Беседы с батюшкой. Ответы на вопросы

В московской студии нашего телеканала на вопросы телезрителей отвечает настоятель храма в честь Всемилостивого Спаса города Москвы протоиерей Александр Ильяшенко. 

(В расшифровке сохранены некоторые особенности устной речи)

– У нас уже есть несколько вопросов, которые телезрители прислали заранее. Один из них связан с темой выкидыша у женщины. Когда происходит выкидыш, какое время после этого женщине нельзя посещать храм?

– Насколько я понимаю, на этот вопрос нет твердо установившегося мнения в Церкви. Кто-то более строгий, кто-то менее строгий. Я придерживаюсь более мягкой точки зрения. Во-первых, женщине нужно посочувствовать изо всех сил, это же такое для нее горе. Она готовилась стать матерью, для нее это настоящее, большое, серьезное горе. Так что нужно постараться изо всех сил как-то ее утешить, успокоить и воодушевить.

По правилам в течение сорока дней минимум ей не полагается участвовать в таинственной жизни Церкви. В храм войти можно, но не причащаться, не исповедоваться.

– Не участвовать в таинствах?

– Да, в таинствах ей участвовать не положено.

– В молитве «внегда женщина извергнет отроча» есть слова про убийство ребенка. Женщина потеряла ребенка, и потом священник читает над ней молитву о том, что она чуть ли не убийца.

– Это усугубляет, конечно. Речь идет о том (может быть, это попало в Требник), когда женщина хотела избавиться от ребенка. То есть это не несчастный случай, а сознательный – то, что сейчас называется абортом. Тогда другие средства были, но еще Гиппократ говорил: не дам женщине абортивного средства. Он жил еще до рождества Христова, в языческом мире. Настоящая медицина не должна давать абортивное средство. Поэтому молитва относится к тем, кто осознанно совершил этот тяжкий грех.

– А когда происходит выкидыш?

– Скорее всего это несчастье, но бывают случаи, когда женщина просто вела себя легкомысленно, делала то, чего нельзя беременной женщине. Но, как правило, я сталкиваюсь только с теми случаями, когда это воспринимается как очень серьезное несчастье.

– Есть реплика от телезрителя, он пишет про пост: «Пост – это хорошо, я первый раз начал поститься в 2012 году Великим постом, с тех пор так и пощусь. Отношения с окружающими меня людьми изменились в лучшую сторону, мое телесное здоровье тоже улучшилось, хотя инвалид первой группы после инсульта. Прекращать пост не собираюсь до полного выздоровления».

– Можно только порадоваться, что Господь его укрепляет столь зримым образом. Это пример для всех нас. Мы, конечно, ищем какие-то снисхождения к себе, стараемся не столь строго поститься, но, оказывается, если исполнять предписания Церкви, жить по церковному уставу, то это приносит большую пользу и духовную, и физическую. Так что это подтверждение хорошо известной истины, что правила Церкви исходят из сокровенной, очень глубокой природы человека, знаний о сокровенных механизмах, которые рационально трудно и выразить, может быть, но они идут издревле, уже две тысячи лет. Пост и раньше был. Так что это очень давняя, многотысячелетняя практика, которой пользовалось человечество.

– Вопрос телезрительницы из Ярославля: «Как Вы думаете, может ли быть болезнь (не смертельная, но неизлечимая, например, ДЦП в слабой форме) не наказанием, не испытанием, а, наоборот, спасением от какого-то другого греха или несчастья? То есть если бы человек был здоров, он бы пошел по другой дорожке, а эта болезнь ему не позволила скатиться куда не надо».

– Мне кажется, что любое испытание по своей природе уже таинственно, хотя бы потому, что ниспосылает его непостижимый Бог. Почему Господь посылает одному такое испытание, а другому его не посылает? Что – один другого хуже или лучше? Это тайна, сразу надо сказать. И то, что Господь послал кому-то такую болезнь, – это таинственно. Если человек обращается ко Господу от души, тут нужно мобилизоваться очень серьезно, потому что нести такой крест болезни не дай Бог никому. Но если его нести ради Христа, с Богом, постоянно обращаясь ко Господу, чтобы Он даровал силы нести это тяжелое испытание, тогда крест болезни (вообще любой жизненный крест) приносит человеку радость, только если человек действительно по-настоящему обращается к Богу. Чего я всем нам желаю, потому что в противном случае начинаются и уныние, и ропот, и упадок сил, а это самое плохое. Если человек бодр, весел, мобилизован, пусть и физически испытывает какие-то страдания или невозможность сделать что-то, но живет и несет это ради Христа, то Господь посылает его душе великое утешение и, конечно, вознаграждает его за этот подвиг.

– Мне очень понравилась мысль нашей телезрительницы, что действительно такая тяжелая болезнь может человека оградить от каких-то несчастий в его жизни, от неправильно выбранного пути.

– Безусловно, но тогда можно задать вопрос: если человек сбился с пути, а Господь ему болезнь не послал, то почему? Я бы сказал, что это правильно, но я стараюсь избегать рациональных ответов в этой очень тонкой сфере, которая связана со страданиями людей. Можно невольно впасть в какие-то неправильные умозаключения и тем самым причинить человеку духовный вред, потому что он начнет размышлять: почему мне так, а другим не так? Тут ничем человека не утешишь и не остановишь. Действительно, почему я здоров, а другой болен? Я лучше, что ли? Нет.

– У нас есть еще один вопрос от телезрительницы на эту же тему: «Если нет скорбей, значит ли это, что Бог оставил?»

– Прежде всего мы должны Бога благодарить, на скорби напрашиваться не надо, а мы должны быть Богу благодарны за его милости. Слава Богу, что Господь ведет тебя по жизни так, радуйся тому, что имеешь, и постоянно Бога благодари. Так что это не значит, что Господь тебя оставил, Он обо всех нас постоянно промышляет, но ведет каждого из нас Ему Самому ведомыми путями. И не нам указывать Господу, каким путем нас вести. Наоборот, мы должны стараться познать Его святую совершенную волю.

Если позволите, я приведу рассказ из патерика, который мне очень понравился. Приезжает паломник в монастырь и говорит:

– Скажите, а у вас старцы святые есть?

– А кого ты называешь святыми?

– Которые чудеса творят.

– Видишь ли, это у вас в миру чудом называют, когда Бог творит волю человека, а у нас в монастыре чудо – это когда человек творит волю Божию.

– Действительно, очень показательная история. Нам пишет телезрительница на тему, с которой мы начали наш сегодняшний разговор: «В молодости совершила аборт, нужно ли сейчас совершать какую-то молитву?»

– Видите ли, это тяжкий грех. И в нем каяться нужно пожизненно. Один раз сказать о нем на исповеди – этого достаточно, больше не нужно, но пожизненно надо каяться, умолять Господа, чтобы Он простил такое преступное неразумие. Если наступит момент, когда грех перестанет вспоминаться, значит, Господь его простил.

– Очень интересный взгляд, но я так понимаю, что он применим и к другим грехам тоже.

– Ко всем. Но просто это особый грех, к сожалению, он очень характерный и широко распространенный в наше время. Многие бедные женщины совершают этот недопустимый поступок. И если она осознала, поняла, пришла в храм, то, конечно, пред Богом нужно каяться до последнего вздоха.

– Перед нашей программой мы с Вами разговаривали и затронули такую интересную тему. Сейчас в мире проходит пандемия коронавируса, и мы с Вами заговорили о роли семьи во время болезни и во время эпидемии. Я хотел бы, чтобы Вы поделились с телезрителями Вашими взглядами о том, какое значение оказывает семья (особенно если она такая большая, как у Вас – 72 человека), какую роль она играет в таких тяжелых обстоятельствах, как пандемия? Тем более что пандемия нас всех самоизолировала; по сути, разбила по семьям.

– Прежде всего, позвольте не согласиться с термином (он, правда, устойчиво используется). Пандемия по нормативам – это когда одномоментно болеет пять процентов населения. В нашей стране около ста пятидесяти миллионов человек, пять процентов – это примерно семь миллионов человек одновременно. А у нас болеет максимум двести пятьдесят тысяч человек, не больше. Ни о какой пандемии речи нет. Произнести слово «пандемия» легко, но поскольку оно несет  негативный заряд, я бы предпочитал его не употреблять. Потому что и так в нашей жизни много грустного, трудного, печального, того, что расстраивает, а тут еще сознание того, что пандемия – это что-то всеохватывающее. Нет, это не так.

Вспышка эпидемиологического заболевания есть, смешно отрицать, смертельные случаи есть, тоже смешно это отрицать. Но всегда надо искать позитивные эмоции и не сосредотачиваться на том, что тебя только удручает.

– Давайте поищем эти положительные эмоции.

– Хотелось бы, чтобы это как-то звучало. Действительно, многие люди болеют, многие заболели, кто-то тяжело, и очень тяжело. Я вспоминаю, как я сам мальчишкой тяжело болел гриппом, температура была высокая. Многих деталей я не помню, но помню, что рядом стояла табуреточка, на ней стакан воды и тазик с холодной водой. Я сам мочил тряпку в этой воде и клал себе на лоб, чтобы температуру сбить. Мне давали обильное питье, периодически выводили из комнаты, открывали форточку и проветривали, делали влажную уборку, перестилали постельное белье, чтобы легче было переносить эту непростую болезнь. Лечили дома. Помню горчичники, моему папе ставили банки. Конечно, очень боялись воспаления легких. Грипп страшен не сам по себе, а теми осложнениями, которые он дает. Всеми силами старались избежать того, чтобы возникло воспаление легких, прикладывали усилия. Больной наблюдался участковым врачом. Конечно, врачи в период эпидемии сбивались с ног, но родители были спокойны, потому что если квалифицированный врач скажет: «Ничего, все хорошо», значит – все хорошо. Или скажет, что приблизились к опасной черте, нужно вызывать скорую и везти человека в больницу.

– Часто в больницы ездили?

– Я ни разу в больнице не лежал, все обходилось.

– Как это получалось?

– Проявляли вот такое искусство ухода за больным человеком, и тогда так в каждой семье было. Тогда была эта культура семейного ухода за больным, умели выхаживать в домашних условиях. Семьи были большие, прочные. Когда я был мальчишкой, большая семья не была такой редкостью, как сейчас. И люди были как-то гораздо ближе друг к другу. Хотя в коммунальных квартирах жить было совсем нелегко, но даже и соседи были друг к другу как-то ближе и доброжелательнее. Это очень важно, когда знаешь, что ты не один, не брошен и можешь рассчитывать на поддержку близких тебе людей. Поэтому такие же эпидемии преодолевались в домашних условиях, и это не приводило к каким-то непоправимым последствиям, тем более летальным. Я даже не помню, кто из моих не только родных, но даже и среди одноклассников лежал в больнице.

– Вопрос телезрителя: «Почему оригинал Казанской иконы Божией Матери до сих пор не найден?»

– Сегодня, кстати, праздник Казанской иконы Божией Матери.

– Да, так что всех поздравляем с праздником. Хороший вопрос, но, к сожалению, я затрудняюсь дать исчерпывающий ответ. Столько потрясений, столько революционных событий, жизнь была очень решительно перевернута. И Церковь, и святыни Церкви подпали под прицельный удар, так что много таких святынь погибло; или мы не знаем, где они сейчас.

– Действительно, иногда очень грустно становится от того, что наши предки имели возможность прикасаться к таким святыням, а мы нет.

– Еще надо иметь в виду, что наши предки собирали и получали эти святыни, а у нас они как-то ускользают. Почему? Значит, мы не такие, как они. Значит, у них вера была крепче, чем у нас, мы не заслуживаем таких святынь. Дайте нам эту святыню, разве мы такие же, как дальние и совсем недавние наши предки? Нет, к сожалению, наше поколение как бы расслабленное, поэтому и не возвращаются эти святыни. Будем достойны – Господь ведает, как нас тогда вознаградить.

– Давайте пока вернемся к нашей теме о поддержке семьи во время болезни.

– Можно пойти от противного. Сейчас есть семьи, которые исходят из принципа «чайлдфри», то есть жить в свое удовольствие, не утруждать себя, не тратить время и нервы, свой сон на то, чтобы воспитывать своих детей. Так жить, конечно, гораздо проще. Хотя на самом деле эти люди не понимают, чего себя лишают. Потому что и общение с маленьким ребеночком необыкновенно наполняет человека, и когда дети подрастают. Понятно, что мы своих детей воспитываем, но и дети воспитывают нас. И еще неизвестно, кто кого лучше воспитывает. Чтобы растить ребенка, нужно быть и смиренным, и терпеливым, и инициативным, нужно все время искать подход к нему.

Маленький ребенок быстро меняется, значит, и мы должны меняться вместе с ним. А покаяние – это изменение. Если ты изменяешься, значит – каешься, совершенствуешься. Если рядышком есть дети, они способствуют твоему изменению: позитивному, доброму, хорошему. Так что люди очень многих радостей себя лишают.

А потом, представьте себе, что такая семья дожила до старости, они становятся немощными, да еще и заболели. Спрашивается, кто за ними будет ухаживать? Пусть у тебя большая пенсия или ты накопил состояние, а кто за тобой будет ухаживать?

Смотрите, что произошло в Италии. Ведь там с наступлением этой эпидемии старики, которых помещают в дома престарелых (где очень комфортно, где прекрасный уход, хорошо кормят, все хорошо, а персонал рисковать собой не захотел, они разбежались), остались брошенными. Почему? Потому, что у них сложилась такая культура, что семья живет сама по себе, а старика отдает в хорошие, комфортные условия, но они комфортные только для телесной жизни. А когда что-то касается глубокого, они оказываются брошенными. Поэтому сразу подскочила смертность в этих домах престарелых. И не от вируса они погибали, а от того, что оказались брошенными, никому не нужными, лишенными полноценного ухода, на который человек в таком возрасте должен иметь право.

Я могу таким людям посочувствовать. Не знаю, каково им будет, когда они приблизятся к рубежу, к которому любой из нас когда-то подойдет.

– Вы сказали про совершенствование, метанойю, изменение. А если пары, про которые мы говорим (чайлдфри), не хотят иметь детей, потому что они совершенствуются? Мы не будем говорить о духовной стороне вопроса, а в материально-физическом плане. Это же тоже совершенствование? Работа в какой-то профессии по специальности, карьера – это же тоже совершенствование. Вот они ради этого совершенствования не хотят иметь детей.

– Да, конечно. Но могу привести пример, который касается непосредственно меня. Моя мама была ученым, кандидатом исторических наук, даже собиралась написать докторскую диссертацию. Она собирала материал, но тут на свет появился я. Я третий ребенок в семье.

Прошло сколько-то лет, она шла со мной за руку (она потом мне рассказывала, я, конечно, сам не помню), а навстречу ей знакомый профессор. Он спрашивает, как она защитила диссертацию? Она показывает на меня: «Это наша докторская диссертация».

Так что была бы докторская диссертация, но не было бы меня. Может, для белого света это было бы большим приобретением, а может, и нет – трудно сказать. Но не думаю, что докторская диссертация могла бы перевесить живого человека на каких-то весах.

Конечно, совершенствоваться надо: есть у тебя дети или нет детей. Такие задачи очень высокие, но и очень ограниченные. Ну, добьешься ты своей карьеры, накопишь свое состояние, а к последнему рубежу с чем придешь?

Что тебе твои денежные знаки? Да, ты можешь нанять чужого человека. Если ты привык к некой холодности, тебе не нужно тепло сердечного привета (есть такое хорошее русское выражение), если всю жизнь не считал это нужным, то не получишь его и иметь не будешь. Что тогда вместо этого тепла получишь? Некий профессиональный отклик на заплаченные в качестве зарплаты деньги. Вот и все.

Я не думаю, что тебе будет от этого тепло и радостно на душе.

– Перед вами никогда не вставал выбор между семьей и карьерой?

– Нет, я трудился в очень хорошем месте – Институте атомной энергии. Удивительно хороший, потрясающий коллектив.

– Вопрос телезрительницы: «Меня избрали крестной, но в этот день у меня будут месячные. Что мне делать?»

– По церковным правилам не полагается женщинам в этот период участвовать в церковных таинствах. Надо попросить, чтобы они либо перенесли дату, либо выбрали кого-то другого.

– Мне кажется, это очень категоричный взгляд. Интересно, что вопросы нечистоты поднимались в Ветхом Завете. Насколько они применимы, актуальны в новозаветную эпоху?

– Вопрос стоит, жизнь меняется. Я читал статьи покойного (светлой памяти) патриарха Сербского Павла, он считал, что все эти ограничения надо отменять. Он поднял огромный пласт богословской литературы, Священное Писание, труды отцов Церкви и обосновал свою точку зрения.  Он не ввел это у себя в Сербской Церкви.

Эта точка зрения должна быть принята на Соборе глав Православных Церквей. К сожалению, это пока еще не произошло. Назревший вопрос. Мне подход патриарха Павла очень по душе, но существует еще церковная дисциплина. Сам патриарх Павел ничего вводить не стал.

Если мы каждый под себя, а еще с нулевым духовным опытом и богословским багажом, будем кроить церковные традиции, то тогда очень скоро все рухнет. Чтобы сохранить церковную дисциплину и послушание Церкви, мы должны исходить из того, что в настоящее время существуют такие ограничения. Но, конечно, было бы очень хорошо, если бы такие животрепещущие вопросы были рассмотрены и найдены на них современные ответы.

– Нет ли в таких ситуациях, когда ставятся такие вопросы, какой-то икономии, снисхождения?

– Тогда это должно быть в частном порядке. Это зависит от священника. Конечно, милосердие выше правосудия. Но легко взять такой лозунг и полностью все распустить, чтобы это милосердие превратилось в наше хотение: хочу так, значит, должно быть так. Тем более что мы живем в XXI веке, когда такая свобода.

Есть такой замечательный человек – профессор Александр Леонидович Дворкин. Одна из его брошюр называлась «Капкан безграничной свободы».  Попасть в этот капкан очень легко.

– Это когда ты начинаешь отрицать всевозможные границы?

– Получается, что ты загоняешь себя в нечто жестокое.

– Почему? Ведь у свободы нет границ.

– Смотря как свободу понимать. Господь призвал к свободе: к свободе призваны вы, братья. Но это свобода со Христом. А кто тебе гарантирует, что ты со Христом? «Я считаю, что я со Христом!» Отлично. Сколько таких еретиков, душегубов...

Например, знаменитый и поначалу, я думаю, духовный человек – Лютер. Когда его реформы, которые он предлагал в Католической Церкви, разошлись и приняли не те формы, что он ожидал, а в Германии поднялась страшная крестьянская война, он призывал убивать этих крестьян.

– Которые воевали за его взгляды?

– Он это стимулировал. Противоречия существуют всегда, и здесь они обострились. Я не историк, поэтому не могу восстановить хронологию, но факт остается фактом. Такие призывы… А он духовное лицо, священник. Священник призывает убивать людей, как собак (он даже так сказал).

– Очень жестко.

– Дворкин и говорит, что это капкан безграничной свободы. Действительно, нужно было что-то реформировать. Жизнь развивается, и с момента  возникновения христианства к XV–XVI веку, когда жил Лютер, конечно, накопилась масса проблем, которые нужно было очень вдумчиво, бережно, грамотно решать.

Так же, как и нам сейчас. А если ты сделаешь какое-то необдуманное, резкое движение, то можешь разрушить все то хорошее, что есть.

Поэтому церковная дисциплина, послушание Церкви необходимы. Не просто нужны, а необходимы. Иначе начинается что-то совершенно противоположное, нежелательное.

Мы не должны забывать, что лукавый любую нашу промашку использует против нас. Даже наш успех он готов использовать против нас. Как Господь все направляет к нашему спасению, так лукавый может очень хорошо сыграть там, где между людьми есть какие-то нестроения, нестыковки, непонимания.

И в Средневековье, и в любые эпохи это происходит. Еще раз говорю, это очень и очень важно. Это гораздо важнее, чем кажется.

– Наверно, очень легко в этой ситуации сказать, что я действительно со Христом.

– Да, и начать плющить окружающих: «А ты не со Христом и получи». К сожалению, история знает много подобных примеров.

– Как не удариться в радикализм и в то же время, если действительно потребность существует, подвигнуться на то, чтобы что-то изменилось?

– Прежде всего, нам всем нужно быть верующими. Но и чтобы что-то донести до окружающих, нужно иметь очень хорошее образование. Образование – это то, что проходит какую-то проверку. Научиться блестяще владеть оружием и выйти на большую дорогу – пожалуйста. Образование  бывает разное, с разной целью, но должно контролироваться людьми, которых ты (по душе) считаешь авторитетами, и теми, что не являются авторитетами.

Существует церковная иерархия. Очень интересный момент в Евангелии от Иоанна: в синедрионе обсуждают, как схватить Спасителя, нужно это или не нужно, идет некая борьба мнений, обсуждения. Каиафа говорит: «Вы ничего не понимаете. Если мы Его оставим в живых, то придут римляне и поработят нас. Пусть лучше один умрет за людей, чем такое произойдет».

И апостол Иоанн добавляет: «Он же сказал правду. Спаситель и пришел умереть за людей. И вот эту мысль Каиафа высказал не как человек, а как первосвященник». Апостол подчеркивает, что даже такой неправедный первосвященник высказал очень глубокую, содержательную мысль.

Если бы он задумался (Спаситель об этом и говорил, в Священном Писании это записано) над глубиной той мысли, которую Господь через него открыл, он бы, может, и изменил свое мнение. Но он был таков, каков есть.

Апостол Иоанн подчеркивает особый дар, который имеет иерархическая власть в Церкви. Он был первосвященник. Вообще единственный! Сейчас в Русской Православной Церкви – Святейший Патриарх Кирилл. В других Церквах – свои патриархи, их много. А  тогда храм был единственный, и первосвященник был один на весь мир. Все другие веровали совсем по-другому. Ему Господь и открывал.

Хотя по жизни получилось, что он такой преступник. Но он произнес совершенно верную мысль. И если мы будем этим пренебрегать: иерархия сама по себе, а мы такие умные, – то совершим колоссальную ошибку. Для того чтобы понять, что это ошибка, нужно иметь элементарное образование, посмотреть, что в истории происходило, когда люди об этом забывали.

– Вопрос телезрительницы: «Как можно укрепиться в уповании на Божье милосердие женщине, которая убила младенца во чреве? Каялась, и стало легче, но иногда нападает такое состояние (может, это маловерие), что я не могу надеяться на прощение».

– Примите мое сочувствие. Я понимаю, как трудно и как мучаются бедные женщины. Их вводят в заблуждение: мол, ничего особенного. А потом, оказывается, вот так горько и остро переживают.

Но в том и дело, что должно быть именно упование на милосердие Божие, Его всемогущество, Божественную любовь. Господь всем человекам желает спастись и в познание истины прийти.

Все мы грешные. У одних такие грехи, у других другие. Все мы перед лицом Божиим грешные. И пусть кто-то совершал тяжкие грехи, но все равно Господь и ему желает спасения, и его направляет к спасению.

То, что Вы переживаете, как раз и говорит о том, что Господь ищет спасения Вашей душе. Значит, ни в коем случае нельзя сомневаться в милосердии Божием, которое и к Вам лично относится. От всей души взывать к Господу: «Господи, прости: что я сделала, то сделала. Молю Тебя, прости и помилуй». Всю жизнь взывать к Господу, каждую свободную минуточку: «Господи, помилуй меня, грешную». Не вспоминать, не рыться, не раздирать и без того страдающую душу, а каяться.

А как Господь будет миловать, это Его святое дело. Не будем Ему ничего навязывать, указывать, что-то ждать. Помилует, значит – помилует. Нужно обращаться к Всемилостивому Богу, Который нас бесконечно любит, готов простить и на нашу пользу направить нашу жизнь. Не отчаивайтесь, не унывайте, не останавливайтесь, молитесь, кайтесь, и Господь пошлет мир Вашей душе.

– Следующий вопрос от телезрительницы, которая поздравляет всех с праздником Казанской иконы Божией Матери: «Божия Матерь перед Своим Сыном заступается за каждого, кто обращается к Ней в молитвах?»

– Я думаю, и за тех, кто не обращается. Это великое благодеяние – милосердие Божие. Оно проявляется в том, что у нас есть столь милостивая, бесконечно любящая нас Молитвенница, Предстательница.

Когда мы обращаемся к святым, то говорим: «Моли Бога о нас»; или: «Святые, молите Бога о нас». А к Матери Божией мы обращаемся так же, как к Богу: «Пресвятая Богородице, спаси нас». Молитва Матери пред лицом Ее Божественного Сына – всемогущая.

– Я хотел бы попросить Вас обратиться к нашим телезрителям. Мне кажется, несколько важных тем мы затронули в нашей передаче.

– Хочется подчеркнуть, что Господь бесконечно милостив и бесконечно могуществен. Грех, казалось бы, господствует в мире, но он ограничен в своей сути. Конечно, он могуществен, а Господь Всемогущий.

Нужно просить у Бога и веры, и мужества. Мужества – чтобы доблестно противостоять тем испытаниям, которые естественны или неестественны, но все равно ожидаемые. Вот они будут нам посылаться для того, чтобы мы укреплялись в вере, в доверии Господу Богу.

Это касается и семьи. Конечно, страшновато: а как это будет? Господь ведает, как будет. Если ты стараешься жить по Его святой воле, значит, все будет хорошо.

– Спасибо, отец Александр. Я надеюсь, что ответы на вопросы телезрителей кому-то помогли и помогут в жизни.

– Будем надеяться, спасибо.

Ведущий Александр Черепенин

Записали Елена Кузоро и Наталья Культяева