Литературный квартал. Святитель Лука. Часть 2

Святитель Лука Крымский – один из самых любимых святых нового времени. Едва ли найдется в нашей стране храм, где не было бы его иконы, где люди не молились бы ему с личным глубоким чувством. Почитают его во всем мире. Вот почему его жизненный путь изучается не один десяток лет несколькими серьезными исследователями.

Совсем недавно в издательстве «Вольный странник» вышла книга Екатерины Каликинской «Святитель Лука. Пути небесные и дороги земные». В этом издании автору хотелось избежать тех мифов о святителе Луке, которые уже прочно утвердились в сознании широких масс. Это представление о нем как о добром дедушке, неком заменителе Санта-Клауса, выполняющем все наши пожелания по здоровью и благополучию.

«Мне хотелось приблизить читателя к истинному пониманию этого необычного человека – на мой взгляд, самой удивительной личности XX века», – говорит Екатерина Игоревна.

Екатерина Игоревна Каликинская, писатель, биограф святителя Луки (Войно-Ясенецкого), директор Музея святителя Луки в Феодоровском монастыре Переславля-Залесского:

– Он был прекрасным воспитателем детей. Не только своих детей, которых он, я считаю, воспитывал своим примером прежде всего, но и сирот, внуков его братьев, рано погибших (их овдовевшие жены приехали с детьми в Симферополь). И здесь я пишу о том, как он воспитывал своим примером. Нам кажется, что он дисциплинированный человек, и, наверное, он и к родным относился строго (он жестко требовал со священников, и это тоже подтверждают внуки).

Я спросила Марию Дмитриевну: «А как дедушка относился к тому, что вам нужно причащаться, исповедоваться? Были ли у него какие-то пожелания?» Она сказала: «Нет, он это все доверил матерям, он знал, что они это сделают». В этом тоже проявляется его личность: он человек крупных поступков, огромного доверия к людям.

Что еще нового? Для меня был открытием еще один момент. Очень любят говорить, что после смерти жены он стал священником, так тяжело переживал ее утрату. Действительно, это была огромная потеря, Анна Васильевна была единственной женщиной в его жизни, и он был для нее единственным. Это была христианская семья. И попытки как-то по-другому трактовать, что она была несчастлива, потому что он был занят на работе, – это все уже позднейшие размышления, совершенно не имеющие отношения к этим людям, которые несли свой супружеский венец как царский и мученический одновременно.

В исследованиях современных ташкентских историков я нашла подтверждение тому, что совсем даже не потому, что умерла его жена, он становится священником. В 1917 году, когда семья из Переславля переехала в Ташкент, уже образовался Союз приходов, в котором он принимал очень активное участие (потом этот Союз приходов стал очень серьезной организацией, препятствующей обновленчеству). И это ему поставили в вину при первом аресте – активную деятельность в Союзе приходов. Он возглавил его как председатель, будучи еще профессором Войно-Ясенецким. То есть его активная жизнь в Церкви, как он сам пишет, начиналась в Переславле-Залесском и продолжалась, когда его жена была еще жива.

Важные свойства личности святителя Луки – твердость духа и несгибаемость воли, что со стороны могло показаться жесткостью, даже жестокостью. Но именно это было его проявлением бесконечной любви к Богу и людям, что и сделало его путь дорогой к святости. 

Екатерина Игоревна Каликинская:

– Очень поразило меня еще одно письмо, которое тоже попало в наш архив. Это письмо от его бывшей студентки Ташкентского медицинского института (о ней пишет Марк Поповский). Чтобы понять, что же произошло, нужно вспомнить такой период его жизни (уже после смерти Анны Васильевны), когда он повесил икону в операционной. И через некоторое время, на Сретение 1921 года, он принимает священный сан и приходит в больницу в священническом облачении.

Это был полный шок для его коллег. Они совершенно этого не понимали, над ним смеялись. Кто-то просто угрюмо молчал, кто-то считал, что он бросает тень на больницу, – было очень много всяких трактовок. И сам святитель пишет: «Конечно, они не могли понять и оценить моего поступка, ибо сами были далеки от религии. Что поняли бы они, если бы я им сказал, что при виде кощунственных карнавалов и издевательств над Господом нашим Иисусом Христом мое сердце громко кричало: "Не могу молчать"?»

Как пишет Марк Поповский, красавица-студентка Капа Дренова смеялась над ним и говорила, что он кокетничает своей рясой. То есть его никто не понял и не принял. А вот письмо, которое теперь попало в наш музей. Капитолина Алексеевна Дренова, кандидат наук, будущий доктор (через несколько лет), майор медицинской службы, в 1946 году (уже прошла война) пишет своему учителю. И она пишет не только о том, как она ценит его заслуги перед государством, наукой и медициной. Она пишет: «Для меня Вы всегда оставались несравненным. Вы оказали на меня самое глубокое влияние не только своей научной врачебной деятельностью, но и своим жизненным подвигом». И заканчивается это письмо словами: «…светом разума» (из тропаря Рождества Христова). Удивительная способность святителя Луки обращать своих «врагов» (конечно, врагов у него не было и не могло быть как у верующего человека) в друзей и почитателей.

Книга Екатерины Каликинской отличается от всех предыдущих изданий, посвященных святителю Луке, тем, что в ней собраны новые парадоксальные факты и открытия. Например, одна из многочисленных находок Екатерины Игоревны – обращение к студентам Ташкентского мединститута в день его открытия.

Екатерина Игоревна Каликинская:

– Можно себе представить: 1919 год – это осиповский мятеж в Ташкенте, людей останавливают на улицах, расстреливают без суда и следствия. Он сам попал в такую ситуацию, когда его увели с молодым врачом в железнодорожные мастерские, как тогда говорили. Это было равноценно слову «расстрелять». Их случайно спас бывший пациент хирурга.

О чем же он говорил будущим врачам в такое время? Он говорил им не только о том, что им придется очень много трудиться, чтобы стать врачами, работать по 12–14 часов в день, следить за литературой и узнавать все новое и постоянно держать свой мозг в поиске новых данных. Он говорил, что люди доверяют врачам самое дорогое – жизнь и здоровье. И это доверие нужно оправдать исключительно ответственностью и состраданием. Если у них не хватит опыта или знаний, это им легко простят пациенты. Но никогда не простят самому опытному и знающему врачу недостаток сострадания. И он призывает их: берегите святые порывы любви и сострадания, которыми так благоухают молодые души в начале своей жизни.

Тут нужно еще понимать, что он в основу своей деятельности поставил принцип безмездного врача. И он прекрасно понимал, что он делал. У меня есть ощущение, что он закладывал свою жизнь как житие с самого начала.

Всю свою жизнь Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий принимал больных бесплатно. Это было послушание, которое он принял с самого начала своей медицинской деятельности и не изменял ему ни при каких обстоятельствах. Почему же он решил стать врачом?

Екатерина Игоревна Каликинская:

– Мы знаем, что святитель Лука был в юности талантливым художником, начинал как художник и готовился поступать в Петербургскую академию художеств. У него действительно были способности. Кстати, в моей книге есть анализ его художественных работ, рисунков. Их немного, но благодаря знакомству с семьей мне удалось их увидеть и проанализировать, привести какие-то примеры в книге.

Мы говорили о том, что он был ученый, мыслитель, художник и борец, правдолюб. Последнее, наверное, было в нем сильнее всего, потому что он, как поется в акафисте, «с юности разум свой игу Христову покоривый». Он положил это в основу, поэтому решил, что ему не стоит становиться художником, что он должен принести пользу своему народу, это самое главное.

Здесь нужно сказать, что в начале своей жизни он был последователем Льва Толстого. И стремление быть полезным простому, страдающему народу было в нем и тогда, и всю жизнь. Сохранилось его письмо Льву Николаевичу, на которое тот почему-то не ответил (возможно, оно просто не попалось ему на глаза). Он просит писателя объяснить его матери, что он хочет стяжать любовь Христову, что другой цели у него в жизни нет (это в девятнадцать лет). Поэтому все эти рассказы о том, что он вдруг стал верующим после смерти жены, просто не имеют к нему никакого отношения. Он сам говорил, что был глубоко религиозным с самого детства.

И поэтому вся его жизнь и врачебная работа были служением Богу. Он решил, что медицинский факультет позволит ему служить своему народу и Богу так, как он считает нужным, стяжать любовь Христову. И он забрасывает свои художественные опыты, идет на медицинский факультет. При этом поразительно, как он пишет, что сначала у него не было мысли поступать на медицинский факультет из-за нелюбви к естественным наукам и что его мозг выталкивал, словно резиновый шар, эти естественнонаучные сведения.

Это поразительно, потому что я помню, как мы на втором курсе выбирали себе специальность, рассуждали, прислушивались к себе и считали, что это правильно. А этот человек не прислушивался к себе, он просто поставил себе цель и шел к ней.

И точно так же он поставил себе цель быть безмездным врачом. Он понимал, что за это служение Господь дарует ему другие дары. Свое врачебное мастерство святитель Лука считал даром мистическим, предназначенным, в частности, и для утверждения и прославления Бога.

Екатерина Игоревна Каликинская:

– Его врачебная деятельность была служением Богу. Когда я анализировала отчеты о деятельности Переславской земской больницы (это тоже удивительное его произведение), в каждом отчете видно не описание болезни, а человека. И почему-то он включает в отчеты тех людей, которые бросили лечение. Например, молодая женщина, у которой нашли туберкулез (он ее собирался оперировать), вдруг все бросает и уезжает. И он, при всей своей занятости, находит время узнать, почему она уехала. Дело в том, что у нее было восемь детей, семь умерли, одна девочка осталась на попечении родных. И, пока она была в больнице, пришло известие, что девочка тоже скончалась. Поэтому, все бросив, женщина уезжает. Для него было самым главным понять другого человека. В медицинской этике он опережал свое время на пятьдесят, на сто лет; и это очень хорошо видно по этим отчетам.

Он говорил, что у хирурга должен быть глаз орла, сердце льва и руки женщины. Вот таким он и был врачом. То есть он действительно обладал поразительной, виртуозной четкостью движений, умением ставить безошибочный диагноз, умением даже прогнозировать судьбу пациента; считал необходимым в некоторых случаях прямо сказать, что исход может быть неблагоприятным.

Сердце льва – это решительность, ответственность. Руки женщины – это именно нежность. Как говорили его ученицы в Красноярском госпитале, он учил человеческой хирургии, учил тому, что каждый человек – неповторимая личность, создание Божие; это не нога, не желудок, не глаз, не нерв, а человек, образ Божий. Вот это всегда в нем было.

Он был, конечно, поразительным врачом. И чудеса, которые о нем рассказывают, связаны не только с его выдающимися талантами врачебными и человеческими, но и с благоволением Божиим. Он прекрасно понимал, что идет этим путем. Он сам писал: «Лука – врач возлюбленный». Возлюбленный кем? Богом, конечно.

Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий не только великий хирург, но и мудрый пастырь Божий. Будучи гениальным врачом, он решает принять священнический сан.

Екатерина Игоревна Каликинская:

– Это просто естественное продолжение его цели – стяжать любовь Христову. Он построил свою жизнь так, что сначала занимался этим во время врачевания больных. Он сам пишет: «…чувствовал, что мой долг – защищать проповедью оскорбляемого Спасителя нашего и восхвалять Его безмерное милосердие к роду человеческому».

Он принимает священный сан в 1921 году. Уже прошел Декрет об отделении Церкви от государства. В 1922 году был Декрет об изъятии церковных ценностей, после чего погибло огромное количество людей верующих, священников, архиереев. Он прекрасно понимал, что он делает; он жизнь свою приносил в жертву. И он попал в самый эпицентр борьбы с обновленчеством. Он был несгибаемо предан патриарху Тихону, он не колебался ни минуты в основах веры и призывал свою паству быть именно такими. Как пишет Марк Поповский, волна обновленчества, катившаяся по стране, разбилась, как о скалу, о ташкентского епископа. Конечно, все это почти немедленно привело к тому, что он был арестован.

Принимая священство, монашество, потом епископский сан, профессор Войно-Ясенецкий прекрасно сознавал, что отказывается не только от семейной жизни, но от научной карьеры, материального благополучия, а также от личной свободы, кладя свою жизнь на алтарь как жертву Богу.

Екатерина Игоревна Каликинская:

– Прошло меньше двух недель после того, как он стал епископом, и 10 июня 1923 года его арестовали. Его дети остались на попечении операционной сестры Софии Сергеевны Белецкой, которая тоже совершила незаметный, но удивительный подвиг христианской любви, взяв на себя детей врага народа.

И дальше – тюрьма, ссылки, лагеря; начинается его крестный путь. Он прошел через все ужасы, стал мучеником, гонимым. В 1924–1925 годы были ссылки в Сибирь. Он попадает в Енисейск, Туруханск. И его сопровождают удивительные события. На этапе он оперирует местных охотников, пользуясь слесарными щипцами, кухонным ножом и, как он пишет, зашивая женским волосом; слава Богу, нагноения не было. Он понимал, что это дается ему за его подвиг безмездного врача и подвиг мученичества. И люди это тоже понимали, даже те, которые были его гонителями. Кто-то понимал, а кто-то, конечно, злорадствовал.

Поразительно: в 20-е годы он едет по Енисею, и церкви, которые еще остались незакрытыми, встречают его архиерейским звоном, а люди становятся на колени, когда он, гонимый узник режима, сходит на землю. Все-таки он всегда был архиепископом, и он сам так о себе говорил.

Потом он попадает в Архангельск. Ссылка в северный край произошла по обвинению в уголовном деле. Будучи не в состоянии подчинить его своей воле, сломать, как-то заставить поколебаться в сторону обновленчества или снятия священного сана, чекисты придумали уголовное дело, в котором он проходил по обвинению в пособничестве в убийстве профессора Михайловского, который был психически болен. Святитель Лука дал жене профессора справку о том, что тот психически болен, чтобы его могли похоронить по-христиански. Но он не имел права это делать. И по обвинению в пособничестве в убийстве он попадает в тюрьму.

Сначала он был в лагере «Макариха», где свирепствовал сыпной тиф и каждый день умирало по 70 человек. Потом его перевели в Котлас, потом – в Архангельск. Он очень тяжело работал. И был уже не так молод, но все это выдержал с удивительным терпением и смирением.

В Сибири, за полярным кругом, всюду, куда забрасывала его судьба, святитель Лука продолжал свое церковное служение. Его врачебное призвание – единственное, что осталось от прошлой жизни, – также было служением Господу и привлекало к нему сердца людей.

Екатерина Игоревна Каликинская:

– Последняя его ссылка была в марте 1940 года в Красноярский край. Перед этим он в 1937–1938 годы прошел страшный конвейер пыток, допросов, карцера. Все, проходившие с ним по одному делу, погибли, а его Господь сохранил. Он описывал, как он путешествовал по замерзшему Енисею на собачьих упряжках, едва успев одеться... Казалось бы, человек должен был погибнуть, но Господь хранил Своего избранника. Он сам пишет: «Именно в это трудное время я очень ясно, почти реально ощущал, что рядом со мною Сам Господь Бог Иисус Христос, поддерживающий и укрепляющий меня». Он был Божиим избранником, и именно так нужно, мне кажется, смотреть на его биографию.

Святитель Лука (Войно-Ясенецкий): политзаключенный, прошедший ссылки, тюрьмы и пытки, и ставший лауреатом Сталинской премии. Хирург, спасший от слепоты сотни людей и сам потерявший зрение в конце жизни. Гениальный врач и талантливый проповедник. Христианин огромной силы воли честности и безбоязненной веры. Реальный человек, пастырь, ученый, святой.

Екатерина Игоревна Каликинская:

– Поражает в его биографии еще то, что он всю жизнь стоял в этой борьбе. У него практически не было периодов, когда он мог отдохнуть, расслабиться. Когда ему было семьдесят лет, он получил Крымскую епархию. Существует книга доносов на святителя Луку, которую когда-то издал отец Сергий Филимонов, председатель Общества православных врачей Санкт-Петербурга. Он и протоиерей Николай Доненко собрали эти документы, процитировали. Я провела анализ этих документов. Сейчас рассказывают о святителе Луке, что ему постилали дорожки, предлагали кафедру, он читал лекции... Да ничего подобного! Ему приходилось всего добиваться, и не всегда это получалось.

Например, в Симферополе медики фактически бойкотировали его участие и в медицинском образовании; они пошли на поводу у уполномоченных, которые за ним присматривали. Очень многие писали на него доносы. Но эти доносы бесценны, потому что мы слышим его живую речь. Например, слышим, что он говорит о Сталинской премии.

В 1941 году, как только началась война, он написал известную телеграмму Калинину (вообще он написал несколько таких писем). Между своими он говорил так: «Большевики большевиками, но я же русский врач, я должен помогать раненым бойцам». Он написал такую телеграмму: «Я, профессор Войно-Ясенецкий, специалист по гнойной хирургии, могу быть полезным нашим воинам в лечении. Прошу ссылку мою прервать и направить в госпиталь. По окончании войны готов вернуться в ссылку».

Моя внучка очень интересно заметила: «Откуда дедушка знал в 1941 году, как кончится война?» Он своим мучителям пишет, мол, после войны можете меня снова посадить. Значит, он знал, что они победят. И в этом он весь. Сочетание несочетаемого: узник сталинских лагерей и патриот; монах и воспитатель детей; художник и хирург. Мне кажется, уникальность его личности именно в этом.

«Святителю отче Луко, моли Бога о нас!..»

Автор программы Елена Сетник

Записали Елена Кузоро и Нина Кирсанова