог, то подразумеваем все что угодно, кроме Самого Бога. К сожалению, сейчас это часто можно услышать. Люди придерживаются совершенно разных мнений о том, как устроен мир, существует ли душа, управляет ли кто-то нашей Вселенной.

Часто под Богом понимается некий абстрактный Абсолют, Который где-то существует, каким-то образом что-то от Него зависит, но при этом, так как у нас прямого контакта нет,  человек, следовательно, тоже не считает необходимостью взаимодействие с этим Существом.

Такое понимание устроения мира полностью противоречит православному христианскому вероучению. Для нас Бог – прежде всего Личность. Это самое важное, что нужно знать о Боге: даже не то, что Он бесплотный, бестелесный Дух, не то, что Он неограничен в пространстве и времени, не то, что Он Вечен и Бесконечен, Всемогущ и Всеведущ, а именно то, что Он – настоящая живая Личность.

Любая личность, конечно, будет подразумевать внимание к себе. Никому не понравится, когда с ним не будут здороваться, прощаться, не будут его учитывать в общих сборах на подарки. Такие люди, к сожалению, бывают, например, в офисной работе – нелюдимые. Но если этот человек, например, богат, то к нему обязательно обратится кто-нибудь, когда прижмет: «Вася, дай взаймы пять тысяч». Но какой резон Васе давать взаймы эти деньги, если, пока не прижало, о его существовании человек даже не думал?

Понимая, насколько это неэтично, мы почему-то зачастую ведем себя так с Богом. Когда нам стало плохо и мы чувствуем, что наш ресурс ограничен или вообще отсутствует (любой – материальный, моральный, финансовый), то сразу вспоминаем о Боге, нам даже подсказки не нужны. Мы находим ближайший храм, вспоминаем, что нужно поставить свечку, достаем из дальней памяти «Отче наш», путая слова. Но как только в нашей жизни все налаживается, мы о Боге забываем моментально.

Так вот, никакому человеку не понравится такое отношение к себе и, конечно же, такое поведение не должно быть применимо к Богу. Для нас, православных христиан, Бог – это прежде всего живое Существо, обладающее полнотой Личности побольше, чем мы. Поэтому, естественно, и мы, православные христиане, должны рассуждать не так, зачем нам Бог, а скорее наоборот: «Зачем я Богу?» Мы должны о Нем помнить. Все просто.

Когда мы с вами просыпаемся утром дома, первым делом тянемся за телефоном, чтобы пролистать новости, посмотреть сообщения, смешные видео, потому что там сейчас вся жизнь. А надо было, наверное, начать с того: если я открыл глаза, значит, я живой.

И живой я не потому, что настроил себе планов, поставил будильник, а потому, что Господь сподобил меня сегодня проснуться. Ведь я мог заснуть и больше не проснуться. Следовательно, Бог хочет, чтобы я прожил еще один день. Он дает мне миллионы шансов исправить свою жизнь, приблизиться к доброму и светлому, принести пользу окружающему миру.

Поэтому христианин каждое утро встает на молитву – он благодарит Бога, говорит: «Господи, я благодарю Тебя. У меня есть еще один шанс, Ты дал мне еще один день. Благодарю Тебя за то, что эта ночь прошла благополучно, что я не вертелся от жары, не мучился от кошмаров, не подскакивал по каким-то личным делам, что я проснулся для того, чтобы сделать что-то доброе, узнать что-то необходимое, принести пользу окружающим, своему государству».

По той же логике выстраивается вечерняя молитва, когда мы в завершение дня говорим: «Господи Милостивый, благодарю Тебя за этот день. Я столько всего узнал, столько всего сделал... Благодарю Тебя за все встречи со всеми людьми, за весь Твой Промысл, что я где-то простоял в пробке, где-то опоздал, где-то мне не хватило на что-то денег. Благодарю Тебя за все хорошее и за все плохое, что случилось сегодня. За плохое благодарю потому, что я столкнулся с этим и знаю, как из этого выходить: я стал сильнее, мудрее, опытнее.

Прошу Тебя, благослови мою грядущую ночь, чтобы она была не последней, чтобы она была мирной, чтобы принесла отдохновение моему телу и моей душе. Сподоби меня завтра вновь предстать перед Твоими святыми иконами, чтобы вновь просить Тебя благословить новый грядущий день». Именно с этого понимания начинается общение христиан с Богом.

Да, конечно, в основном наше общение – это молитва. Молитва – одно из чрезвычайно тяжелых дел. Вероятно, даже физическая работа не настолько тяжела, как такое достаточно интеллектуальное сосредоточение своих мыслей.

Воцерковленные телезрители знают, что как только человек встает на молитву, тут же начинаются искушения: звонят в дверь, звонит телефон, приходят важные сообщения, в голову лезут всякие мысли – какой именно ужин у нас будет послезавтра, что не успел купить сегодня, как нужно было ответить в 7-м классе обидчице. Эти мысли завладевают нами и мешают настроиться на молитвенный лад.

– Почему они возникают?

– Не совсем случайно. Мы верим, что есть духовный мир Божественный и есть духи злобы поднебесной. Я говорю о Господе, Его Пречистой Матери, святых угодниках и бесплотных силах, которые служат Господу, но и о других бесплотных силах, предавших Бога, пошедших за своим предводителем сатаной, который изначально был самым лучшим и способным ангелом, но затем впал в гордыню, которая низвела его с самых верхов небесных до самых пучин ада.

Там он находится вместе со своими приспешниками в дикой и жесточайшей ненависти к Богу и в особой, лютой ненависти к человеку. Мы понимаем, как ревнует старший ребенок, когда рождается второй или третий. Такая ревность, только доведенная до полного отсутствия логики, с наличием жесточайшей злобы – то, что испытывает дьявол по отношению к человеку.

Он ужасно злится, что Бог посмел создать новое существо, полюбить его, вложить в него всю душу, сделать его способным к вечному спасению, даровать ему Свою Божественную милость, а когда он оступился – даровать Свое прощение и не пожалеть даже Своего Единородного Сына для спасения падшего человеческого рода. Поэтому дьявол старается сделать все, чтобы человек не дошел к Богу, каждый раз, когда мы деятельно к Нему приближаемся, а это можно оценить.

Не всегда мы приближаемся к Господу деятельно: можно стоять в храме и думать о своих личных делах, можно молиться и при этом решать какие-то внутренние вопросы, можно поститься, но делать это не ради Бога, а ради фигуры или себя и так далее.

Когда человек действительно меняется и приближается к Богу, то сатана бьет во все тарелки. Он начинает делать все, чтобы человек передумал. Именно это мы называем на языке Церкви искушением, то есть испытанием. Дьявол искушает человека: «Тебе не нужно это, не ходи в храм. Ах, пошел – давай заболей». Человек начинает думать: «Действительно, я начал ходить в храм и стал болеть. Наверное, не пойду больше».

При этом мы знаем, что без воли Божией ничего не происходит на этой земле. Есть вещи, которым Господь повелевает произойти, а есть вещи, которые Господь попускает. В данном случае речь идет о том, что Господь разрешает сатане так испытывать человека для укрепления этого человека в вере. Мы уверены, что Бог не по силам чего-то не дает. Если видим какие-то трудности в нашем пути к Богу – значит, это наша полоса препятствий, которую нужно с достоинством пройти, может быть, даже и не с первого раза.

Мы заговорили о молитве, в которой возникают сложности. Молитва – это действительно процесс, который зачастую вызывает у людей затруднение. Что делать: рассказывать Богу о своих проблемах, жаловаться? Он и так все прекрасно знает – это не психотерапия. Что-то просить, а не рассказывать? В основном мы так и делаем.

Но никто не заведет себе такого друга, который только и будет говорить о своих проблемах да все время просить: «Дай копеечку! Можно я у тебя это возьму?» С такими друзьями очень быстро прощаются. Мы должны научиться у Бога не только что-то требовать, жаловаться Ему, но и другим формам молитвы, прежде всего благодарственной молитве.

Мы же говорим нашим детям, когда они взяли конфетку, получили подарок: «Что нужно сказать?» Почему же мы себе каждый день не задаем этот вопрос: «Что нужно сказать Богу?» Проснулся: «Благодарю Тебя». Поел: «Благодарю Тебя». Доехал живой до работы: «Благодарю Тебя». Прошел рабочий день: «Благодарю Тебя».

Христианин привыкает перед каждым делом и по его завершении обращаться молитвенно к Господу. Даже с самой краткой молитвой, просто перекрестившись: «Господи, благослови! Господи, помилуй! Слава Тебе, Господи!» Эти действия делают возможной жизнь человека в тесном контакте с Богом.

Часто можно услышать: «А если человек очень хорошим был, но не церковным? Добрые дела делал, животных кормил, спонсировал детские приюты, выполнял свою работу на отлично, к людям был внимательным, но некрещеный, в церковь не ходил». Конечно, ведает судьбами только один Господь Бог, но здесь сам вопрос в том, что рай – это не место для хороших людей. Подсознательно мы все хотим в рай. Нет такого человека, кто бы сказал: «А я в ад хочу». Все знают, что ад – это что-то плохое, а рай – что-то хорошее. Но как мы себе рай представляем?

Если провести опрос населения, то, конечно, выяснится, что здесь хорошо поработали различные сектанты, которые в 90-е и 2000-е годы активно распространяли цветные брошюры, где был нарисован рай: мужчины в пиджаках, женщины в красивых платьях пьют коктейли, обнимаются со львами, лежат в гамаках.

Мы подсознательно думаем: «В рай попаду и буду кайфовать, расслабляться». Нет. Кто нам это сказал? Рай – это место пребывания Бога, место обитания Его святых угодников, Сил бесплотных. Там молятся, пребывают в постоянном созерцании Бога и Его восхвалении. Следовательно, для того чтобы привыкнуть к той будущей жизни, нам нужно уже в этой жизни начинать работать над ее образом.

Мы же приучаем ребенка в детском саду начинать писать каракули, чтобы ему было легче в школе. В школе он выбирает профильный предмет и сдает ЕГЭ, чтобы ему было легче в университете. В университете он идет на подработку, начинает с практики, чтобы потом на работе быстрее войти в курс дела и какие-то вопросы легче решать.

Если человека отправляют в командировку в другую страну – это естественно, что он учит язык, изучает местные достопримечательности, уделяет время местному этикету. Но почему же мы собрались попадать в рай и при этом нас не интересует, что же там будет? Там не будет всего того, чего мы так ожидаем. Спаситель в Евангелии сказал очень просто, но очень страшно: где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.

Поэтому если здесь, на земле, наше сокровище не Господь Иисус Христос, то рая нам не видать. Если мое сокровище – это деньги, дети, власть, Интернет, подруги, любимый человек, я сам, драгоценный, то и после смерти я буду рабом своей страсти, своей немощи.

Но в том-то и дело, что в небесном мире, принципиально ином, даже если мы не попадаем в рай, а в противоположную сторону, не будет ни власти, ни Интернета, ни денег, ни еды, к которой человек привыкает. Обрекая себя на привязанность к этим вещам, человек обрекает себя на мучение. Нам всем хорошо известны мифы; например, про труд Сизифа, который постоянно закатывает камень, а тот падает обратно. Вот примерно такие муки будет испытывать человек, если на земле его сокровищем стало что-то земное.

Мы похожи на людей, которых отправили в далекую рабочую командировку на длительный период, лет на 80. Мы живем условно где-нибудь в Китае, совершенно в другой среде. Мы вынуждены учить язык. Мы живем по нормам. Но можно не забывать, что ты русский, гулять по воскресеньям вокруг березок, любить пельмени и ходить в храм. А можно сказать: «Я же китаец по духу».

Можно жениться или выйти замуж, разговаривать дома только на китайском. Но это не значит, что билет обратно домой растворится в воздухе. Здесь тоже разница между людьми. Кто-то, имея билет, начинает собираться заранее, за месяцы: закупает чемоданы, складывает вещи, составляет списки. А кто-то за полчаса до отбытия поезда или самолета срочно запихивает вещи в свой чемодан.

То же самое с нашей жизнью. Вспомним, как поступали наши предки. Наши бабушки собирали гробовые, одежду себе откладывали на похороны. Очень часто они встречали со стороны детей недопонимание: «Мама, что ты делаешь? Успокойся, тебе еще жить да жить, лучше сейчас эти деньги потрать». Но наши родители, бабушки, прабабушки были непреклонны. Они говорили: «Так надо».

Потому что это была та самая смертная христианская память: все на этой земле не бесконечно, все тает, как снег весной. Важно помнить, что ты умрешь. В быту у нас не принято вспоминать о смерти, потому что для большинства неверующих людей смерть –  это конец. Могильная плита придавливает все желания, все планы. Она ломает всего человека. И, конечно, по этой логике, в земной жизни нужно как можно больше наесться, напиться, накуриться, а там уже сказать: «Прожил я жизнь хорошую, можно уже и умирать». Человек, который понимает, что здесь лишь проверка, лишь демоверсия жизни, где мы приучаемся любить Христа, Бога, более сознательно относится к смерти.

Я не встречал ни одного человека, кроме, наверное, монахов и священников, архиереев, Патриарха, кто бы говорил: «У меня есть 15 свободных минут, пойду помолюсь».  В быту мы говорим: «Пойду посплю». Это естественно, мы же устали. Но если мы понимаем, что ребенок должен расти, то вкладываем в него что-то. Если спортсмен знает, что должен не потерять форму, то каждый день ходит в спортзал, и это нормально.

Если мы видим молодого парня, который идет каждый день в спортивной одежде, со спортивной сумкой в спортзал, мы ему говорим, что он молодец! Но если это молодая девушка в длинном платье до пят, в платочке, которая идет каждый день в храм, то мы ей говорим: «Бедная! Тебе совсем голову задурили! Нет чтобы с мальчиками гулять, ты  молишься, постишься... Несчастная...»

Если спортсмен говорит, что не будет сегодня что-то есть, у него сушка или он сегодня на протеиновом коктейле (или, допустим, наоборот, говорит: сегодня могу все съесть), мы  это уважаем, говорим: «Какой серьезный человек! Как он подходит к своему спортивному состоянию, форме!»

А если человек говорит, что не может сегодня что-то съесть, у него Рождественский пост, мы про него говорим: «Несчастный! Совсем тебе попы забили голову. Отдай им еще и квартиру, машину. Ты сектант». Но ведь это похожие процессы. Одно видно – когда нарастают мускулы и кубики проявляются, а другое не видно – не внешнее, телесное, а душу.

Нам всюду говорят о свободе.  Свобода – главная ценность наших, как мы их долгое время называли, западных партнеров. Нам говорили, что свобода чрезвычайно важна и для нас. У нас есть, например, закон о свободе совести. Но понимание слова «свобода» может быть разным. Нас и наших детей приучили сейчас, что наша свобода означает: «могу делать все». Следовательно, это полная безнаказанность. Дети очень четко чувствуют здесь несовершенство. Они говорят друг другу во дворе: «Слабо спрыгнуть с крыши?» Это же про свободу.  Если не можешь, значит, ты несвободный, тебе трусость мешает, ты физически слаб.

Мощно доводится до гротеска эта глупая идея свободы как вседозволенности. На самом деле взрослый, опытный человек понимает, что истинная свобода в самоограничении. Я могу прыгнуть с крыши, броситься под машину, но зачем?  Я же себе испорчу жизнь.

Казалось бы, все понимают, что наркотики – это зло. Любой другой грех действует точно так же. Сначала он заманчив, классный, великолепный, потом хочется еще и еще, а потом уже сам понимаешь, что ты – алкоголик или гордый, но ничего не можешь с собой сделать. Ты уже раб этой страсти.

Поэтому, естественно, истинная свобода подразумевает, прежде всего, самоограничение. Я  хочу сделать, а полезно ли это мне? Может, лучше не делать? Вам любой ученый скажет, сколько он пропустил в своей жизни турпоходов, поездок куда-то, прогулок, дискотек. Пока остальные ребята отдыхали, он сидел над книжками, рефератами, но зато теперь он доктор наук. Это мы уважаем. Но как только речь заходит о Церкви, мы говорим: «Я же не такой фанатик, чтобы делать именно таким образом. Можно обойтись без всего этого».

– «Бог в душе».

– Это замечательная фраза, которая на самом деле звучит как: «Отстань от меня! Я разберусь сам со своими проблемами». Всемогущего Творца Вселенной запихнуть к себе в душу невозможно. Он не может там прыгать, как маленькая карманная обезьянка, которую мы будем доставать и с ней разговаривать. Те люди, которые хотят иметь Бога в душе, почему-то зарплату в душе не хотят иметь. Они хотят получать ее на карточку или наличными.

О чем идет речь?  О понимании, что это важно, о любви. Мы верующие люди, и мы любим Бога. Когда мы любим своих близких, понимаем, что сказать «люблю» мало. Любовь проявляется в делах; как правило, в жертвенных. Можно сказать: «Мамочка, возьми миллион алых роз!» Она скажет: «Спасибо, конечно, но лучше выброси мусор».

Оказывается, что запах любви – это не запах алых роз, а запах квартиры без мусора, запах вовремя помытой посуды; или когда в дождь пошел за майонезом, который забыли купить, когда не в свою очередь забрал ребенка или встал ночью к младенцу. Вот любовь.

Мы это понимаем в отношении к близким, потому что тут же получаем от них реакцию. Либо надулись, либо скривились, либо цокнули языком… А Бог так не делает. Давайте переведем отношения с Богом на наши земные, которые нам более понятны.

Парню и девушке, сколько бы они ни общались друг с другом в Интернете, рано или поздно придется встретиться. После этого начнется новый период, когда у них будут свидания от слова «видеть». Приходит девушка на встречу, а парня нет. Она звонит ему по телефону и спрашивает, почему его нет. Я предложу нашим телезрителям, кого не было в это воскресенье и на праздник Успения Пресвятой Богородицы в храме, подставить в ответ этого воображаемого парня свой ответ на вопрос: «Почему вас не было в храме?» Большинство этих ответов будут звучать очень глупо и смешно.

Представьте себе, что парень отвечает девушке: «Я, конечно, тебя люблю, но я же не настолько фанатик, чтобы гулять с тобой». Или: «А я гулял, но только не с тобой». Или: «А я в этом году с тобой уже гулял». Или: «А у меня были другие дела». Что ни подставь, сначала будет обида, потом можно получить увесистого тумака, а потом – конец отношений.

Естественно, если бы в нашей жизни Господь нам так же явно показывал Свое неудовольствие (мы своровали – отпала рука, сказали гадость про человека – язык отсох),  то мы были бы святыми. Мы бы говорили: «Не соизволите ли, уважаемая Инесса, разрешить мне сказать, что Вы сегодня самый святой, замечательный человек»? И так бы общались все.

Но это неинтересно, нет той самой свободы. Поэтому наша свобода и выражается в том: если мы любим друг друга, то мы общаемся, обращаемся друг к другу и жертвуем чем-то. К Богу мы тоже должны обращаться и чем-то жертвовать.

Мы обращаемся к Нему дома в индивидуальной молитве. Но почему ходим в храм? Когда человек хочет пить, ему бесполезно рассказывать о том, что человек на 80% состоит из воды и предлагать выпить из своего локтя. Человек пойдет к источнику воды. Так и Вездесущий Бог, конечно, не требует, чтобы мы всегда были где-то в одной точке. Мы можем молиться дома, по дороге, на работе. Мы особо прибегаем к Богу, как жаждущий к источнику воды (колодцу или крану). Мы идем в храм, в дом Божий, в место Его особого пребывания, и Он видит, что к Нему приходят люди.

Храм – место реализации нашего религиозного чувства, нашего желания посвятить Богу какое-то время. Время, стояние на ногах, попытки понять сложный церковнославянский текст, невкушение пищи с утра как пост – это жертвы Богу. Добрые дела, копеечка на храм, принесенные продукты – это самые разные способы попытаться сказать Богу о своей любви к Нему и услышать Его благодарный и благодатный ответ.

Если посмотреть на Крест Христов, не беря в расчет, что это орудие мучительной и позорнейшей казни в Римской империи, то поза, которую занимает Христос, очень похожа на объятия. Христос говорит нам: Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас.

Он нас ждет каждую секунду нашего времени. Только мы говорим: «Господи, подожди! Сейчас у меня ребенок в 1-й класс пойдет, потом у меня проект, потом я на даче кабачки соберу, у нас картошка, маму заберу из больницы, сейчас все доделаю, выйду на пенсию и обязательно буду святым. Вместо фотообоев все обклею дома иконами и буду самым святым человеком!» Доживем ли мы до пенсии? Вот это большой вопрос.

– Я благодарю Вас, отец Александр, за участие в программе, за подробный и полезный ответ. Мы продолжим говорить об этом в следующих программах.

Ведущая Инесса Титова