Архипастырь. Эфир от 11 января

Беседа руководителя телеканала "Союз" архимандрита Димитрия (Байбакова) с митрополитом Екатеринбургским и Верхотурским Евгением.

– В эти рождественские святочные дни, когда все поздравляют друг друга с Рождеством Христовым, мне кажется, за оградой церкви (за елкой, всеми этими праздничными поздравлениями, колядками и так далее) несколько теряется величие этого исторического события. Давайте поговорим о том, как Христос и христианство изменили мир.

– Да, Христос изменил мир, но не так, как это сейчас принято воспринимать, как это пытаются сделать политики или какие-то общественные лидеры: пытаются изменить мир вокруг себя, чтобы общество стало другим. А Христос научил людей внутренне измениться, стать внутренне другими. Изменившиеся люди, переплавившиеся, новые граждане Царства Небесного, которые ходили по земле, стали не переустраивать мир по своему разумению, а дали возможность Богу действовать через себя. И через это и мир меняется. Это отразилось в нравах, в законах государства, империи.

Я разговаривал несколько дней назад с одним юристом, и он очень эмоционально говорил: «Что же мы делаем? Мы не видим, не понимаем, что живем по закону Божьему. Те кодексы, что были составлены в прошлые столетия и во многом перетекли в наше законодательство, по которому мы живем сегодня, – это же закон Божий. Это заповеди, которые отразились в статьях Административного и Уголовного Кодексов. И слава Богу, что они у нас есть». Не кради, не блуди, не завидуй, не лжесвидетельствуй – мы это читаем не только на страницах законодательства Юстиниана, но и в современном законодательстве.

Изменилась культура, архитектура. Храмы, которые стоят по всему миру, – это не что-то заранее спланированное, мол, надо переустроить мир и построить такие красивые дома, а это то, что люди не могли не построить, потому что их жизнь была связана самым теснейшим образом с храмом Божиим. Тот мир, который мы сегодня знаем, – это мир христианский. Хотя это тот мир, который изменил Христос, пришедший в нашу жизнь. Но мы привыкаем к этому и уже воспринимаем эти строения как памятники эпохи, а не как свидетельства о жизни и действии Бога среди людей.

И сегодня вновь очень остро ощущается присутствие Бога в мире. Для меня, по крайней мере, это очень ярко ощущается в том, что в разных уголках мира происходят обратные процессы: Бог изгоняется из жизни людей. И это находит отражение сначала в нравах (не будем сотрясать эфир телеканала «Союз» перечислением, какие нравы), потом в законодательстве: принимаются законы, которые прямо противоречат тем установлениям, которые принес Бог, пришедший в мир. Сносятся, взрываются архитектурные сооружения, которые посвящены Богу, и мир переустраивается.

Интересно, что тридцать лет назад Христос вернулся в нашу страну (это 1000-летие Крещения Руси и тот процесс, который начался), и как изменилась наша страна сегодня? Если пятьдесят лет назад Россия была безбожной, а Европа одухотворенной, христианской, то сегодня наоборот: мы видим, как тысячам и миллионам людей в нашей стране имя Бога дорого, дороги нравственные, воспитательные принципы. И как это ярко светит на фоне того, что происходит в странах, из которых Бог изгоняется, где книги переписываются, символы веры и каноны отметаются в сторону.

Совершенно иначе выглядят и воспринимаются люди, которые жили когда-то во Франции, Германии, Италии и любили жизнь с Богом в своей стране. Сегодня я встречаю людей, которые в поисках Бога приезжают в Россию как паломники, туристы, как постоянные жители, принимающие гражданство. Бог, пришедший две тысячи лет назад в мир, не нашел тогда пристанища ни в городе, ни в гостинице, ни в каких-то домах, а только в убогой пещерке. Сегодня Россия во многом для меня выглядит как та Вифлеемская пещерка, которая еще желает принять Бога, быть соединенной с Богом.

Мир меняется, кому-то кажется, что все пропало, кому-то кажется, что у нас еще много впереди того, что надо свершить. Я склоняюсь ко второй теории. И, конечно, хотелось бы, чтобы Бог продолжал действовать в нашей стране, в наших городах, в нашей студии и в каждом доме наших дорогих телезрителей.

– Есть такая точка зрения, что христианство ничего особо в мире не изменило, мир какой был, такой и остался (и человек какой был, такой и остался). Что на это можно возразить, особенно в том, что касается человека?

– У нас принято противопоставлять Россию и Америку. Мне довелось несколько раз бывать в Америке и видеть, что те представления, которые у меня были ранее сформированы, что там все плохие, все плохое, неверные. Удивительна жизнь замечательных людей, христиан, у которых в маленьких селах (или на ранчо) стоят маленькие и бедные церкви; и они заботятся о них. Но сегодня Америка провозглашает некий тренд на то, что мы должны изменить отношение к Богу (к человеку они уже изменили отношение). И транслирует, что нам предстоит увидеть нового человека, новую Америку, новое человечество, построенное не на тех принципах, которые строились эти двадцать столетий, не на евангельских истинах, а на новых, человеческих.

Я думаю, мы сейчас можем стать свидетелями того, как отличается мир, который пытаются построить по-человечески, без Бога, от мира, который сохраняет в себе имя Бога и любовь к Нему, желание жить вместе с Ним. Это уже мы будем говорить не про времена Диоклетиана и какие-то Средние века, а про сегодня. У нас, в нашей стране, мы являемся свидетелями сохранения нормальных отношений Бога и человека. И в наше время, на нашей же планете, формируется общество, которое строится иначе.

Я думаю, что этот разлом, который будет происходить на наших глазах, будет ярким свидетельством того, что Бог, пришедший в мир, изменил его. И в том, что сейчас пытаются вернуться к старому в новых технологических форматах, будет ответ на этот вопрос. Мы увидим, как дорого и важно то, что мы имеем, что мы должны хранить всеми фибрами своей души, сближаться, скрепляться вокруг Бога, веры, Церкви, вокруг того, что нам передали наши боголюбивые предки.

– Бывая в Египте, нельзя не увидеть там в каждом коптском храме, в каждой семье, в каждой лавочке икону Святого семейства. Почитают Святое семейство и западные христиане, и, наверное, самый яркий тому пример знаменитый храм Саграда Фамилия в Барселоне, в Испании, – шедевр и жемчужина архитектуры. Почему в России при всем стремлении нашей Церкви поддерживать институт семьи нет почитания Святого семейства? Может быть, этот вопрос вынести на общецерковный уровень?

– Я думаю, этот посыл, который Вы сейчас дали, абсолютно значим. Есть люди, которые почитают святителя Николая, святителя Спиридона, мы с любовью чтим святую Матрону Московскую, но понимаем, что все перечисленные святые люди стали такими потому, что почитали и любили Господа и имели перед очами образ Святого семейства.

У нас есть в стране год культуры, год молодежи. Действительно, было бы хорошо, если бы мы, пастыри, обращали внимание наших прихожан, наших современников не только на те святыни и тех святых, о которых мы можем говорить, а на главное – на Спасителя, Матерь Божию и Иосифа Обручника, на Иакова, брата Господня. Вчера как раз совершалась их память не просто так, а чтобы напомнить о главном: о том, что Господь вышел из святой семьи и прожил свято жизнь, вознесся на небеса. Если мы хотим свято прожить жизнь, то наши семьи должны быть святыми. А единственным образцом, иконой семьи является Святое семейство. Безусловно, это так. Я буду очень рад, если в какие-то дни, месяцы и годы моего служения здесь, на Урале, мы сможем вместе с телеканалом «Союз», вместе с пастырями, яркими людьми нашей Церкви, об этом говорить и напоминать, обращать свое внимание не к производным, а к первоисточнику.

– Чтобы и в России почитание Святого семейства тоже было в полной мере, как того заслуживает семья номер один.

– Институт семьи как-то разрушается, слабеет, а где еще черпать силы, как не вдохновляться житием Матери Божией, Иосифа и тех людей, которые их окружали?

– Сегодня темой номер один в общественной повестке остается, к сожалению, эпидемия коронавируса. Она не обошла стороной и людей церковных, вызывая самые противоречивые реакции, иногда даже нездоровые разделения: от отрицания существования вируса до каких-то панических реакций по поводу этого. Какой Вам видится здоровая реакция христианина на эту ситуацию?

– Меня несколько удивляет попытка все привязать к Церкви, к батюшке. Церковь становится в какой-то мере заложником обстоятельств, с которыми напрямую не связана. Делать или не делать прививку – этот вопрос задают в первую очередь священнику. И ответ, который получили от священника, уже становится религиозным фактором, человек отстаивает то, что он услышал от пастыря, священника, готов жизнь свою положить, чтобы исполнить то благословение.

Но ведь это не вопрос религиозной жизни. Есть медицинские вопросы, их надо адресовать к людям, которые занимаются медициной; есть правовые вопросы – их надо адресовать юристам; есть духовные вопросы, которые абсолютно уместно задавать пастырям. И когда мы говорим о болезни, видим, что она поразила людей в нашем государстве и в мире. Действительно, болеют врачи, правоохранители, священники, умирают. И говорить о том, что священники должны сделать что-то такое, чтобы эпидемия прекратилась, что нужно, чтобы священники сказали свое мнение, делать прививку или не делать, – я считаю, это неуместно.

 Хотя, конечно, связь есть. Любая болезнь – это попущение Божие по нашим грехам. Сколько было беззаконий за прошедшие годы, и у меня стоял немой вопрос: неужели это останется безнаказанным? Мы сейчас опять будем возвращаться к тому, как сокрушен институт семьи в мире, что происходит на Украине и как себя ведут люди, которые считались вселенскими носителями православия. Что они делают? Разрушают православие. Сколько слез и крови проливают наши собратья – христиане Сирии и Ближнего Востока, что делают выходцы из Африки в традиционной старой доброй Европе? Разве это будет так просто продолжаться?

Действительно, попущением Божиим происходит то, что происходит. Пришла болезнь, чтобы люди немного встряхнулись. Как говорят,  когда все хорошо, люди начинают с жиру беситься, придумывать себе проблемы, которые я сейчас перечислял. То, что мы видим, – это предложение задуматься о ценности нашей жизни. Надо жить и благодарить Бога за то, что мы живем, не болеем, и учиться этому дару, не роптать, когда заболеем, а благодарить, когда здоровы, и учиться, как святой Иов Многострадальный, благодарить за болезнь, быть готовым к смерти. С этими вопросами надо обращаться к священнику.

А что касается методов лечения болезни или вакцинирования – это уже абсолютно медицинский вопрос, и я бы адресовал его врачам. Если какая-то вакцина появляется, врачи должны профессионально ее испытать и дать рекомендации не вообще всем поголовно, а конкретному человеку. Врач должен посмотреть состояние здоровья человека, историю его болезней, историю его жизни, какие у него есть особенности, и сказать: вам имеет смысл делать прививку, а вам – не имеет смысла. А если священник скажет всему приходу: «Все делайте прививку», – все пойдут, и это будет кошмар, безусловный вред. Или скажет никому не делать – и человек, чья жизнь могла бы продолжаться, отойдет в мир иной по безрассудству. Потому что некорректный вопрос был задан не тому человеку, и человек может на него некорректно ответить.

Недавно Святейший Патриарх в рождественском интервью приводил примеры эпидемий, которые проходили раньше, и как Церковь реагировала на них, как защищала народ. Мне довелось непродолжительное время служить в Донском ставропигиальном монастыре города Москвы. Интересно, что этот монастырь напрямую связан с эпидемией, которая была в Москве в 1771 году, и даже был чумной бунт, который ярко прокатился по обители. То же самое произошло. Пришла эпидемия чумы с полей Русско-турецкой войны. В Москве, тогда не столь населенной, как сегодня, началось с того, что умирали десять человек, потом сто человек – до тысячи доходило в день смертей в городе, и люди понимали, что это все закончится полным вымиранием.

И тоже нашлись деятели, которые попытались придать этому религиозную окраску. Я читал подробное описание, как провоцировали москвичей, духовенство на неадекватные, неправильные действия (прямые аналогии с тем, что происходит сегодня). Но закончилось все тем, что разгоряченная толпа выбрала жертву, сказали: «Все это нам попущено, потому что у нас неправильный архиерей». Пришли и буквально из алтаря вынесли человека святой жизни – архиепископа Амвросия.

Понимая, что сейчас эта толпа может завершить его земную жизнь, он обратился к ним с пастырским словом и спокойно стал им, как своим чадам, говорить: «Вы не дело затеяли. Я всю жизнь посвятил тому, чтобы учить вас вечному, доброму, правильному, вы меня не можете упрекнуть в каких-то пороках, в том, что лишнее взял; скорее отдавал». И люди утихли. Они услышали голос пастыря, и практически все прекратилось, остановилось до тех пор, пока очередной безумец не выскочил и не начал палкой бить святителя. Святителя убили, он похоронен в малом соборе Донского монастыря, в котором сегодня совершается чин мироварения (варится миро для помазания после крещения).

Это все настолько близко… Почитайте о чумном бунте в Москве и как он закончился. Эпидемия закончилась, хотя медицина тогда не была такой развитой, прививки или какие-то еще вакцины делать не могли. Закончилось очень жесткими мерами государственного вмешательства: императрица прислала войска, были расставлены патрули, очень жесткий режим был введен, и в течение нескольких месяцев чума остановилась. Если бы не было этих диких религиозных всплесков, которые произошли, то и режим, и войска не пришлось бы вводить, все закончилось бы гораздо более правильным христианским путем.

История нас многому учит. Святейший Патриарх об этом много и часто говорит, а наша задача действительно слушать пастырей, а не провокаторов или каких-то злонамеренных людей, которые пытаются столкнуть людей между собой, власть противопоставить Церкви, Церковь противопоставить народу, одних пастырей, священников противопоставить другим пастырям и священникам. И возникает такая беда, которая может закончиться не только заразой, но еще и кровопролитием. Пусть Господь нас сохранит от таких напастей. Дай Бог нам всем мудрости, внимания и слышания Святейшего Патриарха, архипастырей, священников.

– Вы предвосхитили вопрос Елены из города Пермь. Она как раз спрашивала, прививаться или нет. Мне, как доктору, очень приятно было от Вас услышать такой ответ, что это вопрос к медикам. И вакцины были придуманы не сегодня, а с XVIII века вакцинация идет, и это доктору решать, кому прививку надо ставить, кому ее нельзя ставить и так далее.

– Мы понимаем, что сегодня есть технологии, когда под видом прививки могут что-то еще добавить. Сейчас под видом еды могут дать яд, под видом лекарства могут человека отравить, убить, под видом прививки могут сделать то, чего мы не хотим. Это возможно, но еще раз повторю: это вопрос в первую очередь к специалисту. Если мы доверяем врачу-специалисту, надо с ним посоветоваться. Если ставить вакцину, то чтобы для этого был внимательный и профессиональный врач, который даст тебе ответ на вопросы. Если у тебя нет поблизости такого врача, надо его искать. Батюшка в этом может помочь – найти врача.

– Как Вам кажется, можно ли говорить, что эта напасть вызвала в обществе чувство покаяния за свою жизнь, хотя бы у верующей его части? И чем опасно отсутствие раскаяния, когда Господь такую пагубу нам попускает?

– Далеко можно не ходить. Буквально вчера у нас замечательным образом завершилась одна исповедь. Позвонил знакомый, у которого престарелый отец лежит в ковидной больнице (у него 90% поражения легких, он в реанимации). Отец крещеный, но никогда в жизни не исповедовался, не причащался. И, находясь в этом состоянии, отец просит своего сына: «Пожалуйста, помоги. Если меня Господь сейчас приберет, чтобы все-таки принести покаяние за свою жизнь». Сегодня священнику непросто попасть в «красную зону», но, слава Богу, все препятствия были преодолены, человек излил свою душу, сподобился причаститься Святых Христовых Таин. На примере этого пожилого человека можно говорить, какая реакция была у невоцерковленного нормального советского трудяги на эту болезнь. Он видит, что час смерти близок. Что надо сделать? Надо сделать главное – принести покаяние.

Подобных ситуаций на моих глазах было достаточно много. Более того, сам я тоже не бессмертный, имел возможность поболеть этой заразой. Не все было легко, и было очень острое чувство того, что необходимо исповедоваться, несмотря на то, что находился в изоляции, чтобы никого не заразить. Необходимо как-то уготовиться, потому что сказано: «помни час смертный и вовек не согрешишь».

Я лично это пережил. И предполагаю, что многие наши сограждане, современники, заразившись этой болезнью, задаются вопросом: если летальный исход предстоит, что мне делать? Кто-то начинает паниковать, кто-то уходить в запой. Но тут уже вопрос к нам с Вами, чтобы, может быть, давать какие-то понятные рецепты (в том числе на канале «Союз»), что делать, если заразился коронавирусом.

Что делать? Подумать о том, что надо подготовиться, если Господь заберет твою душу, чтобы там тебе было не так тяжело, как здесь: как исповедоваться, как пригласить священника, как осознать свои грехи и сформулировать их в словесном выражении, чтобы исповедь была полной, действенной. И надо понимать, что Господь ради этой самой исповеди и этого причастия может продлить твои годы жизни. А может не продлить, может забрать к Себе, но уже не в муку вечную, а туда, где хорошо. Я думаю, вот этот рецепт для всего народа будет очень и очень действенным. Заболел – подумай о вечности, попроси прощения у своих родных и близких и у Бога за то, что было сделано не так. И Господь силен все изменить, мы знаем тому множество примеров.

– Это в личном плане очень хороший пример. Но ведь храмы несколько опустели. И вместо того чтобы в трудной ситуации обращаться к Богу, идти в храмы, люди то ли боятся этого, то ли не чувствуют в этом потребности. Храмы ведь значительно опустели в этом время. Почему так?

– Этому много причин. С одной стороны, есть  слова, которые Святейший Патриарх обратил к нам в Неделю преподобной Марии Египетской, когда призвал очень ответственно и бережно относиться друг к другу: если можно, то воздержаться от частого посещения храмов и помолиться дома. Но в своем рождественском интервью Святейший упомянул, что это не первый, не второй и не пятый раз, когда Церковь таким образом ограничивает своих чад, оберегает их. То есть одна из причин, что в храмах людей стало меньше, – это ответственное отношение к ситуации. Так и есть.

Другое дело, что надо определить момент, когда действительно надо затаиться, как разведчикам в окопчике, а когда нужно из этого окопчика встать и идти продолжать христианскую жизнь, не привыкать к этому состоянию вечного карантина и не найти себе в этом оправдания, почему я не хожу в храм. Это слово, которое мы, пастыри, должны обратить к своей пастве.

С другой стороны, в этом тоже есть некий призыв. Когда апостолы выходили на свою проповедь, христианские храмы не были наполнены людьми, они созидали Церковь, жили таким образом и так проповедовали, что народ стремился к апостолам, приходил в те катакомбы или какие-то места собраний, где проповедовали апостолы.

Вопрос: что священник сегодня должен очень остро пережить? Было время, когда достаточно того, что ты просто священник и просто служишь в храме. И это достаточное условие, чтобы люди к тебе приходили, потому что ты священник. Но сегодня каждый все-таки должен стать во многом апостолом и не ждать, когда люди к тебе придут, а пойти к людям. Посещать больницы и госпитали – то поле проповеди, где ты имеешь возможность так поговорить с человеком, чтобы после выздоровления он пришел к тебе и пожелал продолжать тебя слушать. Это вызов каждому из нас. 

У меня такое наблюдение в период этой эпидемии. Есть храмы, приходы, назовем их так – паломническо-гостевые, которые расположены на каких-то известных святых местах, куда люди просто приходят поклониться, совершить паломничество и поехать дальше. Это туристические храмы. А есть храмы, в которых нет каких-то особых святынь, их никто не знает; это храмы, где сформированы общины. И когда пришла эта болезнь, приходы храма, расположенные на туристических тропах, опустели, потому что по этим тропам люди перестали ходить. А общины нисколько не опустели, абсолютно сохранились. Да, немного изменили свою жизнь, кто-то находится дома, а люди из храма их навещают; соответственно, как-то они чередуются, чтобы не было большого стечения людей. Но жизнь этих общин не изменилась. Тут вопрос к нам, пастырям, что надо формировать общины, нужно быть связанным с каждым прихожанином узами любви, доверия, ответственности. Я считаю, что в этом отношении есть какой-то правильный вызов в той болезни, которая к нам пришла.

– Не на все вопросы, которые к нам пришли, мы успели ответить. Наши встречи, наверное, будут регулярными, с Вашего благословения. Давайте попробуем успеть ответить еще на один вопрос, Петра из Молдавии: «У меня вопрос о покое седьмого дня и посвящении его Богу. Я четвертый год в браке, приходится много работать для содержания семьи. И в воскресный день тоже после литургии иду работать. Стоит ли так поступать?»

– Как хорошо, что человек в воскресный день приходит на литургию. Я думаю, что в этих словах уже и ответ на вопрос. Да, есть иудейская традиция, что в субботу иудейская семья остается дома, просто никуда не выходит, они общаются семьей, читают Священное Писание. И эта традиция сохраняет во многом еврейский народ как народ. У нас эти традиции, к сожалению, были утрачены в советское время. Но есть стержень. Для нас этот стержень – Христос, богослужение.

Если день воскресный начать правильно, с того, чтобы в нарядной одежде с семьей прийти в храм помолиться, испросить Божьего благословения, проводить семью домой, а после этого посвятить время добрым делам, обращенным либо к другим людям, либо к своей семье (хотя бы даже в том, чтобы помочь выживать своей семье), я думаю, Бог в ответ на приход в храм, на искреннее взывание «Господи, помоги, вразуми!» даст просимое, поможет устроить жизнь. И даже может устроить внешние обстоятельства таким образом, что доход будних дней повысится – и пропадет необходимость в воскресный день ходить на работу.

Но мы помним евангельские слова, можно ли делать добро в субботу или ничего не делать, можно ли исцелять. Мы понимаем, что не человек для субботы, а суббота для человека. Главное, чтобы сохранялась твердая связь между человеком, семьей и Богом. Если любой день будет начинаться с молитвы и оканчиваться молитвой, это будет субботствование, которое мы совершаем. Если день воскресный, праздник, мы будем стремиться попасть в храм.

А что делать работнику скорой помощи, который в этот день поставлен на дежурство? Если он посвящает свое дежурство Богу, это будет приниматься Богом как жертва добрая, благая. В будний день такой человек придет в храм и уже помолится так, как бы он молился в воскресный день. И в этом будет и разумность, и благословение на человеке и  его семье.

– В завершение беседы Ваши напутствия нашим зрителям, радиослушателям и читателям.

– Напутствие такое: давайте чаще встречаться в эфире канала «Союз», чаще встречаться в храмах. Бог пришел на землю, чтобы встретиться с нами, и Он ждет этой встречи. Я бы пожелал, чтобы мы чаще встречались под покровом Божиим, ища истины и правды Божией. И, конечно же, чтобы мы не были оторваны друг от друга, имели возможность слышать друг друга, исполнять слово Божие и любить друг друга в том духе христианской любви, который Господь нам открыл. До новых встреч.

– Благодарим Вас за беседу, владыка. Надеемся, что сегодняшняя встреча послужит возобновлению регулярного выхода программы «Архипастырь» в нашем эфире. Зрителей приглашаем присылать вопросы на электронную почту. С Рождеством Христовым, всего доброго!

Ведущий Дмитрий Байбаков, архимандрит

Записала Елена Кузоро